Нотариус сложил документы в папку и протянул их обратно через массивный дубовый стол, но рука Натальи Михайловны резко перехватила их на полпути.
— Постойте-ка, Игорь Васильевич! — её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Это какая-то ошибка! Проверьте ещё раз!
Седовласый нотариус терпеливо вздохнул. За тридцать лет практики он повидал немало семейных драм, разыгрывающихся в его кабинете. Но эта история выделялась особой остротой конфликта.
— Никакой ошибки нет, Наталья Михайловна. Завещание вашей покойной тёщи составлено абсолютно правильно. Квартира на Тверской переходит в собственность вашей невестки, Елены Сергеевны.
Елена сидела в кресле напротив, сжимая в руках потёртую кожаную сумку. Она старалась не встречаться взглядом со свекровью, чувствуя, как воздух в кабинете становится всё тяжелее с каждой секундой. Прошло всего три дня с похорон бабушки Веры, а семейный мир уже трещал по швам.
— Это просто немыслимо! — Наталья Михайловна встала, её дорогое пальто зашуршало при резком движении. — Моя покойная свекровь была не в себе последние месяцы! Она не могла в здравом уме оставить семейную квартиру какой-то… — она запнулась, подбирая слова, — девице, которая всего два года как появилась в нашей семье!
— Мама, пожалуйста, успокойтесь, — подал голос Андрей, сидевший между двумя женщинами. Его лицо было серым от усталости, а в глазах читалась обречённость человека, оказавшегося между молотом и наковальней.
— Успокоиться?! — свекровь повернулась к сыну. — Твоя жена получает трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, а ты мне говоришь успокоиться? Это квартира нашего рода! Там жили твои дед с бабкой, там вырос твой отец!
Елена наконец подняла глаза. В них не было ни торжества победительницы, ни злорадства. Только усталость и какая-то глубокая печаль.
— Наталья Михайловна, бабушка Вера сама приняла это решение. Я никогда не просила…
— Не просила?! — перебила её свекровь. — Конечно, не просила! Ты действовала хитрее! Все эти твои визиты к ней, чаепития, разговоры по душам! Втёрлась в доверие к больной старухе!
Нотариус поднял руку, призывая к порядку.
— Прошу вас, давайте без оскорблений. Вера Павловна была в полном здравии, когда составляла завещание. У меня есть медицинское заключение. Более того, она оставила письмо с объяснением своего решения. Елена Сергеевна, вы хотите, чтобы я его зачитал?
Невестка кивнула, хотя по её напряжённой позе было видно, что она готовится к новому удару. Нотариус достал запечатанный конверт, вскрыл его и развернул исписанный убористым почерком лист.
— «Дорогие мои», — начал он читать дрожащим от возраста голосом покойной. — «Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет рядом. Я долго думала над своим решением и пришла к выводу, что квартира должна достаться Леночке. Не потому, что я не люблю своего внука Андрюшу или его маму Наташу. А потому, что за два года, что Лена в нашей семье, она стала мне ближе родной дочери.
Когда у меня случился инсульт прошлой зимой, и я три месяца не могла встать с постели, где была моя невестка Наташа? Она заглядывала раз в неделю на пятнадцать минут, жаловалась на усталость и спешила по своим делам. А Лена? Она приходила каждый день после работы. Кормила меня с ложечки, мыла, переодевала, читала вслух мои любимые книги. Она не жаловалась, не вздыхала, не смотрела на часы.
Наташа всегда говорила, что эта квартира должна достаться ей по праву. По праву чего? Того, что она вышла замуж за моего сына? Того, что родила внука? Но разве любовь и забота измеряются правом крови? Лена доказала делами, что она настоящая дочь для меня. А Наташа… Наташа так и осталась женщиной, которая ждёт наследства.
Прости меня, Андрюша, что ставлю тебя в сложное положение. Но ты взрослый человек и должен понимать: твоя жена заслужила эту квартиру. Не деньгами, не хитростью, а простой человеческой добротой. Береги её, сынок. Такие женщины — редкость в наше время.»
В кабинете повисла тишина. Наталья Михайловна стояла, словно громом поражённая. Её лицо из красного стало белым, потом снова красным. Андрей уткнулся лицом в ладони. А Елена тихо плакала, не пытаясь вытереть слёзы.
