Анна припарковала машину у входа в Центральный парк и взглянула на часы — половина седьмого вечера. Идеальное время для сюрприза. Она знала, что Михаил каждый день после работы заходит сюда, чтобы немного побыть в тишине перед возвращением домой. Обычно он садился на их любимую скамейку у пруда, ту самую, где они впервые поцеловались пятнадцать лет назад.
В руках у неё была небольшая коробочка с билетами в театр на завтрашний спектакль — тот самый мюзикл, о котором Михаил мечтал уже полгода, но всё никак не решался купить билеты. Анна хотела преподнести ему этот сюрприз как раз здесь, в их особенном месте.
Она шла по знакомой аллее, предвкушая радость на лице мужа. Листья под ногами тихо шуршали — октябрь окрасил парк в золотистые и багряные тона. Воздух был свежий, с лёгким привкусом осенней прохлады.
Впереди показалась знакомая скамейка, и Анна увидела силуэт Михаила. Он сидел, слегка наклонившись вперёд, и о чём-то разговаривал. Рядом с ним на скамейке сидела женщина.
Анна замедлила шаг и инстинктивно укрылась за широким стволом старого дуба. Сердце её забилось чаще — не от волнения перед сюрпризом, а от внезапной тревоги. Кто эта женщина? И почему муж никогда не упоминал о том, что встречается здесь с кем-то?
Она осторожно выглянула из-за дерева. Женщина была примерно её возраста, с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. Одета элегантно, но просто — тёмное пальто, светлый шарф. Они сидели довольно близко друг к другу, и Михаил жестiculировал так эмоционально, как это делал только в разговорах с очень близкими людьми.
Анна почувствовала, как в груди разливается холод. Она сделала ещё несколько шагов, стараясь не наступать на сухие листья, и спряталась за следующим деревом, оказавшись достаточно близко, чтобы различить голоса.
— …не могу больше так, Лена, — говорил Михаил, и в его голосе была такая усталость, какую Анна не слышала уже очень давно. — Каждый день одно и то же. Встаю, иду на работу, прихожу домой, ужинаем, смотрим телевизор, ложимся спать. И так уже… сколько лет?
— Миша, — мягко ответила женщина, — брак — это не только романтика. Это ещё и привычка, стабильность, общие воспоминания…
Анна почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Коробочка с билетами выскользнула из дрожащих рук и упала в листву. Они говорят о их браке. О ней.
— Стабильность, — горько усмехнулся Михаил. — Знаешь, иногда мне кажется, что мы с Анной стали чужими людьми, которые просто живут в одной квартире. Когда я прихожу домой, она спрашивает: «Как дела?» А я отвечаю: «Нормально». И всё. На этом наше общение заканчивается.
Лена покачала головой: — А ты пробовал что-то изменить? Рассказать ей о своих чувствах?
— О каких чувствах? — Михаил провёл рукой по волосам. — Я же не знаю, что чувствую. Просто… пустота какая-то. Раньше мы могли часами разговаривать обо всём на свете. А теперь… У неё своя жизнь, у меня своя. Мы пересекаемся только за ужином и в постели.
Анна закрыла глаза. Каждое его слово било как молния. Неужели он действительно так себя чувствует? Неужели она настолько погрузилась в рутину, что не замечала, как они отдаляются друг от друга?
— И что ты собираешься делать? — спросила Лена.
Михаил долго молчал. Анна затаила дыхание.
— Не знаю, — наконец произнёс он. — Иногда думаю… может, стоит попробовать терапию для пар? Или просто поговорить с ней честно. Но потом представляю её лицо, когда я скажу ей всё это, и… не могу. Не хочу делать ей больно.
— Но ведь так больно и тебе, и ей, — тихо заметила Лена. — Вы оба застряли в этой… пустоте, как ты сказал.
— Да, наверное, — вздохнул Михаил. — Знаешь, я иногда прихожу сюда и вспоминаю, какими мы были раньше. Вот на этой самой скамейке мы впервые поцеловались. Ей было двадцать три, мне двадцать пять. Мы могли сидеть здесь до утра, просто разговаривая. О книгах, о фильмах, о наших мечтах…
Лена положила руку ему на плечо: — А теперь у вас нет общих мечт?
— Не знаю. Мы перестали делиться ими друг с другом. Анна всегда такая… занятая. У неё работа, курсы английского, спортзал. А я… я застрял в своей рутине. И мне кажется, что я стал для неё частью этой рутины. Мужем, который должен быть дома к ужину и не создавать проблем.
Анна почувствовала, как по щекам текут слёзы. Да, она действительно была занята. Но разве это плохо? Она старалась развиваться, не стоять на месте. А оказывается, всё это время Михаил чувствовал себя одиноким.
