Марина вытерла руки о передник и посмотрела на часы. Шесть вечера. Сергей должен вернуться с родителями через полчаса. Она достала из духовки пирог с яблоками и поставила остывать.
Телефон завибрировал — сообщение от Сергея: «Мы зашли в мебельный, задержимся. Не жди с ужином».
«И чего я готовила? Для кого старалась?» — она со злостью бросила полотенце на стол.
Последние месяцы Марина чувствовала себя невидимкой в собственном доме. Тридцать лет брака, а её мнение весило меньше, чем слово свекрови.
Телефон зазвонил. Подруга Вера.
— Алло, Марин! Ну что, решилась?
— Нет, Вер. Как-то страшно. Мне пятьдесят девять. Куда я пойду?
— Так и будешь терпеть? Сколько можно? Всю жизнь его мамочка главнее тебя.
Марина вздохнула и посмотрела на фото с отпуска — она, Сергей, его родители. Все улыбаются. Только она знала, какой скандал закатила свекровь из-за того, что Марина хотела поехать на море, а не на дачу.
— Знаешь, последняя капля — эта история с дачей. Я всю жизнь копила. Мои деньги! А они втроем решили, что оформлять будем только на Сережу.
— И ты согласилась?
— Пока не подписала ничего. Но давят страшно. Свёкор вчера заявил: «Ты что, не доверяешь нашей семье? Хочешь своё урвать?» Представляешь?
— Урвать?! Твои же деньги! Совсем оборзели!
В прихожей хлопнула дверь. Марина вздрогнула.
— Всё, они пришли. Перезвоню.
В гостиную вошли Сергей и его родители. Свекровь Зинаида Петровна сразу принюхалась.
— Опять сладкое печешь? Сереже нельзя, у него поджелудочная.
— Пирог не для Сережи, а для всех, — тихо ответила Марина.
— Что-что? — свекровь сделала вид, что не расслышала.
— Ничего.
Сергей прошел мимо, даже не взглянув на пирог. Он уже начал о чем-то спорить с отцом.
— Не так надо было договариваться. Я говорил — подожди до следующей недели.
— Сереж, что случилось? — спросила Марина.
— Да ничего особенного, — отмахнулся муж. — Пап, но мы же можем позвонить и перенести?
Свекор Иван Петрович покачал головой.
— Нет. Завтра в два встречаемся с нотариусом. Всё решено.
— Каким нотариусом? — Марина замерла.
— По даче, — бросил Сергей. — Завтра оформляем документы.
— Но мы же не обсудили! Я просила время подумать!
— А что тут думать? — вмешалась свекровь. — Всё давно решено.
— Но это мои деньги, я…
— Марина! — резко оборвал Сергей. — Не начинай. Всё как договорились — оформляем на меня. Семья — одно целое.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Тридцать лет — и всегда одно и то же. Её не слышат. Не видят. Не считаются.
— Хорошо, — спокойно сказала. — Делайте как знаете.
Вечером все легли спать. А Марина достала из тумбочки папку с документами. Свидетельство о браке. Выписки со счетов. Документы на квартиру. Три месяца назад она сходила к юристу — просто посоветоваться. Тогда это казалось немыслимым. Теперь она знала, что делать.
Утром Марина ушла из дома раньше всех. В девять она уже сидела в офисе юриста.
— Я готова, — сказала она, положив на стол документы. — Подаем на развод.
Полина, молодая юристка с короткой стрижкой, посмотрела на нее внимательно.
— Уверены? В прошлый раз вы сомневались.
— Теперь — нет. Муж с родителями сегодня идут оформлять мою дачу. Мои деньги, понимаете? А меня даже не спросили.
— Тогда действуем быстро. Сейчас все заполним.
Вечером Марина вернулась домой с чувством, будто гора с плеч. В квартире было тихо. На кухне сидел один Сергей.
— Где ты была? — спросил он, не поднимая глаз. — Мы звонили.
— По делам.
— Каким еще делам?
— Скоро узнаешь.
Марина открыла холодильник. Руки немного дрожали, но внутри была какая-то новая твердость.
— Оформили дачу? — спросила она будничным тоном.
— Да. Все как решили.
Сергей наконец поднял на нее глаза.
— Ты какая-то странная. Что-то случилось?
— Нет. Все нормально.
Через три дня, когда Сергей с родителями пили чай в гостиной и обсуждали, какой забор поставить на даче, в дверь позвонили.
— Я открою, — сказала Марина.
На пороге стоял курьер с пакетом документов.
— Сергею Ивановичу Крылову?
— Сейчас позову.
Марина прошла в гостиную.
— Сереж, тебе пакет из суда.
— Из суда? — Сергей отставил чашку. — Какого еще суда?
Он вышел в прихожую. Марина осталась стоять у стены и руки на груди скрестила.
Через минуту Сергей влетел обратно, размахивая бумагами.
— Ты что наделала? — закричал он. — Это что за цирк?!
— Что такое? — всполошилась свекровь.
— Она подала на развод! И на раздел имущества! Вот, читай!
Он бросил бумаги на стол. Свекровь схватила их, надела очки.
