Я сидела и слушала нотариуса. Когда огласили сумму, причитающуюся мне, муж судорожно схватил меня за руку.
— Повторите, пожалуйста, — прошептал Андрей, не отпуская мою ладонь.
Нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, терпеливо повторила:
— Согласно завещанию покойной Елены Михайловны Волковой, вашей тёти, Анна Сергеевна, вам переходит в собственность квартира в центре города общей площадью сто двадцать квадратных метров, а также денежный вклад в размере 17 миллионов рублей.
Я почувствовала, как дрожит рука Андрея. Мы прожили в браке пятнадцать лет, и я знала каждую его эмоцию по малейшим жестам. Сейчас он был потрясён не меньше меня.
— Восемь миллионов, — медленно проговорила я. — И квартира.
— Да, совершенно верно. Также имеется дача в Подмосковье и автомобиль. Всё оформлено на ваше имя.
В кабинете повисла тишина. Слышно было только тиканье старинных часов на стене и шелест бумаг в руках нотариуса.
Андрей наконец отпустил мою руку и откинулся на спинку стула.
— Я не понимаю, — сказал он. — Анечка, ты же говорила, что почти не общалась с тётей Леной.
— Так и было, — ответила я, всё ещё не веря происходящему. — Мы виделись от силы раз в год на семейных праздниках. Я даже не знала, что у неё такие деньги.
Нотариус поправила очки и заглянула в документы:
— Елена Михайловна была очень состоятельной женщиной. Владела несколькими предприятиями, успешно инвестировала. В завещании она написала: «Аня — единственная в нашей семье, кто никогда не просил у меня денег и не заискивал передо мной. Она работает учителем не потому, что вынуждена, а потому что любит детей. Такие люди достойны богатства».
Я уставилась на нотариуса, не в силах произнести ни слова. Андрей нервно потирал виски.
— Значит, она за нами наблюдала, — пробормотал он. — Изучала.
— По-видимому, да. Здесь также сказано, что она долго выбирала наследника среди родственников.
— А остальные? — спросила я. — Её сестра, племянники?
— Им достались символические суммы — по пятьдесят тысяч рублей каждому. Основное наследство — ваше.
Андрей встал и подошёл к окну. Я видела его напряжённую спину, сжатые в кулаки руки.
— Можно… можно нам немного подумать? — спросила я.
— Конечно. Но документы нужно будет подписать в установленный законом срок.
Мы вышли из нотариальной конторы молча. На улице был тёплый сентябрьский день, но я дрожала как осенний лист.
— Кофе? — предложил Андрей.
Мы зашли в ближайшее кафе и сели в дальний уголок. Андрей заказал два эспрессо, хотя обычно пил только чай.
— 17 миллионов, — повторил он, глядя в чашку. — Плюс квартира, которая стоит как крыло самолета. Плюс остальное…
— Андрей, что с тобой?
— Что со мной? — он поднял глаза. — Аня, ты понимаешь, что произошло? Мы стали богатыми. Просто так. За одну минуту.
— Не просто так. Тётя Лена умерла.
— Да, конечно… Прости. Я не то хотел сказать.
Он замолчал, но я видела, как в его глазах загорается что-то новое. Что-то, что меня пугало.
— Знаешь, о чём я думаю? — продолжил Андрей. — Мы можем бросить работу. Купить дом за границей. Путешествовать. Наконец-то жить, а не выживать.
— Мы и так живём. Я люблю свою работу.
— Аня, ты преподаёшь в школе за сорок тысяч в месяц! У меня доходы скачут. Мы считаем каждую копейку, откладываем на отпуск полгода, а на машину — три года.
— И что в этом плохого?
Андрей с недоумением посмотрел на меня:
— Плохого? Аня, мы можем купить любую машину прямо сейчас. Несколько машин. Можем не работать вообще.
— Не работать? — я не могла поверить, что это говорит мой муж. — А что делать вместо работы?
— Жить! Наслаждаться жизнью! Ездить по миру, покупать красивые вещи…
Я отпила глоток кофе. Он показался мне горьким.
— Андрюш, а дети? Мои ученики?
— Найдут другого учителя. Анечка, пойми — это шанс, который выпадает раз в жизни. Нет, даже не раз в жизни. Такие шансы выпадают единицам.
Он протянул руку через стол и накрыл мою ладонь:
— Мы заслуживаем этого. Пятнадцать лет мы жили скромно, экономили, отказывали себе во всём. Теперь можем позволить себе всё.
