«Последние тысяча рублей жались в ледяной ладони, пока я стояла в коридоре, слушая, как родная мать и брат обсуждают, что будут есть на ужин. На МОЙ ужин, купленный на деньги, за которые я полночи проводила за швейной машинкой. „Нечего его баловать, обойдется без музея“, — донесся до меня голос матери. В этот момент я поняла, что больше не могу. Что ради своего семилетнего сына, который мечтает увидеть звезды, я готова пойти на всё. Даже на то, что заставит содрогнуться любую женщину. Я достала из кармана вырванный из газеты клочок с объявлением: „Агентство „Новая жизнь“. Поможем осуществить мечту…“ Я еще не знала, что этот звонок не просто вытащит меня из ада, а столкнет лицом к лицу с моим прошлым, которое я считала похороненным навсегда».
***
Марина сидела, сгорбившись, над швейной машинкой, которая то и дело капризно зажевывала тонкую ткань. Тусклый свет от настольной лампы выхватывал из полумрака комнаты её уставшее лицо и быстрые, ловкие пальцы, привыкшие к иголке с ниткой. За стеной в большой комнате громко работал телевизор — её брат Слава снова смотрел футбол, развалившись на диване, который должен был принадлежать сыну Марины, Тёме. А на кухне гремела кастрюлями мать, Раиса Петровна, и Марина уже знала, что скоро её позовут, и снова начнется одно и то же.
В их двухкомнатной квартире, она с семилетним сыном занимала самую маленькую комнату, похожую на кладовку. В большой жили мать и Слава. Так повелось с тех пор, как брат «временно» переехал к ним после очередного развода, да так и остался. Он не работал, перебиваясь случайными «халтурами», и постоянно занимал у Марины деньги, которые никогда не отдавал.
— Марина! Иди сюда! — раздался властный голос матери.
Марина вздохнула, отложила шитье — срочный заказ, который нужно сдать завтра утром, — и пошла на кухню. Раиса Петровна стояла у плиты с недовольным лицом.
— Ты посмотри, что это такое? В холодильнике мышь повесилась! Я хотела Славе котлет нажарить, а фарша нет. Ты опять мясо не купила?
— Мам, я вчера покупала. Я же вам оставила на ужин, — тихо ответила Марина.
— Что ты там оставила? Два кусочка? Нам со Славой этого на один зуб! Он мужчина, ему питаться надо! А ты целыми днями за своей машинкой сидишь, строчишь, а толку никакого. Ни денег, ни продуктов в доме.
Марина промолчала. Весь её «толк» уходил на оплату коммунальных услуг за всех, на еду, на одежду для Тёмы и на бесконечные «дай до получки» для брата. Она шила на заказ, подшивала брюки, ушивала платья, латала дыры. Зарабатывала скромно. Денег едва хватало, чтобы держаться на плаву. Себе она не покупала ничего уже несколько лет, донашивая старые вещи.
— Что молчишь? Стыдно стало? — не унималась мать. — Вот отец твой… он бы сейчас посмотрел на тебя, постыдился бы. Дочь вырастил, а она родную мать и брата прокормить не может.
В комнату заглянул Тёма. Он посмотрел на заплаканные глаза мамы, нахмурился и подошел, крепко обняв её за ногу.
— Ба, не ругай маму. Она устала.
— Цыц, малявка! — рявкнула Раиса Петровна. — Защитник нашелся. Иди отсюда, не мешай взрослым разговаривать. Твоя мать сейчас пойдет в магазин, купит всё, что нужно, и приготовит нам ужин. А то ишь, расселась со своим шитьем.
Марина погладила сына по голове и, не глядя на мать, взяла с тумбочки кошелек. Внутри лежали последние тысяча рублей — всё, что осталось от аванса за заказ. Она знала, что на эти деньги нужно было купить Тёме новые тетради и альбом для рисования. Но спорить было бесполезно. Это был замкнутый круг, из которого она не видела выхода. Она была чужой в собственном доме, бесплатной прислугой для своей семьи. Выйдя на лестничную клетку, она прислонилась к холодной стене и позволила слезам потечь по щекам. Она плакала тихо, беззвучно, как плачут люди, у которых больше не осталось сил даже на крик.