— Миша, — сказала Лена, — а ты помнишь, что завтра у вас годовщина первого поцелуя?
Михаил поднял голову: — Что?
— Пятнадцать лет назад, завтра, вы здесь поцеловались впервые. Ты сам мне рассказывал.
Анна замерла. Откуда эта женщина знает такие подробности их отношений?
— Боже, — пробормотал Михаил, — я совсем забыл. Раньше мы всегда отмечали эту дату…
— Вот видишь. Может, стоит напомнить ей? Сделать что-то особенное?
— Думаешь, это поможет?
— Думаю, стоит попробовать. Прежде чем принимать кардинальные решения.
Михаил кивнул, но в его движениях не было энтузиазма: — Может быть. Хотя… Лена, а что если уже слишком поздно? Что если мы зашли в тупик, из которого нет выхода?
— Миша, — Лена повернулась к нему всем телом, — вы прожили вместе пятнадцать лет. Это не может пройти бесследно. В глубине души вы всё ещё любите друг друга, просто… заблудились по дороге. Это бывает.
— Ты думаешь, она тоже так считает?
— А ты спроси её.
— Боюсь.
— Чего?
— Что она скажет «да». Что она тоже чувствует эту пустоту и тоже думает, что всё кончено.
Лена мягко улыбнулась: — А что если она скажет «нет»? Что если окажется, что она тоже скучает по вам таким, какими вы были раньше?
Анна вытерла слёзы тыльной стороны ладони. В груди что-то сжалось — не только от боли, но и от внезапной надежды. Может быть, не всё потеряно?
— Лена, — сказал Михаил, — спасибо тебе. За то, что выслушиваешь мои жалобы уже который месяц. Не знаю, что бы я делал без наших разговоров.
— Да что ты, — отмахнулась женщина. — Для этого и нужны друзья.
Друзья. Анна почувствовала облегчение, смешанное со стыдом. Она подумала самое худшее, а оказывается, Лена — просто подруга, которая помогает Михаилу разобраться в чувствах.
— Только знаешь что, — продолжила Лена, — я думаю, нам стоит прекратить эти встречи.
— Почему? — удивился Михаил.
— Потому что ты используешь их как способ избежать настоящего разговора с женой. Ты приходишь сюда, выговариваешься мне, и тебе становится легче. Но проблема-то не решается.
Михаил задумчиво кивнул: — Наверное, ты права.
— Конечно, права. Иди домой, Миша. Поговори с Анной. По-настоящему поговори. Расскажи ей о том, что чувствуешь. Спроси, что чувствует она. И попробуйте найти дорогу друг к другу.
— А если не получится?
— А если получится? — улыбнулась Лена и встала со скамейки. — Всё, я побежала. Дети ждут дома.
Она наклонилась и поцеловала Михаила в щёку — дружески, тепло, но без всякого намёка на романтику.
— Удачи тебе, — сказала она и пошла по аллее в противоположную от Анны сторону.
Михаил остался сидеть на скамейке один. Он достал телефон, посмотрел на экран, но не стал никому звонить. Вместо этого он откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза.
Анна стояла за деревом и смотрела на своего мужа. На этого мужчину, с которым прожила пятнадцать лет, но которого, оказывается, совсем не знала. Не знала, что он чувствует себя одиноким. Не знала, что он скучает по их прежним разговорам. Не знала, что он помнит каждую годовщину их отношений.
Она нагнулась и подняла коробочку с билетами. Театр… А ведь она даже не помнила, когда в последний раз спросила Михаила о его мечтах. О том, чего он хочет. О том, что его волнует.
Анна сделала глубокий вдох и вышла из-за дерева. Михаил услышал шаги и открыл глаза. Увидев её, он вскочил со скамейки:
— Анна? Что ты здесь делаешь?
Она подошла ближе. В его глазах она увидела удивление, смущение и… страх? Боится ли он, что она всё слышала?
— Я хотела сделать тебе сюрприз, — сказала она, протягивая коробочку. — Билеты в театр. На тот мюзикл, о котором ты мечтаешь.
Михаил взял коробочку, но не открыл её. Он смотрел на Анну с такой грустью, что у неё сжалось сердце.
— Спасибо, — сказал он тихо. — Это… это очень мило с твоей стороны.
Они стояли молча. Между ними повисла тишина — не комфортная, а тяжёлая, полная недосказанности.
— Миша, — наконец произнесла Анна, — можно мне присесть?
Он кивнул, и они сели на скамейку — там же, где только что он разговаривал с Леной. Анна смотрела на пруд, где плавали утки, готовящиеся к отлёту на юг.
