Новый дом Юлии и Виталия пах свежей краской и деревом. Он был большим, светлым, с огромными окнами, которые смотрели в сторону подмосковного леса.
Супруги строили его пять лет. Дом находился всего в двадцати минутах от Москвы.
Семья Юлии, коренные москвичи, уже планировали регулярные визиты на выходные, и мысль об этом радовала.
Женщина, стоя на стуле, развешивала по стенам картины, ловила это чувство — предвкушение новой жизни.
Виталий внес в гостиную тяжелый ящик с книгами. Его лицо светилось от счастья.
— Ну как тебе? — он обвел рукой помещение, его взгляд уперся в высокие потолки. — Почти закончили. Осталось самую малость — кое-что подрихтовать.
— Прекрасно, — искренне улыбнулась Юлия. — Я уже представляю, как тут будут бегать наши дети и как мы будем сидеть зимними вечерами у камина.
Виталий подошел к ней с довольным видом и обнял за талию.
— Мои родители собираются к нам в гости. Мама позвонила, поздравила с новым домом. Говорит, брат Андрей с семьей в сентябре собирается в Москву по делам, хочет заехать к нам дней на пять. Мы как раз уже основательно обустроимся.
Рука Юлии, державшая рамку с фотографией, дрогнула. Теплое, уютное чувство внутри сменилось холодным комком тревоги. Она медленно спустилась по стула стараясь казаться спокойной.
— Витя, мы же с тобой разговаривали… насчет гостей… я думала, что ты меня услышал…
— Ну какие они гости? Это же родня — брат. Он же не чужая тетя из бухгалтерии, — Виталий рассмеялся, но смех его прозвучал нервно.
Мужчина почувствовал явное напряжение. Юлия отвернулась, сделав вид, что поправляет свитер на одной из коробок.
— Для меня они чужие. Милые, хорошие, но чужие люди. Я не хочу, чтобы у нас в доме, в первый же месяц, стали болтаться посторонние.
— Юля, это мой брат! — голос Виталия потерял веселые нотки. — Мы построили большой дом не для того, чтобы сидеть в нем одни, как сычи. Мы же можем проявить гостеприимство. Тем более… — он запнулся.
Женщина повернулась к нему. Ее лицо было серьезным и решительным.
— Тем более что? Говори.
— Ну, у них там, в Краснодаре, свои порядки. У нас другие. Мы москвичи теперь, — он попытался шутить, но шутка не удалась.
— Какая разница, кто мы? Речь не о порядках, Витя. Речь об отношении. Ну-ка, вспомни наши поездки в Крым. Мы же всегда едем через Краснодар. Восемь часов за рулем, усталые, вымотанные. Мы звонили твоей маме, звонили Андрею. Мы ни разу не переночевали ни у кого из них. Ни разу! Даже чаю нормально не попили. А все почему? Что нам отвечала твоя родня, напомнить? «Ребята, у нас ремонт», «У нас гости», «Мы сами в отъезде». Что делали мы? Каждый раз снимали гостиницу.
Виталий озадаченно вздохнул и, подойдя к подоконнику, оперся о него спиной.
— Юль, это же нельзя сравнивать. У них менталитет такой. Они сами постоянно в разъездах, хозяйство, огороды. Им там не до гостей…
— Отлично. У нас теперь тоже свой менталитет, — твердо сказала Юлия. — У нас менталитет людей, которые ценят свой покой и свое пространство. Я не хочу, чтобы в моем доме, на моем диване спал человек, который не предложил мне даже стакан воды, когда я была в изнеможении после дороги.
Наступила тягостная пауза. Виталий посмотрел в пол, его пальцы нервно забарабанили по колену.
— Но это же нехорошо. Я буду выглядеть полным подлецом. Построили дворец, а брата приютить не можем. Что я ему скажу? «Извини, моя жена не любит гостей»?
— Ты можешь сказать правду, — голос Юлии задрожал. — Что у нас дом не готов для приема гостей, что мы только переехали и что у нас планы. Или ты хочешь, чтобы я почувствовала себя хозяйкой отеля, ходила по струночке, готовила, убирала за твоим братом и его семьей, а потом ждала, когда они уедут, чтобы выдохнуть? Я не могу так. Мой дом должен быть местом отдыха для меня, а не источником стресса.
— Никто не заставляет тебя быть горничной! — вспылил Виталий. — Я все буду делать сам! Встречу их, накормлю, постелю! Ты даже не заметишь их присутствия!
— Это ложь, и ты это знаешь, — тихо, но очень четко произнесла Юлия. — Ты будешь на работе, а я буду здесь с «незаметными»гостями, которые будут ходить по моему дому, открывать мои шкафы, смотреть, как я живу, оставлять мокрые полотенца в ванной и крошки на диване. Я буду нервничать, злиться, а в конце концов сорвусь на тебя. Мы будем ругаться. Тебе это надо? Чтобы из-за пяти дней визита своего брата, который даже не позвонил тебе на день рождения и не поздравил, мы поссорились?
Виталий замолчал. Он понимал, что она права в каждой мелочи. Он и сам почувствовал легкую неловкость и обиду все те разы, когда они, пыльные и уставшие, звонили из Краснодара и слышали смущенные отказы родственников.
Но долг, какая-то деревенская убежденность в том, что он «должен быть хлебосольным», перевешивала.
— Они подумают, что мы зазнались после переезда в Москву, — пробормотал мужчина.