Я посмотрела на его лицо и почти не узнала мужчину, за которого вышла замуж. В его глазах горел огонь, но это был не тот огонь, который я полюбила когда-то. Это была жадность.
— А если мне не нужно «всё»? — тихо спросила я.
Андрей убрал руку:
— Не нужно? Аня, ты в своём уме? У нас целое состояние!
— Я слышала сумму.
— И тебе это безразлично?
Я задумалась. Безразлично ли? Конечно, нет. Эти деньги означали безопасность, возможность не беспокоиться о старости, путешествовать, помогать родителям. Но видя реакцию Андрея, я понимала: деньги могут не только дать свободу, но и отнять её.
— Не безразлично, — ответила я. — Но я не хочу, чтобы они изменили нас.
— Изменили к лучшему!
— К лучшему?
— Аня, мы сможем купить дом у Средиземного моря. Большой, красивый. У нас будет бассейн, сад. Мы сможем наконец-то завести детей и дать им всё самое лучшее.
Я вздрогнула. О детях мы не говорили уже три года — с тех пор, как выяснилось, что у меня проблемы с зачатием. Дорогостоящее лечение мы себе позволить не могли, а государственная медицина не давала результата.
— Дети, — повторила я.
— Да! Лучшие врачи, лучшие клиники. Мы сможем попробовать ЭКО в Европе, в Америке. У нас будет семья, Анечка.
Впервые за весь день в его голосе прозвучала нежность. Я почувствовала, как что-то сжимается в груди.
— Андрей…
— И потом, разве мы должны отказываться от наследства? Тётя Лена хотела, чтобы деньги достались именно тебе. Мы оскорбим её память, если не примем дар.
Он был прав. Отчасти. Но что-то внутри меня противилось.
— Мне нужно время подумать, — сказала я.
— Подумать? Аня, о чём тут думать?
— О многом. О том, какими мы станем. О том, что будет с нашей жизнью.
Андрей покачал головой:
— Ты боишься денег.
— Может быть.
— Глупо бояться того, что даёт возможности.
— А может, глупо не бояться того, что может разрушить.
Мы допили кофе в молчании. По дороге домой Андрей несколько раз пытался вернуться к разговору, но я отвечала односложно. Мне нужна была тишина, чтобы разобраться в своих чувствах.
Дома я достала из шкафа старую фотографию — семейный снимок пятилетней давности. Тётя Лена стояла в центре, окружённая родственниками. Все улыбались, но я помнила атмосферу того дня. Кузены и их родители говорили с тётей особенно приторно, интересовались её здоровьем, бизнесом. А я просто сидела в сторонке с племянниками, играла с ними в карты.
— Она действительно наблюдала, — пробормотала я.
— Что? — Андрей вышел из душа, обматываясь полотенцем.
— Тётя Лена. На том семейном празднике. Помнишь, как дядя Петя всё спрашивал её о завещании? А Марина с мужем предлагали помочь с покупками, с врачами.
— И что?
— А я просто играла с детьми. Мне и в голову не приходило заискивать.
Андрей сел рядом на кровать:
— Поэтому она и выбрала тебя. Ты была искренней.
— Да. И поэтому я должна оставаться искренней сейчас. С собой и с тобой.
Он насторожился:
— О чём ты?
Я повернулась к нему:
— Андрюш, скажи честно. Если бы мы получили эти деньги в начале наших отношений, мы бы поженились?
— Какой странный вопрос.
— Ответь.
— Конечно, поженились бы. Я люблю тебя.
— А полюбил бы ты меня, если бы я была богатой?
Андрей задумался. Долго.
— Не знаю, — наконец признался он. — Может быть, да. А может, нет. Возможно, ты была бы другой.
— Вот именно. Другой. И я боюсь стать другой сейчас.
— Аня, но ты же не изменишься от того, что у тебя появятся деньги.
— Ты уверен? А как же твои планы бросить работу и «жить»?
— Это не изменение тебя как личности, это возможности.
— Для тебя, может быть. А для меня работа — не повинность, которой хочется избежать. Это смысл. Я просыпаюсь утром и знаю, зачем иду в школу. Дети ждут меня. Я нужна им.
Андрей лёг на спину и уставился в потолок:
— Значит, ты хочешь отказаться от наследства.
— Я не сказала этого.
— Но думаешь.
Я тоже легла рядом:
— Думаю о том, как не потерять себя. И нас.