— Это… это подделка! — наконец выдавила из себя свекровь. — Моя покойная свекровь никогда бы не написала такого!
— Почерковедческая экспертиза подтвердила подлинность, — спокойно ответил нотариус. — Документ составлен по всем правилам. Оспорить его практически невозможно.
Наталья Михайловна резко повернулась к невестке. В её глазах полыхала настоящая ненависть.
— Ты думаешь, всё? Победила? Получила свой кусок? Но ты не знаешь, с кем связалась! Я сделаю твою жизнь невыносимой! Ты пожалеешь, что вообще появилась в нашей семье!
— Мама, хватит! — Андрей встал между женщинами. — Бабушка приняла решение. Нужно это уважать.
— Уважать?! — свекровь смотрела на сына с таким презрением, что он невольно отступил. — Твоя жена обокрала нас, а ты говоришь про уважение? Ты вообще мужчина или кто? Защити интересы своей семьи!
— Лена — моя семья, — тихо сказал Андрей.
— Вот как? — Наталья Михайловна холодно усмехнулась. — Что ж, выбор сделан. Но помни, сынок: когда эта золотоискательница покажет своё истинное лицо, не приходи ко мне плакаться.
Она развернулась и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Нотариус покачал головой и начал собирать документы.
— Елена Сергеевна, вам нужно будет прийти через неделю для окончательного оформления. Вот список необходимых документов.
Елена машинально взяла бумагу, но её взгляд был устремлён на мужа. Андрей сидел, уронив голову на руки, и его плечи мелко подрагивали.
— Андрюш… — она положила руку ему на плечо.
— Не надо, — он встал, избегая её взгляда. — Мне нужно побыть одному. Подумать.
Он вышел, оставив жену одну в кабинете нотариуса. Старик сочувственно посмотрел на молодую женщину.
— Не переживайте, милая. Время лечит. Через годик-другой всё уляжется.
Елена горько усмехнулась.
— Вы не знаете мою свекровь, Игорь Васильевич. Она своего не простит.
Вечером того же дня Елена сидела на кухне их съёмной однокомнатной квартиры в Подмосковье. Андрей так и не вернулся домой, не отвечал на звонки. Она понимала, что ему нужно время, но тревога грызла изнутри. Знала ли бабушка Вера, какую бомбу подложила под их семью своим завещанием?
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера. Елена открыла его и похолодела. На экране была фотография Андрея, выходящего из бара с какой-то блондинкой. Подпись гласила: «Твой муж быстро нашёл утешение. Может, мама была права насчёт тебя?»
Следом пришло ещё одно сообщение, уже от свекрови: «Это только начало. Отдай квартиру по-хорошему, или узнаешь, что значит иметь меня врагом».
Елена отложила телефон. Руки дрожали. Она знала, что Наталья Михайловна способна на многое. За два года замужества невестка насмотрелась на методы этой женщины. Интриги, сплетни, манипуляции — всё это было обычным оружием в арсенале свекрови.
Но сдаваться Елена не собиралась. Не после того, что она пережила с бабушкой Верой. Эти три месяца, когда старушка была прикована к постели, изменили их обеих. Елена научилась настоящей заботе, а Вера… Вера увидела в невестке ту дочь, которой у неё никогда не было.
Дверь хлопнула. Андрей вошёл в квартиру, покачиваясь. От него пахло алкоголем, но взгляд был трезвым и злым.
— Ты довольна? — спросил он с порога. — Получила, что хотела?
— Андрей, я никогда не хотела этой квартиры. Твоя бабушка сама…
— Сама?! — он повысил голос. — Ты месяцами обрабатывала её! Я же видел! Все эти милые разговоры, подарки, внимание! Ты с первого дня положила глаз на наследство!
Елена встала. В её глазах блеснули слёзы, но голос остался твёрдым.
— Я ухаживала за твоей бабушкой, потому что любила её. Потому что она была одинока и нуждалась в помощи. Где был ты, когда она не могла сама дойти до туалета? Где была твоя мать? Вы появлялись раз в неделю, привозили продукты и исчезали!
— Мы работали!
— Я тоже работала! Но находила время. Каждый день. Знаешь, что она мне говорила? Что ты последний раз обнял её три года назад. Что твоя мать общается с ней только по необходимости. Что единственная радость в её жизни — это наши вечерние чаепития.
