Когда я услышала, как Максим произносит слова о том, что моя семейная реликвия должна быть продана ради прихотей его родительницы, что-то щелкнуло в моей голове. Пять лет совместной жизни, пять лет терпения и компромиссов обратились в прах за несколько минут. Но обо всем по порядку.
Все началось с того злополучного вечера, когда мы собирались отправиться в ресторан. Максим вернулся домой с работы мрачнее тучи.
— Валентина Петровна высказалась о твоем наряде, Лада, — бросил он, даже не поздоровавшись. — Ей не понравилось.
— А тебе что, разве важно ее мнение? — в моем голосе прозвучали нотки вызова, и супруг тут же начал оправдываться.
— Я в женской моде ничего не смыслю. Смотрится нормально, по-моему.
История моих отношений с мужем была неразрывно связана с бесконечными конфликтами со свекровью. Валентина Петровна представляла собой воплощение капризности и властности. В ее глазах я никогда не была достойна ее обожаемого и неповторимого Максимки. Думаю, никакая женщина не смогла бы завоевать ее расположение, но раз альтернативы не существовало, все претензии доставались мне.
После свадьбы мы сняли отдельное жилье. В момент нашего знакомства Максим все еще обитал в родительском доме, однако я твердо заявила, что совместное проживание с его матерью исключено, и он принял решение о съемной квартире. Моя карьера менеджера по реализации процветала – постоянный поток покупателей и приличные доходы тому свидетельство. Максим же посвятил себя педагогической деятельности, преподавая каратэ малышам в муниципальном учреждении. Заработки там были скромные, но работа приносила ему удовольствие, и я никогда не укоряла его за небольшие суммы в расчетных листах. Кстати, именно Валентина Петровна устроила сына в образовательную сферу. Она сама всю жизнь трудилась педагогом, что служило предметом ее гордости – она считала себя представительницей высшего общества, настоящей культурной элиты. И мать, и сын могли наизусть декламировать древнегреческих авторов в классических переводах, произведения великих поэтов и писателей, много читали и непременно пользовались столовыми приборами с утонченностью аристократов. А я не разделяла их снобизма, ведь, происходя из отдаленного таежного поселка, сумела перебраться в мегаполис, с отличием окончить университет и теперь получала втрое больше мужа. Да, цитировать классику я не умела, трех иностранных языков, как супруг и свекровь, не освоила – но неужели это принципиально важно? Я искренне заботилась о Максиме – приводила в порядок его спортивную форму и одежду, готовила разнообразные блюда. Последнее, между прочим, также становилось предметом споров с Валентиной Петровной.
— Ты совершенно не понимаешь принципов здорового питания, Лада! Что за сельские пирожки с зеленью и с яйцом, да еще обжаренные на растительном масле! Жарить следует исключительно на сливочном, а лучше запекать. И уж кому-кому, а точно не тебе увлекаться мучными изделиями!
Эти нотации читала мне дама весом свыше девяноста килограмм, в то время как я весила шестьдесят при росте сто семьдесят сантиметров. Обычно я лишь усмехалась про себя и молчала – пожилого человека уже не изменить и не перевоспитать. Она такая, какая есть. Посещала нас Валентина Петровна, к счастью, нечасто, но каждый ее приход сопровождался обязательной лекцией о домашнем хозяйстве.
— Женщина обязана всегда оставаться женщиной! Взгляни, как ты запустила себя! — отчитывала меня свекровь в очередной раз, когда я появилась из комнаты с растрепанными волосами и покрасневшим от простуды носом.
Недомогала я уже четвертый день и выглядела неважно. Но, судя по реакции Валентины Петровны, я должна была предстать перед ней чуть ли не в торжественном туалете, с прической и хлебом-солью на расшитом полотенце.
— Что за мещанские повадки – чинить носки? Ты достаточно получаешь, чтобы приобрести Максиму новые! — цеплялась Валентина Петровна в другой раз.
— Они у него быстро изнашиваются, и я не вижу ничего постыдного в том, чтобы заштопать маленькую дырку на пятке.
— Ты сменила место жительства, но деревенская сущность в тебе осталась! И институт окончила неизвестно какой, и трудишься неизвестно кем, и в принципе… Что в тебе мой сын увидел, не понимаю? Такой талантливый юноша, прирожденный наставник, такое превосходное образование получил в свое время.
Я глубоко вздыхала, не пытаясь переубедить свекровь ни в качестве моего обучения, ни в значимости моей профессии, ни в том, какая я хозяйка. Стратегия терпения приносила результаты – конфликтовали мы с Валентиной Петровной нечасто. Но это не уменьшало накопившейся внутри меня горечи по отношению к этой женщине. К тому же Максим обычно становился на сторону матери, и мне временами казалось, что в его существовании я навсегда останусь второстепенной фигурой.