— Помнишь, — сказала она, не поворачивая головы, — пятнадцать лет назад мы сидели здесь до рассвета? Ты рассказывал мне о книге, которую читал, — что-то про путешествия во времени. А я рассказывала тебе о своих планах открыть собственный магазин.
— Помню, — ответил Михаил. — «Машина времени» Уэллса.
— Да. А потом ты поцеловал меня, и я подумала, что если это и есть любовь, то я хочу прожить с тобой всю жизнь.
Михаил повернулся к ней: — Анна…
— Я слышала, — сказала она просто. — Ваш разговор с Леной. Извини, я не хотела подслушивать. Я просто… хотела сделать сюрприз.
Лицо Михаила побледнело: — О боже, Аня, я…
— Нет, — она положила руку ему на руку. — Не извиняйся. Ты ничего плохого не сделал. Ты просто… рассказал правду.
Они снова замолчали. Михаил не знал, что сказать. А Анна собиралась с мыслями.
— Ты прав, — продолжила она. — Мы действительно стали чужими. Я так погрузилась в свою жизнь, в свои дела, что забыла… забыла спросить тебя, как у тебя дела. По-настоящему спросить. И выслушать ответ.
— Аня…
— Знаешь, что я поняла, слушая вас? — она повернулась к нему. — Что я тоже чувствую эту пустоту. Только я старалась её заполнить — работой, курсами, спортом. А ты… ты просто терпел.
Михаил опустил голову: — Я не хотел тебя расстраивать.
— И поэтому рассказывал всё Лене, а не мне?
— Я… да. Наверное, это глупо, но мне казалось, что если я скажу тебе о своих чувствах, то сделаю тебе больно. А Лена — она постороння, ей легче…
— Миша, — Анна взяла его за руки, — я твоя жена. Мы должны делить друг с другом всё — и радость, и боль. Если тебе плохо, я хочу знать об этом. Хочу помочь.
В его глазах блеснули слёзы: — А если уже слишком поздно? А если мы зашли слишком далеко?
Анна подумала о билетах в театре, о том, как она планировала этот сюрприз, не зная, что творится в душе у мужа. О том, как они стали жить параллельными жизнями, не пересекаясь по-настоящему.
— Не знаю, — честно сказала она. — Но я хочу попробовать. А ты?
Михаил долго смотрел ей в глаза. В них было столько всего — любовь, которая никуда не делась, боль, надежда, страх.
— Хочу, — прошептал он. — Очень хочу.
Анна улыбнулась — впервые за долгое время по-настоящему.
— Тогда давай начнём сначала. Прямо здесь, прямо сейчас.
— Как?
— Расскажи мне о «Машине времени». Я забыла, о чём эта книга.
Михаил удивлённо посмотрел на неё: — Серьёзно?
— Серьёзно. И потом я расскажу тебе о своей новой мечте. Я недавно подумала, что хочу научиться рисовать. Масляными красками. Представляешь?
Михаил улыбнулся — впервые за весь вечер: — Не представляю. Но хочу услышать.
— Сначала ты, — сказала Анна и устроилась поудобнее на скамейке.
— Хорошо, — кивнул Михаил. — Значит, так. Главный герой изобретает машину времени и отправляется в будущее…
Анна слушала его голос и думала о том, что они теряли друг друга постепенно, день за днём, не замечая этого. Но, возможно, они могут найти дорогу обратно так же постепенно — разговор за разговором, день за днём.
Солнце садилось за деревья, окрашивая небо в розовые тона. Утки на пруду готовились к ночлегу. А на скамейке в Центральном парке муж и жена заново знакомились друг с другом — спустя пятнадцать лет после первого поцелуя.
— …а потом он понимает, что не может изменить прошлое, — закончил Михаил свой рассказ.
— Но может изменить настоящее, — добавила Анна.
— Да, — согласился он. — Может.
Они сидели, держась за руки, и смотрели на пруд. Впереди их ждали трудные разговоры, работа над отношениями, поиск новых общих мечт и интересов. Но сейчас, в этот момент, они были просто мужем и женой, которые нашли друг друга заново.
— Аня, — сказал Михаил, — спасибо.
— За что?
— За то, что выслушала. За то, что не убежала. За то, что хочешь попробовать.
Анна поцеловала его в щёку: — А тебе спасибо за то, что не сдался раньше времени. И за то, что до сих пор помнишь все наши годовщины.
— Всегда буду помнить, — пообещал он.
Когда стемнело, они пошли домой. По дороге зашли в кафе, где провели их первое свидание, и проговорили до закрытия. А билеты в театр решили оставить на завтра — в честь годовщины первого поцелуя, которую они чуть не забыли, но которую обязательно будут отмечать теперь каждый год.
История их любви не закончилась. Она просто получила новую главу.