Андрей молчал, сжав кулаки. Елена продолжала:
— Твоя мать думает, что я хитрая интриганка. Ты, похоже, тоже так считаешь. Но знаете что? Мне всё равно. Бабушка Вера знала правду. Она видела, кто я на самом деле. И этого достаточно.
— Квартира стоит пятнадцать миллионов, — глухо сказал Андрей. — Мама права. Нужно её продать и поделить деньги. Это будет справедливо.
Елена посмотрела на мужа так, словно видела его впервые.
— Справедливо? А что справедливого в том, что твоя мать уже наверняка обзванивает всех знакомых, рассказывая, какая я негодяйка? Что справедливого в том фото, которое она мне прислала? Кстати, это правда? Ты был с другой женщиной?
Андрей отвёл взгляд.
— Это… это была просто знакомая. Мы случайно встретились.
— Случайно. В баре. И случайно твоя мать оказалась там же с фотоаппаратом.
— Не говори ерунды!
— Ерунды? Андрей, твоя мать способна на всё ради этой квартиры. И ты это знаешь. Но вместо того чтобы защитить меня, свою жену, ты выбираешь её сторону.
— Она моя мать!
— А я твоя жена! Или уже нет?
Повисла тяжёлая пауза. Андрей первым отвёл взгляд.
— Мне нужно время подумать. Я поживу пока у мамы.
Он ушёл в спальню собирать вещи. Елена осталась стоять посреди кухни, чувствуя, как рушится её мир. Но где-то в глубине души зарождалась странная решимость. Если Наталья Михайловна хочет войны, она её получит.
Следующие две недели превратились в ад. Свекровь развернула настоящую кампанию против невестки. На работу Елены звонили «доброжелатели» с рассказами о её якобы тёмном прошлом. Соседи по дому получали анонимные письма с грязными сплетнями. В социальных сетях появился фейковый аккаунт, где от имени Елены публиковались компрометирующие посты.
Андрей за это время ни разу не позвонил. Елена знала от общих знакомых, что он живёт у матери и та обрабатывает его с утра до вечера, убеждая развестись.
На третью неделю Елена не выдержала. Она пришла в тот самый нотариальный кабинет, где всё началось.
— Игорь Васильевич, я хочу отказаться от наследства.
Старый нотариус удивлённо поднял брови.
— Елена Сергеевна, вы уверены? Это серьёзное решение.
— Я уверена. Эта квартира разрушила мою семью. Пусть достанется свекрови. Может, тогда она оставит меня в покое.
— Боюсь, не всё так просто. Вера Павловна предвидела такой поворот. В завещании есть пункт: если вы откажетесь от наследства, квартира переходит не родственникам, а благотворительному фонду помощи пожилым людям.
Елена застыла.
— Что?
— Да, вот, смотрите сами. Цитирую: «Если моя внучка Елена по каким-либо причинам откажется от наследства, прошу передать квартиру в фонд «Забота». Ни при каких обстоятельствах эта квартира не должна достаться Наталье Михайловне, которая видит в ней только деньги».
Елена невольно рассмеялась. Даже после смерти бабушка Вера защищала её.
— То есть, если я откажусь, свекровь всё равно ничего не получит?
— Именно так. Более того, есть ещё одно письмо. Вера Павловна просила передать его вам, если вы придёте с отказом.
Он протянул Елене конверт. Та дрожащими руками вскрыла его.
«Милая моя Леночка! Если ты читаешь это письмо, значит, Наташа довела тебя до отчаяния. Я знала, что так будет. Эта женщина не остановится ни перед чем ради денег.
Но ты не сдавайся, родная! Квартира — это не просто стены. Это моя благодарность тебе за всё, что ты для меня сделала. За твоё терпение, когда я капризничала. За твои руки, которые так нежно меня мыли. За твой смех, который возвращал мне желание жить.
Знаешь, почему я не оставила квартиру Андрюше? Потому что он слабый. Он всю жизнь будет метаться между матерью и женой, не способный защитить ни ту, ни другую. Если он не смог отстоять тебя сейчас, он предаст тебя снова и снова.
Ты заслуживаешь лучшего, девочка моя. Заслуживаешь мужчину, который будет твоей опорой, а не обузой. Который выберет тебя, а не мамину юбку.
Квартира — это твой шанс начать новую жизнь. Не отказывайся от него. А если Андрюша одумается и вернётся — хорошенько подумай, нужен ли тебе такой муж.