— Пусть думают что хотят. Мое душевное спокойствие дороже их домыслов. Ты же не думал, что они скупердяи, когда они не пустили нас на порог? Ты просто принял это как данность. Так пусть и они примут, — Юлия подошла к нему и присела рядом.
— Витя, я люблю тебя и уважаю твою семью. Но наш дом — это наша территория. Здесь должны быть наши правила. Если ты хочешь быть гостеприимным — давай будем приглашать их в гости на обед, на ужин. Покажем дом, пожарим шашлыки на улице, но ночевать… Нет. Я не готова. Мне будет дискомфортно. Понимаешь?
Он поднял на жену глаза. В них была борьба. С одной стороны — давление ожиданий родни, с другой — лицо жены, которую он любил, и которая говорила о своих чувствах открыто и честно.
— А если… — он запнулся. — Если не на пять дней? А на одну ночь? Просто переночевать и уехать утром?
— Нет, — покачала головой Юлия. — Ни на одну ночь, потому что после одного раза будет второй. Потом приедет тетя, потом племянник… Нет.
Виталий тяжко вздохнул, словно сбросил с плеч мешок с цементом, который таскал все это время.
— Ладно. Ты права.
— Я не о том, кто прав, а кто виноват. Я о том, чтобы нам обоим здесь было хорошо.
— Я знаю, — он обнял ее. — Просто… сложно. Кажется, что я вроде как обязан им…
— Ты обязан нам с тобой, нашей семье. Все остальное — вторично.
Они сидели так несколько минут, глядя на свои еще не обустроенные владения. Тревога Юлии понемногу отступала, уступая место надежде, что муж ее понял.
— Хорошо, — сказал Виталий, наконец поднимаясь. — Я позвоню Андрею вечером, скажу, что мы в самом разгаре ремонта, все в паутине и краске, и мест для ночлега нет. Предложу встретиться в городе, сходить вместе в ресторан или кафе.
Юлия почувствовала, как с ее души упал камень.
— Спасибо, — прошептала она. — И давай, действительно, пригласим их на шашлык, когда все утрясется, но только как гостей, которые приезжают и уезжают в этот же день.
— Договорились. Знаешь, а они, может, и сами не очень-то хотят ночевать у нас. Просто такая традиция — надо предложить, — Виталий кивнул с легкой улыбкой.
— Пусть тогда традиция на этом и закончится — на предложении, которое вежливо отклонят.
Вечером, заваривая чай на новой кухне, Юлия услышала обрывок разговора мужа из другой комнаты.
— Да, брат, все вверх дном… Да я сам не знаю, где и что найти… Конечно, очень жаль… Обязательно встретимся, я тебя в центр свожу, все покажу… Как раз Юля свободна, она составит компанию твоей жене, по магазинам там, погуляют… Да не вопрос! Как-нибудь в другой раз, когда тут порядок будет…
Он говорил легко и непринужденно, без тени вины или стеснения. Юлия понимала, что это стоило ему немалых усилий, но он это сделал.
Она вышла в гостиную с подносом, на котором стояли две кружки с теплым чаем. Виталий как раз заканчивал разговор.
— Да, конечно! Передавай привет маме. Пока.
Он положил телефон на диван и взял у нее из рук чашку.
— Все! Решено! Приезжают на день через две недели. Погуляем, поужинаем, и они поедут в гостиницу, которую я им помогу забронировать. Знаешь, а ты была права. Он даже не расстроился. Сразу сказал: «Да я так и думал, что у вас там еще кавардак».
Однако через две недели братья так и не встретились. В назначенное время Андрей так и не позвонил Виталию.
Тот занервничал и, не выдержав тишину, сам набрал его номер. Брат ответил неохотно.
— Вы в Москве уже? — спросил мужчина. — Когда увидимся?
— Да, мы в гостинице. Да я даже не знаю, мы сегодня пойдем по городу гулять, на завтра и послезавтра тоже свои планы, — проворчал Андрей, будто был недоволен звонком брата.
В этот момент Виталий понял, что без «приюта в своем доме» оказался вовсе не нужен родственникам.
— Ну если останется время, позвони, я всегда буду рад увидеться, — произнес он на прощание.
Андрей за пять дней в столице так больше и не набрал номер брата. Виталий с горечью понял, что тот не очень-то и хотел с ним встретиться.
Через пару дней, когда брат уже вернулся в Краснодар, мужчине позвонила мать.
Она начала с легких укоров по поводу того, что Виталий не предложил Андрею с семьей остановиться в их доме.
— Надо же, будто у вас там такая грязь, что и положить родню некуда? Вот не верю! — искренне возмутилась Нина Павловна.
— Мама, он за эти дни даже ни разу не захотел со мной увидеться! — возразил в ответ Виталий.
— Конечно! А зачем ему с тобой видеться, когда из-за вас пришлось гостиницу снимать? — ехидно фыркнула женщина. — Нельзя так с родней. Я приеду, и меня выставите за дверь? В гостиницу отправите или на вокзал? Откуда в тебе такое отсутствие гостеприимства?
— Мама, ну вы тоже не особо им отличаетесь, — попытался возразить мужчина и напомнить о том, как родня тоже не приняла их у себя, но Нина Павловна не стала его слушать и бросила трубку.
Больше никто из родственников Виталия, даже приезжая в столицу на пару дней, не звонил ему и не просил о встрече.
Среди них он прослыл «жадным и меркантильным» человеком, который никого не пустит на порог.