***
Неделя прошла в привычной серой дымке. Марина почти не спала, пытаясь закончить несколько заказов одновременно. Деньги были нужны как воздух. У Тёмы в классе организовывали поездку в соседний город, в музей космонавтики. Сын мечтал об этом, каждый вечер рассказывая про звезды и ракеты, которые он там увидит. Сумма была небольшой — всего полторы тысячи рублей, но для Марины она казалась неподъемной.
Она решила поговорить с матерью и братом. Вечером, когда все сели ужинать (конечно же, тем, что приготовила Марина), она робко начала разговор.
— Мам, Слав… Тут такое дело. Тёме в школе на экскурсию нужно сдать. В музей космонавтики едут.
Раиса Петровна, не отрываясь от тарелки, фыркнула:
— Какие еще музеи? Денег нет на еду, а они по музеям разъезжать собрались. Скажи учительнице, что не поедет. Нечего баловать.
— Но мам, он так хочет… Все ребята из класса едут, — голос Марины дрогнул.
— А нам какое дело до всех ребят? — вмешался Слава, вытирая хлебом тарелку. — У других, может, отцы-олигархи. А у нас денег нет. Ты лучше бы подумала, как мне на новые кроссовки насобирать, старые совсем развалились.
— Я… я могу попробовать взять еще один заказ, — пролепетала Марина. — Может, у вас есть хоть немного? Я бы потом отдала.
Мать с братом переглянулись. В их глазах было холодное недоумение, будто она попросила их продать почку.
— Ты с ума сошла? — возмутилась Раиса Петровна. — У нас последние копейки остались до моей пенсии! А ты на свои глупости их выпрашиваешь! Совсем совести нет. Ты живешь тут с ребенком, на всем готовом, так еще и денег требуешь!
«На всем готовом?» — пронеслось в голове у Марины. Она платила за эту квартиру, она готовила, убирала, обстирывала их всех. Ярость, горячая и незнакомая, подступила к горлу.
— На всем готовом? — переспросила она тихо, но в голосе звенел металл. — Я работаю, и все до копейки, что зарабатываю, я вкладываю в этот дом и в эту семью.
Тишина на кухне стала оглушительной. Слава медленно положил вилку. Мать впилась в неё злым, колючим взглядом.
— Ах, вот ты как заговорила! Квартиру она вспомнила! А то, что мы тебя, сиротинушку, вырастили, не забыла? То, что брат родной тебе опора и поддержка, тоже не считается? Ты нам по гроб жизни должна, а не мы тебе! Неблагодарная!
Слова матери были как пощечины. Марина встала из-за стола. Руки её дрожали.
— Тёма поедет на эту экскурсию, — сказала она, сама удивляясь своей решимости. — Я найду деньги.
Она ушла в свою комнату и закрыла дверь. Тёма уже спал, обняв плюшевого мишку. Марина смотрела на его спокойное личико и понимала, что больше так продолжаться не может. Она должна что-то сделать. Не ради себя — ради него.
Взяв в руки старую газету, которую использовала для выкроек, её взгляд случайно упал на маленькое объявление в углу страницы: «Агентство „Новая жизнь“. Поможем осуществить мечту. Высокое вознаграждение женщинам, готовым стать суррогатной матерью. Полная анонимность и юридическая поддержка. Звоните». Марина несколько раз перечитала короткие строчки. Сердце заколотилось. Это казалось безумием. Диким, страшным, неправильным. Но цифры, которые она представила в уме, обещали не просто поездку в музей. Они обещали выход. Билет в другую жизнь для неё и Тёмы. Дрожащей рукой она оторвала клочок газеты с номером телефона. Это была последняя капля.
***
На следующий день, отправив Тёму в школу, Марина долго стояла с телефоном в руке. Пальцы не слушались, а в голове крутилась одна мысль: «Что я делаю?». Но потом она вспомнила вчерашний разговор, унижение, глаза сына, полные надежды. Она набрала номер. Приятный женский голос на другом конце провода спокойно и деловито ответил на её сбивчивые вопросы и пригласил на консультацию.