Люблю тебя, как родную дочь. Будь счастлива!
Твоя баба Вера».
Елена дочитала письмо, и что-то внутри неё словно переключилось. Страх, сомнения, чувство вины — всё это отступило. Осталась только ясность.
— Игорь Васильевич, я передумала. Буду вступать в наследство.
— Мудрое решение, — улыбнулся нотариус.
Выйдя из конторы, Елена достала телефон и набрала номер мужа. Он ответил после пятого гудка.
— Елена? Что случилось?
— Андрей, нам нужно поговорить. Приезжай домой вечером.
— Я… мама сказала…
— Мне всё равно, что сказала твоя мама. Если ты не приедешь, я подам на развод завтра утром. Решай.
Она отключилась, не дожидаясь ответа. Затем набрала номер свекрови.
— Наталья Михайловна? Это Елена. Хочу вас предупредить: я вступаю в наследство. Можете продолжать свои грязные игры, но учтите — у меня теперь есть средства на хорошего адвоката. И я подам на вас в суд за клевету и причинение морального вреда. У меня есть доказательства всех ваших проделок.
— Ты угрожаешь мне, дрянь?!
— Нет, я просто ставлю вас перед фактом. И ещё: если Андрей вернётся ко мне, вы больше никогда не переступите порог нашего дома. Если не вернётся — что ж, значит, бабушка Вера была права насчёт него.
Вечером Андрей всё-таки пришёл. Он выглядел измученным, постаревшим на несколько лет. Сел за кухонный стол и долго молчал.
— Мама сказала, ты ей угрожала, — наконец произнёс он.
— Я предупредила её о последствиях её действий. Это разные вещи.
— Лена, может, правда, давай продадим квартиру? Поделим деньги и забудем этот кошмар.
Елена села напротив и посмотрела ему в глаза.
— Андрей, твоя бабушка оставила квартиру мне. Не нам — мне. Знаешь почему? Прочитай.
Она протянула ему письмо Веры Павловны. Андрей читал, и его лицо становилось всё бледнее.
— Она… она думала, что я слабак?
— Она знала, что ты слабак. И последние три недели это доказали. Твоя мать унижала меня, распускала сплетни, пыталась разрушить мою репутацию. А ты? Ты сбежал к мамочке под юбку.
— Это моя мать!
— А я твоя жена! Была твоей женой. Потому что всё, Андрей. Я подаю на развод.
Он вскочил.
— Ты не можешь! Мы же любим друг друга!
— Любим? Ты предал меня при первой же трудности. Какая это любовь? Нет, Андрей. Уходи. И не возвращайся.
— Квартира вскружила тебе голову! Мама была права!
Елена устало покачала головой.
— Нет, Андрей. Квартира просто открыла мне глаза. На тебя, на твою мать, на нашу так называемую семью. Бабушка Вера дала мне шанс начать сначала. И я им воспользуюсь.
Андрей ушёл, хлопнув дверью. Елена осталась одна в пустой квартире. Но впервые за долгое время она не чувствовала себя одинокой. Где-то там, наверху, бабушка Вера наверняка улыбалась, глядя на свою названную дочь.
Через месяц развод был оформлен. Наталья Михайловна пыталась оспорить завещание через суд, но проиграла. Елена въехала в квартиру на Тверской и первым делом повесила в гостиной большой портрет бабушки Веры.
А ещё через год она встретила Михаила — врача из той самой клиники, где лечилась Вера Павловна. Он помнил и Елену, и то, как она ухаживала за пожилой женщиной.
— Я тогда ещё подумал: вот это настоящая любовь, — признался он на первом свидании. — Не каждая родная дочь так заботится о матери.
Они поженились через два года. На свадьбе не было ни Андрея, ни тем более Натальи Михайловны. Зато был портрет бабушки Веры — женщины, которая даже после смерти защитила ту, кто стал ей настоящей дочерью.
Елена часто думала о том, знала ли Вера Павловна, какую бурю вызовет её завещание. И каждый раз приходила к выводу: конечно, знала. Мудрая старушка не просто оставила квартиру — она дала невестке свободу. Свободу от токсичной свекрови, от слабого мужа, от унижений и манипуляций.
И эта свобода стоила дороже любой квартиры в центре Москвы.