— Господи! Марина, ты с ума сошла?
Свекор поперхнулся чаем.
— Это шутка такая? — спросил он, вытирая рот.
— Нет. Не шутка, — спокойно ответила Марина.
— Из-за дачи, да? — Сергей подошел вплотную. — Что за детский сад?
— Не только из-за дачи. Из-за всего. Тридцать лет я была мебелью в этом доме. Мое мнение никого не интересовало. Всегда решали вы трое.
Свекровь всплеснула руками.
— Неблагодарная! Мы всегда о тебе заботились!
— Нет, вы заботились о Сереже. А я была приложением.
Сергей нервно ходил по комнате.
— И что теперь? Думаешь, суд все тебе отдаст?
— Не знаю. Но там написано, что дача, купленная на мои деньги, и часть квартиры — это совместно нажитое имущество.
— Ты… ты… — свекор побагровел. — Ты решила нас ограбить!
Марина покачала головой.
— Я решила наконец-то постоять за себя.
Сергей выхватил телефон.
— Я сейчас же звоню адвокату!
— Звони, — Марина пожала плечами и вышла из комнаты.
В спальне она села на кровать. Колени тряслись, но внутри было удивительно спокойно. Телефон пиликнул — сообщение от Веры.
«Ну как?»
«Бомба взорвалась», — ответила Марина.
«Держись. Ты молодец».
Марина слышала, как на кухне кричат свекровь и Сергей. Потом хлопнула входная дверь — наверное, ушел свекор. Впервые за долгие годы Марина чувствовала, что контролирует ситуацию. И это было странно приятно.
Неделя после «бомбы» выдалась напряженной. Сергей ночевал в кабинете, общался только по необходимости. Свекровь звонила каждый день с новыми аргументами:
— Марин, ты понимаешь, что делаешь? Сереже уже шестьдесят три! У него давление! Ты его в могилу сведешь!
Марина только вздыхала:
— Зинаида Петровна, я все решила.
— Но как же так? Столько лет вместе! Из-за какой-то дачи…
— Не из-за дачи. Из-за отношения.
На десятый день Сергей зашел на кухню, когда Марина готовила ужин.
— Давай поговорим, — сказал он, садясь за стол.
— Давай, — Марина продолжала резать овощи.
— Может, отзовешь заявление? Мама плачет каждый день. Отцу плохо.
— А мне хорошо, да? Тридцать лет терпеть, что мое мнение ничего не стоит?
— Ты преувеличиваешь! Мы всегда советовались.
— Правда? — Марина положила нож. — Вспомни, когда в последний раз ты спрашивал, чего хочу я? Не твои родители, а я?
Сергей нахмурился.
— Мы семья. Решаем вместе.
— Нет, Сереж. Вы втроем — семья. А я — так, обслуживающий персонал.
В дверь позвонили. Сергей пошел открывать.
— Пап! Мам! — услышала Марина. Свекры пришли с подкреплением.
Марина вытерла руки и вышла в прихожую. Свекровь прижимала к груди коробку с тортом.
— Мариночка, мы поговорить, — начала она с фальшивой улыбкой. — Сядем все вместе, чаю попьем.
За столом свекор откашлялся и достал какие-то бумаги.
— Марина, мы все обдумали. Вот, — он протянул ей листы. — Готовы переоформить дачу. Совместная собственность, ты и Сережа.
Марина медленно взяла документы.
— И все? Думаете, дело только в даче?
— А в чем еще? — искренне удивилась свекровь. — Дача твоя будет. Чего еще надо?
Марина посмотрела на мужа. Тот отвел глаза.
— Мне надо, чтобы меня уважали. Чтобы мое мнение что-то значило.
— Мы тебя уважаем! — воскликнула свекровь. — Просто ты все воспринимаешь в штыки!
— Зин, подожди, — остановил ее свекор. — Марина, скажи конкретно, что тебя не устраивает?
Марина глубоко вздохнула.
— Все семейные решения принимаются без меня. Куда поехать отдыхать, что купить, как ремонт делать — везде последнее слово за вами троими. А я… я как будто не существую.
В комнате повисла тишина. Потом раздался стук в дверь — почтальон принес заказное письмо. Сергей расписался и вернулся к столу.
— Опять из суда, — сказал он, вскрывая конверт. — Дата заседания. Через две недели.
Свекровь схватилась за сердце.
— Господи, позор-то какой! Все соседи узнают!
Сергей пробежал глазами документ, вдруг побледнел.
— Что там? — спросил свекор.
— Тут… список имущества. Не только дача. Квартира, машина, дача родителей…
— Что?! — свекор выхватил бумаги. — Как дача родителей? Мы ее до вашей свадьбы купили!
Марина тоже удивилась.
— Я не просила вашу дачу!
— Но тут написано! — свекор ткнул пальцем в бумагу. — «Возможное имущество для раздела». Все, что нажито!
Повисла тяжелая тишина. Свекровь тихо заплакала.
— Вы у нас последнее отнимете, — прошептала она. — На старости лет на улице окажемся…
Сергей вдруг стукнул кулаком по столу.