Офис агентства «Новая жизнь» располагался в центре города, в современном бизнес-центре. Это был другой мир, далекий от её обшарпанной хрущевки. Стеклянные двери, вежливая девушка на ресепшене, тихая музыка. Марину провели в уютный кабинет, где её встретила женщина лет сорока, представившаяся Анной Викторовной. Она говорила мягко, но уверенно, объясняя все детали процедуры.
— Марина, вы должны понимать, что это очень серьезный шаг, — сказала она, внимательно глядя ей в глаза. — Это не просто работа. Это девять месяцев вашей жизни, ваше здоровье, ваши эмоции. Мы проводим полное медицинское и психологическое обследование. И вы должны быть абсолютно уверены в своем решении.
Марина кивала, чувствуя, как холодеют руки. Анна Викторовна рассказала о юридической стороне: заключается договор, по которому она вынашивает ребенка для биологических родителей и не имеет на него никаких прав после рождения. Рассказала о вознаграждении. Сумма, которую она назвала, заставила Марину затаить дыхание. Этих денег хватило бы не только на новую жизнь, но и на то, чтобы никогда больше не просить у матери и брата ни копейки. Она смогла бы снять квартиру, купить Тёме всё необходимое, возможно, даже открыть маленькое ателье, о котором давно мечтала.
— Биологические родители — это семейная пара, — продолжала Анна Викторовна. — Они очень давно ждут этого ребенка. У них было много неудачных попыток, это их последняя надежда. Они готовы обеспечить вам лучшие условия: полное медицинское сопровождение в лучшей клинике города, ежемесячное содержание на весь период беременности и, конечно, финальное вознаграждение после родов.
— А… я их увижу? — тихо спросила Марина.
— Обычно мы организуем встречу, если обе стороны согласны. Но чаще общение происходит через нас или юристов. В любом случае, ваша личность останется для них анонимной, как и их для вас, если вы этого захотите. Подумайте, Марина. Не торопитесь. Вот документы, вы можете взять их домой, изучить. Если решитесь, нужно будет пройти обследование.
Марина вышла из офиса, сжимая в руках толстую папку с договором. Голова шла кругом. С одной стороны — страх перед неизвестностью, перед осуждением, перед тем, во что она ввязывается. С другой — пьянящее чувство возможности. Возможности вырваться, стать свободной, дать сыну будущее.
Вечером, когда её семья снова устроила скандал из-за того, что она «мало зарабатывает», Марина приняла окончательное решение. Она спрятала папку под матрас и мысленно сказала себе: «Я сделаю это. Ради Тёмы. Ради нас». Этот шаг в неизвестность был её единственным шансом на спасение. Она пройдет обследования, подпишет все бумаги и никому ничего не скажет. Это будет её тайна. Её страшная, но спасительная тайна.
***
Начались недели, которые Марина проживала будто в двух параллельных реальностях. В одной — она была всё той же забитой и молчаливой швеей, сносившей упреки матери и помыкания брата. В другой — она была участницей сложного медицинского процесса, надеждой для незнакомой семьи.
Обследования в частной клинике, которые оплачивало агентство, были тщательными. Марину осматривали лучшие врачи, брали бесчисленные анализы. Результаты оказались отличными. «Здоровье, как у космонавта», — пошутил пожилой профессор, и Марина горько усмехнулась. Всю жизнь она экономила на себе, не позволяя ни лишнего пирожного, ни похода к врачу, и вот, её бедность обернулась идеальными анализами.
Психолог, с которым она беседовала несколько раз, долго пытался понять её мотивы. Марина говорила правду, но не всю. Она говорила о сыне, о желании дать ему лучшее, но молчала о ежедневном аде, в котором жила. В конце концов, психолог дал заключение: «Мотивация устойчивая, осознает последствия, к программе готова».
Марина подписала договор в присутствии юриста агентства. Это был молодой, серьезный мужчина по имени Андрей. В отличие от остальных, он не смотрел на неё свысока или с жалостью. Его взгляд был спокойным и профессиональным, но в то же время в нем читалось какое-то человеческое участие.