Он был у Валентины Петровны единственным отпрыском. Отец Максима жениться на ней не захотел, что в те времена было совершенно невозможным. Матери-одиночке пришлось очень тяжело, тем более что малыш появился на свет с множеством проблем со здоровьем, поэтому всю свою молодость, на которую пришлось детство Максима, Валентина Петровна проводила в больницах и не спала ночами. Поэтому связь между матерью и сыном была невероятно крепкой, и я мало что могла предпринять, чтобы переключить внимание супруга на себя.
У свекрови имелся просторный дом в частном секторе. Ее родитель когда-то был известным ученым и еще в советские времена имел солидные доходы. После его смерти, а затем и кончины матери Валентины Петровны, свекрови, как единственной наследнице, достались в наследство несколько квартир и две дачи. Реализовав все это, Валентина Петровна приобрела себе великолепный особняк. Но поскольку теперь она существовала на проценты с небольших вкладов и на педагогическую пенсию, то капитальный ремонт в таком жилище был ей не по средствам. Однако свекровь горела желанием его осуществить.
— Следовало бы маме содействовать с ремонтом… — как-то деликатно затронул эту тему муж.
— Максим, мы планируем взять жилье в кредит, пора уже думать о потомстве. Если твоей матери не по карману содержание ее особняка, пусть переселится в более скромное жилье, и дело с концом. Всем от этого будет лучше. Ей в своих хоромах тоскливо, она не находит себе занятий и вмешивается в наши дела.
— Конечно, это логично, но ведь она привязана к своему дому. А у тебя есть дача…
— Дача перешла мне по наследству от дедушки, об этом даже разговора быть не может! — резко оборвала я.
Дача у меня действительно была, пусть и с довольно старым домом. Находилась она в садовом кооперативе и принадлежала еще моему дедушке, который переехал в эти места после смерти бабушки. У дедушки в молодости были умелые руки, и он великолепно занимался резьбой по дереву. Несмотря на то, что прошло уже столько времени, двухэтажный просторный дом все еще был прочным, а его резными украшениями можно было любоваться бесконечно. Давно одичали сортовые фруктовые деревья и ягодные кусты, посаженные еще моей бабушкой. Но расставаться с ней я не торопилась – иногда сдавала соседям в аренду, они на участке выращивали овощи и что их душе было угодно, а заодно не позволяли земле совсем запуститься. То, что Максим теперь о ней вспомнил, было мне крайне неприятно. Неужели он всерьез считает, что я продам память о дедушке? Я все детство проводила на этой даче, чтобы отдохнуть и помочь деду с бабушкой. Это было местом силы, радости, воспоминаний об ушедших родных.
— Ты намекаешь на продажу? — уточнила я у супруга за ужином.
Тот, избегая моего взгляда, пожал плечами:
— Ну, этого бы хватило на расходы по ремонту прихожей и спальни у матери. На большее, конечно, не хватит.
— Повторяю еще раз: пусть переедет в квартиру и не стоит у нашего порога с протянутой рукой!
Казалось, тема была исчерпана, и некоторое время муж ее больше не затрагивал. У меня как раз наступил напряженный период на работе, и я металась, как угорелая, завалившись документами и бесконечными звонками от клиентов. Наша компания торговала канцелярскими принадлежностями, и август всегда был насыщенным и суетливым. Мне могли позвонить даже поздно вечером, что ужасно раздражало мужа.
— Уже половина двенадцатого!
— Максим, у нас главный офис в Москве, ты же в курсе! Не сердись, зато в сентябре получу отличную премию за старания! — оправдывалась я.
Муж недовольно ворчал и отправлялся спать. А я уставала настолько, что запланировала взять в октябре двухнедельный отпуск за свой счет. Что-то этот год выдался действительно очень беспокойным. Еще и сентябрь будет почти таким же, как август – все готовятся к школе.
В конце лета мы решили с мужем провести время наедине, выбравшись на выходные в лес. Но меня ждал неприятный сюрприз. В пятницу вечером к нам пожаловала свекровь и явно многозначительно смотрела на сына.
— Лада, мы подумали, что на деньги с продажи твоего жилья мы обновим ремонт мамочке — сказал мне супруг
Свекровь одобрительно и ласково посмотрела на Максима.
— Я уже объясняла мужу, что продавать ничего не буду.