— Хватит! Мама, перестань давить на жалость! Марина, ты серьезно хочешь отсудить родительскую дачу?
— Конечно нет! Я даже не знала, что она в списке!
Свекор внимательно посмотрел на Марину.
— Если не дача, то что тогда? Чего ты добиваешься?
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Я хочу быть частью семьи, а не прислугой. Хочу, чтобы мое мнение учитывали. Хочу, чтобы муж был на моей стороне, а не всегда на стороне родителей.
Наступила тишина. Сергей опустил голову.
— Я не замечал, что все так, — тихо сказал он.
Свекровь открыла рот, но свекор неожиданно взял ее за руку.
— Зина, помолчи. Давайте все успокоимся.
Он повернулся к Марине.
— Ты правда готова разрушить семью из-за этого?
— А у меня есть семья? — тихо спросила Марина.
После этого вопроса в комнате стало тихо. Сергей сидел, опустив голову. Свекровь перестала всхлипывать. Свекор задумчиво постукивал пальцами по столу.
— Марин, можно тебя на минутку? — неожиданно сказал Сергей, вставая. — Наедине.
Они прошли на кухню. Сергей прикрыл дверь и повернулся к ней.
— Я вчера всю ночь не спал, — начал он. — Перебирал в голове наши тридцать лет. И знаешь, ты права. Я не замечал, как все решалось без тебя.
Марина прислонилась к столу, скрестив руки.
— И что теперь?
— Теперь я хочу все исправить. Если не поздно.
— А твои родители? Они всегда будут давить. Всегда будут стоять между нами.
Сергей покачал головой.
— Нет. Больше не будут. Я уже сказал им вчера, что пора перестать вмешиваться в нашу жизнь. Они обиделись, но… — он развел руками. — Это наша семья, не их.
— И ты думаешь, они вдруг изменятся? — Марина недоверчиво хмыкнула.
— Нет. Но я изменюсь. Обещаю.
Марина молчала. Тридцать лет надежд и разочарований не исчезнут от одного обещания.
— Слова, Сереж. Всего лишь слова.
— Тогда дела, — он достал из кармана бумаги. — Вот, я переоформил дачу. Совместная собственность. И еще я отменил встречу с их дизайнером. Ты говорила, что хочешь сама выбрать обои и мебель.
Марина взяла документы. Действительно, дача теперь записана на них обоих.
— И что, теперь все должно стать как прежде?
— Нет. Должно стать лучше.
В кухню без стука вошел свекор.
— Я все слышал, — сказал он, останавливаясь у двери. — И знаешь, Марина, ты заставила меня задуматься.
Он выглядел смущенным, что было совсем на него не похоже.
— Мы с Зиной… мы привыкли все контролировать. Сережа наш единственный сын, и мы… перегнули палку. Мы это видим теперь.
Марина удивленно моргнула. За тридцать лет она впервые слышала что-то подобное от свекра.
— И что дальше? — спросила она.
— Дальше будем учиться жить по-новому, — он протянул ей руку. — Ты отзовешь иск, а мы обещаем держаться подальше от ваших решений. Идет?
Марина смотрела на его руку, не решаясь ее пожать.
— Мне нужны гарантии.
— Какие?
— Во-первых, семейный совет раз в неделю. Мы вчетвером обсуждаем все важные вопросы, и мой голос равен каждому из ваших. Во-вторых, никаких решений за моей спиной. В-третьих, Сережа учится говорить «нет» своим родителям, когда они лезут не в свое дело.
Свекор хмыкнул, но кивнул.
— Справедливо. Я согласен.
Марина перевела взгляд на Сергея.
— Ты готов сказать «нет» родителям, если понадобится?
Сергей выпрямился.
— Готов. И уже сказал вчера.
На пороге появилась свекровь.
— Ну что, договорились? — спросила она, переводя взгляд с мужа на сына.
— Да, — ответил свекор. — У нас теперь новые правила, Зина.
Через две недели Марина забрала заявление из суда. Вечером того же дня они впервые провели «семейный совет» — обсуждали, какую мебель купить на дачу. Свекровь дважды пыталась настоять на своем, но свекор каждый раз мягко останавливал ее. А когда зашел спор о цвете дивана, случилось невероятное: Сергей поддержал выбор Марины вопреки мнению матери.
— Знаешь, — сказал он вечером, когда они остались одни, — я только сейчас понял, сколько лет был маминым мальчиком, а не твоим мужем.
— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась Марина.
Прошло полгода. Конечно, не все было гладко. Свекровь иногда «забывала» о новых правилах. Случались ссоры. Но постепенно все менялось. Марина больше не чувствовала себя чужой. Ее слушали. С ней считались.
Однажды, расставляя на даче новую мебель, Марина поймала взгляд свекра. Он смотрел на нее с каким-то новым уважением.
— Знаешь, — сказал он, — ты молодец, что не побоялась все встряхнуть. Иногда семье нужна хорошая встряска.
Марина улыбнулась. В пятьдесят девять она наконец-то обрела то, чего заслуживала всегда — уважение и право голоса в собственной семье. И для этого ей пришлось всего лишь… решиться на развод.