— Марина, если у вас будут любые вопросы юридического характера, в любое время, звоните мне, — сказал он, протягивая ей визитку. — Не стесняйтесь. Важно, чтобы вы чувствовали себя защищенной.
Началась гормональная подготовка к переносу эмбриона. Она чувствовала себя шпионкой. Утром, пока все спали, она ехала в клинику на УЗИ, а потом бежала на рынок за продуктами, чтобы мать ничего не заподозрила. От гормонов её настроение скакало, иногда подступала тошнота.
— Что с тобой? Опять бледная, как смерть, — цеплялась мать. — Небось, беременная. Нагуляла от кого-то? Вот позора-то будет!
Марина молча уходила в свою комнату. Эти слова больнее всего били по ней. Она действительно скоро будет беременна, но какой ценой и для кого.
Процедура переноса прошла успешно. Через две недели анализ крови подтвердил — беременность наступила. В тот день, получив известие, Марина долго сидела на скамейке в парке. Она не чувствовала ни радости, ни горя. Только какую-то оглушительную пустоту и тяжесть ответственности. В её теле зародилась новая жизнь, которая ей никогда не будет принадлежать.
Агентство начало выплачивать ей ежемесячное содержание. Это были хорошие деньги. Впервые за долгое время Марина смогла без страха зайти в магазин и купить сыну фруктов, себе — новые джинсы вместо протертых старых, а матери с братом — целый пакет деликатесов.
— О, а это что такое? — удивился Слава, разглядывая копченую колбасу и сыр. — Премию дали, что ли?
— Да, — соврала Марина, не глядя. — Большой заказ выполнила.
Мать подозрительно сощурилась, но промолчала. Деньги заставили её на время сменить гнев на милость. Её тайная жизнь, полная страха и уколов, имела смысл, пока она видела радость в глазах своего ребенка.
***
Шли месяцы. Живот Марины начал округляться. Скрывать беременность становилось все труднее. Она носила просторные кофты и платья, но острый взгляд матери всё чаще останавливался на её фигуре с немым вопросом. Марина отмалчивалась, ссылаясь на то, что «просто поправилась».
Однажды ей позвонил юрист Андрей.
— Марина, здравствуйте. Биологические родители хотели бы с вами пообщаться. Они очень волнуются, хотят убедиться, что у вас все хорошо. Они предлагают организовать видеозвонок. Вы не против? Разумеется, вы можете не показывать своего лица, если вам так комфортнее.
Сердце Марины ухнуло. Она боялась этого момента, но понимала, что не может отказать. Эти люди доверили ей самое дорогое.
— Хорошо, я согласна, — тихо ответила она.
Звонок назначили на вечер следующего дня. Марина отправила Тёму к соседке под предлогом, что ей нужно поработать в тишине. Она села перед ноутбуком, который ей на время одолжил Андрей, и включила камеру так, чтобы в кадр попадали только её руки, лежащие на коленях.
Экран замерцал, и появилось изображение. Мужчина и женщина сидели в светлой, уютной комнате. Мужчина, иностранец с добрыми глазами, тепло улыбнулся. А женщина… Марина замерла, вглядываясь в её лицо. Знакомые черты, родинка над губой, ямочки на щеках, когда она улыбалась. Этого не могло быть.
— Даша? — прошептала Марина, забыв обо всех инструкциях.
Женщина на экране вздрогнула и прикрыла рот рукой. Её глаза расширились от изумления.
— Марина? Маринка-мандаринка? Боже мой, это ты?
Это была Даша, её лучшая подруга детства. После того как родители Даши погибли в аварии, и она попала в детский дом, Марина была единственной, кто остался рядом и поддерживал её. Их общение продолжалось до того момента, пока пятнадцать лет назад Дашу не удочерила пара из Германии. Они писали друг другу письма, но потом связь оборвалась. Марина думала, что никогда больше её не увидит. А теперь она сидела здесь, на другом конце света, и была той самой «биологической матерью».
— Я не верю своим глазам, — плакала Даша, и её муж, растерянно смотревший то на жену, то на экран, гладил её по плечу. — Маринка, что случилось? Почему… почему ты?