— Деньги нас не разлучат.
— Посмотри на себя в зеркало, Андрей. Посмотри, какими стали твои глаза после встречи с нотариусом. Они горят, но не от радости. От жадности.
Он резко повернулся ко мне:
— Я не жадный!
— Нет? Тогда скажи: если завтра выяснится, что нотариус ошибся и денег нет, ты расстроишься?
— Конечно, расстроюсь.
— Как сильно?
Андрей замолчал. Потом тихо сказал:
— Очень сильно.
— Вот видишь. А вчера у тебя этих денег не было, и ты был счастлив.
— Был ли?
Этот вопрос прозвучал как удар. Я приподнялась на локте и посмотрела на мужа:
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что, может быть, я не был счастлив. Может быть, я просто мирился с обстоятельствами.
— С какими обстоятельствами?
— С тем, что мы живём в съёмной квартире. С тем, что покупаем одежду на распродажах. С тем, что отпуск для нас — это дача у твоих родителей.
Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам:
— Я думала, тебя это устраивает.
— Я тоже думал, что это устраивает меня. До сегодняшнего дня.
Мы лежали рядом, но я чувствовала пропасть между нами. Пропасть шириной в десятки миллионов рублей.
— И что теперь? — спросила я.
— Не знаю. Если ты примешь наследство — у нас будет шанс начать новую жизнь. Если откажешься…
— Что?
— Я не смогу забыть эти деньги. Буду думать о них каждый день. О том, какими мы могли бы быть.
Тишина затянулась. Я слушала его дыхание и понимала: он не шутит. Деньги, которых мы ещё не получили, уже встали между нами.
— Дай мне неделю, — попросила я.
— Хорошо.
Но я знала: неделя ничего не изменит. Изменились мы. Вернее, изменился он. А может, в нем проявилось то, что всегда было спрятано глубоко внутри.
На следующий день я пошла на работу как обычно. Дети, уроки, проверка тетрадей. Привычная рутина, которая раньше приносила удовлетворение, теперь казалась какой-то нереальной. Я смотрела на учеников и думала: скоро я смогу купить каждому из них дорогой подарок. Или построить школе новую спортивную площадку. Или…
— Анна Сергеевна, вы что-то рассеянная сегодня, — заметила завуч на перемене.
— Устала, наверное.
Вечером, когда я пришла домой, Андрей сидел за компьютером с калькулятором в руках.
— Что считаешь? — спросила я.
— Варианты инвестиций. Если вложить правильно, через год сумма может увеличиться на двадцать-тридцать процентов.
Я присела рядом. На экране были открыты сайты инвестиционных компаний, форумы о недвижимости, статьи о покупке ценных бумаг.
— Ты уже всё решил, — сказала я.
— Я изучаю возможности. На всякий случай.
— На случай, если я приму наследство.
— Да.
Я посмотрела на исписанный листок рядом с клавиатурой. Цифры, проценты, расчёты доходности.
— А если я откажусь?
Андрей повернулся к экрану:
— Тогда всё останется как есть.
— А мы?
— Что мы?
— Останемся ли?
Он закрыл ноутбук и повернулся ко мне:
— Аня, я не хочу с тобой расставаться. Но я не могу понять, почему ты боишься денег.
— А я не могу понять, почему ты так изменился из-за них.
— Я не изменился. Я просто увидел возможность.
— Возможность чего?
— Быть счастливым.
— Ты думаешь, счастье продаётся?
Андрей встал и подошёл к окну:
— Не продаётся. Но покупается. За деньги можно купить комфорт, безопасность, здоровье. За деньги можно купить время — не тратить его на работу ради выживания, а посвятить тому, что действительно нравится.
— А что тебе действительно нравится?
Он задумался:
— Не знаю. Я так долго работал, что забыл.
Это признание прозвучало печально. Я поняла: мой муж несчастен. И, возможно, несчастен уже давно. А я этого не замечала.
— Андрюш, — тихо сказала я. — Если ты несчастен в браке со мной, деньги этого не исправят.
— Дело не в тебе. Дело во всей нашей жизни. В том, что мы топчемся на месте.
— Мне казалось, мы движемся вперёд.
— Куда? К чему? К пенсии в шестьдесят пять лет с минимальными выплатами?