— Ну, Лада, дача же просто стоит. Что ты упорствуешь – «память о дедушке». У тебя фотографии его сохранились, а дача является балластом. Продать ее будет самым разумным и выгодным решением. Маме ремонт необходим уже давно.
— Необходимо обои переклеить в спальне, а кухню вообще полностью переделать. Твоя старая дача как раз покроет…
— Моя дача принадлежит только мне. Я не намерена ничего продавать, Валентина Петровна, чтобы удовлетворить ваши желания по обустройству дворца. Я уже говорила вашему сыну, теперь повторю вам – переезжайте туда, где ремонт будет не таким дорогостоящим удовольствием.
— Нет, ты послушай, Максим, эта особа мне еще и грубит! — свекровь уперла руки в боки, гневно сверкая глазами. — Еще и не родила тебе детей, а порядки тут свои устанавливает. Мужа уважать нужно, а меня тем более!
— И меня уважать необходимо. Я хозяйка здесь, и за аренду этой квартиры я плачу, потому что ваш сын, которым вы так гордитесь, зарабатывает значительно меньше. А теперь вы еще и дачу, доставшуюся мне по наследству, отобрать хотите! Ну уж нет.
— Мама совершенно права, Лада. Но раз ты упрямишься, то выбирай немедленно – или ты продаешь свой сарай, который тебе не нужен столько лет, или я ухожу от тебя! — вдруг выпалил муж.
Я не поверила своим ушам – и за этим человеком почти пять лет я была замужем? Да он избалованный маменькин сынок. Как он вообще смеет требовать от меня что-то продать во имя ремонта в доме его матери! Она унижает меня с первых дней нашего брака, я вообще не желаю видеть ее у себя дома, а теперь еще и на продаже пришла настаивать, а Максим поддержал.
Я смотрела на мужа теперь, как на абсолютно чужого человека. Ребенка от него? Влезать в ипотеку с ним? Какое счастье, что маски спали с моего супруга до того, как мы перевели бы нашу семью на значительно более сложный уровень. Будь ребенок, будь кредит – все было бы куда труднее!
— Собирай свои вещи, мой дорогой, забирай свою маму и прочь отсюда оба! — взорвалась я.
Муж пытался меня успокоить, свекровь наоборот осыпала руганью и оскорблениями. Я пригрозила вызвать полицию, и моих, теперь уже практически бывших родственников, как ветром сдуло. Я осталась одна. Через час мне пришло сообщение от супруга: «Когда я могу забрать свои оставшиеся вещи?» Я ответила, что завтра утром.
Сама же, поднявшись пораньше, уехала в лес, ведь на выходные мы планировали отправиться туда с мужем вместе. Но предстоящий развод не повод менять планы и отказываться от маленьких радостей, правда?
Вернувшись домой, не поверила своим глазам. Во-первых, сразу стало ясно, что приходил сюда Максим со своей матерью – та обронила пуговицу, которая оторвалась с кофты, подаренной мной три года назад. Унесли все – даже красивые синие чашки, презентованные Валентиной Петровной мне на день рождения в первый год нашего с Максимом брака. Заштопанные носки, коробочку с нитками и ножницами, часть посуды и даже… соль! Последнее меня рассмешило. Так и представила, как свекровь отсыпает половину стоящей копейки соли в пакетик, упаковывает «драгоценное содержимое» в общую сумку. От такой мелочности мне было, конечно, противно. Но с другой стороны, я радовалась, что мы именно так расстались с Максимом, и его мать я больше не увижу.
Когда прошел напряженный период на работе, в октябре, как и планировала, я взяла отпуск на пару недель и отправилась на дедушкину дачу. Резной домик напоминал сказочный теремок. Октябрь выдался на удивление теплым, и золотая листва засыпала дорожки и тропинки. Я бродила по лесу, спала в дедовом доме, который хранил столько воспоминаний. Зашла как-то попить чаю к совсем уже старенькой соседке тете Клаве, которая дружила еще с моей бабушкой. Мы задушевно беседовали с ней, засидевшись до позднего вечера.
Валентина Петровна несколько раз звонила мне, но я не отвечала. А вот Максим не набрал мой номер ни разу, о чем, впрочем, я не сожалела. Хорошо, что все завершилось именно так, как завершилось. Не расстанься мы сейчас, я не встретила бы Игоря. Мой будущий муж оказался замечательным человеком. Со свекровью мне тоже очень повезло – его мать считала меня подарком для своего сына.
У нас с Игорем вскоре появился прелестный сынок Семен. Про Максима и Валентину Петровну я давно забыла, счастливая с новым мужем, обожающая маленького сынишку. Верно и правильно люди говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло!