И Марина, забыв про анонимность, про договоры и юристов, повернула камеру полностью. Две подруги, разделенные тысячами километров и годами молчания, смотрели друг на друга через экран монитора и плакали. Даша рассказала о своем муже Клаусе, о своей жизни в Берлине, о бизнесе, и о том, как они годами мечтали о ребенке, но ничего не получалось.
А потом говорила Марина. Она рассказала всё. Про смерть отца, про мать и брата, про маленькую комнатку, про сына Тёму, про постоянную нужду и унижения. Про объявление в газете, которое показалось ей единственным выходом.
Когда она закончила, в комнате по ту сторону экрана долго стояла тишина. Клаус что-то тихо говорил жене по-немецки. Даша, вытерев слёзы, посмотрела на Марину решительным взглядом.
— Так, подруга. Этот кошмар закончился. Слышишь? Мы всё отменим. Никакой суррогатной программы. Я просто пришлю тебе денег. Сколько нужно? Мы купим тебе квартиру, мы…
— Нет, Даша, — перебила её Марина, и в её голосе впервые за долгое время прозвучал металл. — Я подписала договор. Я вынашиваю вашего ребенка. Вашего. И я доведу дело до конца. Это уже не просто деньги. Это твой сын или твоя дочь.
Она смотрела на свою подругу детства, на её заплаканное, но такое родное лицо, и понимала, что судьба сыграла с ними невероятную, жестокую и одновременно добрую шутку. Она носила под сердцем ребенка своей единственной настоящей подруги.
***
После того звонка мир Марины перевернулся. Даша звонила каждый день. Они говорили часами. Клаус, муж Даши, быстро подключил своих юристов, и вскоре с Мариной связался Андрей.
— Марина, мы в курсе ситуации, — сказал он. — Дарья и Клаус настаивают на расторжении контракта и готовы выплатить вам полную сумму в качестве компенсации, а также оказать любую другую помощь.
— Андрей, я уже говорила с Дашей, — твердо ответила Марина. — Я не буду расторгать контракт. Я рожу этого ребенка. Для них. Пожалуйста, передайте им это. Но я была бы благодарна, если бы вы помогли мне с одним делом. Мне нужно снять квартиру. Как можно скорее.
С помощью Андрея Марина быстро нашла небольшую, но чистую и светлую однокомнатную квартиру в тихом районе. Даша перевела деньги на оплату аренды на год вперед. В один из дней, пока мать и брат были где-то по своим делам, Марина быстро собрала свои вещи и вещи Тёмы в несколько больших сумок. Когда она уже стояла в дверях, в квартиру вошли Раиса Петровна и Слава.
— Ты куда это намылилась? — изумленно спросила мать, глядя на сумки. — Сбежать решила?
И тут её взгляд упал на заметно округлившийся живот Марины, который уже не скрывала просторная одежда.
— Так вот оно что! Я так и знала! Нагуляла! — закричала она. — Потаскуха! Решила нас опозорить и сбежать с наворованным? А ну ставь сумки на место!
— Я никуда не сбегаю, — спокойно ответила Марина, чувствуя, как внутри неё растет ледяное спокойствие. — Я переезжаю. Мы с Тёмой будем жить отдельно.
— Жить она будет! А на что, позволь спросить? На свои копейки? Да ты через неделю приползешь обратно, в ногах валяться будешь! — злобно рассмеялся Слава. — И с пузом своим. Кто тебя такую возьмет?
В этот момент на телефон Марины пришло сообщение от банка: «Зачисление средств». Это Даша перевела ей крупную сумму на первое время, на обустройство. Марина мельком взглянула на экран.
— Не волнуйтесь за меня, — сказала она, глядя прямо в глаза матери. — Я справлюсь. И да, я беременна. Но это не ваше дело.
Она хотела уйти, но Слава схватил её за руку и попытался вырвать сумку.
— А ну стоять! А деньги где взяла? На квартиру, на шмотки! Признавайся, у кого украла?
— Пусти её, — раздался за спиной твердый мужской голос.
На пороге стоял Андрей. Он приехал, чтобы помочь Марине с переездом. Увидев сцену, он без колебаний шагнул вперед.