Я не нашла что ответить. Может быть, он был прав. Может быть, я действительно довольствовалась слишком малым.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Андрей продолжал изучать инвестиционные возможности, я — преподавать и думать. Думать о тёте Лене, которая всю жизнь копила деньги. О том, была ли она счастлива. О том, чего хотела, оставляя мне наследство.
В пятницу я поехала на кладбище. Могила тёти Лены была ещё свежей, цветы — завядшими. Я принесла новый букет и долго стояла молча.
— Тётя Лена, — наконец сказала я вслух. — Зачем вы это сделали? Зачем мне эти деньги?
Ответа, конечно, не было. Только ветер шелестел листьями на деревьях.
Я вспомнила нашу последнюю встречу. Это было на дне рождения моей мамы. Тётя Лена пришла одна, как всегда. Мы немного поговорили о моей работе.
— Дети в школе тебя любят? — спросила она.
— Кажется, да.
— Значит, ты хороший учитель. Таких мало.
— Вы тоже были учителем, — напомнила я.
— Недолго. Потом ушла в бизнес. Деньги затянули.
— Жалеете?
— Иногда. Но у меня не было выбора. Нужно было выживать.
Теперь, стоя у её могилы, я понимала: тётя Лена хотела дать мне то, чего у неё самой не было. Выбор. Возможность заниматься любимым делом, не думая о деньгах.
Но её наследство создало другую проблему — оно поставило под угрозу мой брак.
Вечером я сказала Андрею:
— Я приму наследство.
Он резко поднял голову от бумаг:
— Правда?
— Да. Но на определённых условиях.
— Каких?
— Мы берём пять миллионов рублей. На лечение, на улучшение жилищных условий, на путешествие. Остальные деньги вкладываем в благотворительность.
Андрей уставился на меня:
— Ты шутишь?
— Нет.
— Целое состояние на благотворительность? Аня, ты с ума сошла!
— Может быть. Но это мой выбор.
— И мой тоже! Мы муж и жена!
— Формально наследство моё. Но я хочу, чтобы мы решили вместе.
Андрей встал и заходил по комнате:
— Вместе? Аня, ты поставила меня перед фактом!
— Я предложила компромисс.
— Какой компромисс? Отдать целую жизнь чужим людям?
— Детским домам. Больницам. Школам. Не чужим людям — тем, кому помощь нужнее, чем нам.
— Нам тоже нужна помощь!
— Пяти миллионов рублей нам хватит на все необходимые расходы.
Андрей остановился перед мной:
— Аня, пойми. Эти деньги — наш шанс. Наш единственный шанс жить по-настоящему.
— А я считаю, что мы уже живём по-настоящему.
— В съёмной квартире, экономя на всём?
— С любовью друг к другу. Или я ошибалась насчёт любви?
Вопрос повис в воздухе. Андрей долго смотрел на меня, потом тихо сказал:
— Не знаю.
Эти два слова прозвучали как приговор. Я поняла: мой брак закончился в тот момент, когда нотариус назвал сумму наследства.
— Тогда нам не о чем больше говорить, — сказала я.
— Аня…
— Я приму наследство и распоряжусь им по своему усмотрению. Ты можешь остаться или уйти. Это твой выбор.
Андрей ушёл в гостиную и включил телевизор. Громко. Я понимала: он пытается заглушить свои мысли.
На следующий день мы поехали к нотариусу вместе, но молча. Я подписала все документы. Андрей сидел рядом, сжав челюсти.
— Поздравляю, — сказала нотариус. — Вы теперь обладательница серьёзного состояния.
— Спасибо, — ответила я и почувствовала, как сдавливается сердце.
Выходя из офиса, Андрей вдруг остановился:
— Аня, последний раз спрашиваю. Ты точно хочешь отдать большую часть денег?
— Точно.
— Тогда прощай.
Он развернулся и пошёл прочь. Я смотрела на его удаляющуюся фигуру и думала: может быть, тётя Лена хотела не только дать мне выбор, но и проверить — чего стоят люди рядом со мной.
Теперь я знала ответ.
Через месяц деньги поступили на мой счёт. Ещё через месяц большая часть была переведена в благотворительные фонды. Андрей подал на развод.
Я осталась одна в нашей съёмной квартире с пятью миллионами, квартирой тёти Лены и разбитым сердцем. Но странное дело — впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему свободной.
А когда дети в школе поинтересовались, почему я такая грустная, я ответила:
— Иногда, чтобы найти себя настоящую, нужно потерять всё остальное.
И поняла: тётя Лена знала, что делала.