— Я адвокат Марины Викторовны, — представился он, глядя на опешившего Славу. — И я настоятельно рекомендую вам убрать от неё руки. Любые попытки оказать на неё давление будут иметь юридические последствия.
Слава растерянно отступил. Раиса Петровна смотрела то на Марину, то на её живот, то на представительного мужчину в дорогом костюме. В её голове явно не складывалась картинка.
— Адвокат? — прошипела она. — Откуда у тебя, нищенки, деньги на адвоката? Так вот оно что… Ты продалась! Нашла себе богатого папика! Ребенка ему продаешь, да?
Марина вздрогнула от этих слов. Они были так близки к правде и так чудовищно несправедливы одновременно. Она ничего не ответила. Просто взяла Тёму за руку и, обойдя застывших на пороге мать и брата, вышла из квартиры, в которой провела столько лет в унижении. Дверь за ней закрылась. Это был конец её старой жизни.
***
Последние месяцы беременности прошли в спокойствии и заботе, которых Марина не знала никогда. Она жила в своей уютной квартире, много гуляла с Тёмой, хорошо питалась. Даша и Клаус окружили её вниманием: звонки, посылки с витаминами и детскими вещами, постоянная поддержка. Андрей тоже часто заезжал под предлогом юридических консультаций, привозил продукты и просто разговаривал с ней и Тёмой, который к нему очень привязался.
Роды были сложными, но прошли успешно. Через мгновение из соседнего зала, куда сразу унесли новорожденную, донесся тонкий, требовательный крик. Марина повернула голову к стене и прошептала: «Будь счастлива».
Даша и Клаус прилетели на следующий день. Встреча была невероятно эмоциональной. Даша, обнимая Марину, не переставала плакать и благодарить. Глядя на то, как она смотрит на свою новорожденную дочь, Марина поняла, что сделала все правильно.
Через неделю, когда Марину выписывали, у входа в клинику её ждали Даша, Клаус и Андрей с огромным букетом её любимых ромашек. В стороне мялись её мать и брат. Они где-то узнали о родах и, очевидно, рассчитывали на щедрое вознаграждение.
— Мариночка, доченька! — бросилась к ней Раиса Петровна. — Мы так волновались! Как ты? А где же… ну… зять-то наш? Иностранец?
Марина посмотрела на неё холодным, отчужденным взглядом.
— У меня нет для вас ничего, — сказала она тихо. — Ни денег, ни прощения. Уходите.
Слава попытался было что-то возразить, но Клаус, не понимая ни слова, но чувствуя ситуацию, встал между ними и Мариной, загораживая её своей широкой спиной. Андрей вежливо, но настойчиво попросил их удалиться.
Жизнь Марины начала налаживаться с невероятной скоростью. Деньги, которые она получила по контракту, были огромной суммой. Даша помогла ей грамотно ими распорядиться. Марина купила просторную трехкомнатную квартиру в хорошем районе. На оставшиеся средства она осуществила свою давнюю мечту — открыла небольшое, но очень стильное ателье по пошиву эксклюзивной одежды. Её талант, наконец, нашел применение. Заказы посыпались один за другим.
Они с Дашей стали неразлучны, несмотря на расстояние. Видеозвонки, частые поездки друг к другу в гости. Тёма обожал свою «тётю Дашу» и «дядю Клауса», а их дочку, маленькую Анну-Марию, названную в честь обеих «мам», считал сестренкой.
Андрей из адвоката превратился в близкого друга, а потом и в нечто большее. Он был рядом в самые трудные моменты, поддерживал её, восхищался её силой и талантом. Однажды вечером, когда они сидели в её новом, светлом ателье, он взял её за руку.
— Марина, вы самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. Я бы хотел всегда быть рядом, если вы позволите.
Через год они поженились. Это была тихая, но очень счастливая свадьба в кругу самых близких. Даша и Клаус с малышкой были главными гостями. Марина, в элегантном платье, сшитом собственными руками, смотрела на своего любящего мужа, на счастливого сына, на подругу, которой она подарила счастье материнства, и понимала, что её страшная тайна стала началом её новой, настоящей жизни. Она прошла через ад, чтобы обрести свой собственный рай.
