Галина вымыла тарелки и выключила воду. Телефон звякнул сообщением. Она вытерла руки и прочитала: «Завтра у мамы собираемся. Важный разговор. Приходите к пяти».
Сообщение прислала Лида, сестра мужа. Не «привет», не «как дела» — сразу к делу. Типично для неё.
— Коль, — крикнула Галина в комнату, — завтра твоя мама нас зовёт. Лида пишет — важный разговор.
Николай оторвался от телевизора:
— О чём?
— Не написала. Просто «важный».
Муж пожал плечами и вернулся к футбольному матчу. После сорока лет брака Галина уже не удивлялась его спокойствию. Сама она так не умела — сразу начинала прокручивать варианты. Особенно когда дело касалось свекрови.
С Антониной Павловной отношения всегда были… сложными. Не враждебными, но прохладными. Даже спустя столько лет Галина оставалась для неё «женой Коли», а не самостоятельным человеком.
Утром Галина проснулась с тяжёлым предчувствием. За завтраком Николай жевал бутерброд и листал новости в телефоне.
— Как думаешь, что там за важный разговор? — не выдержала она.
— Узнаем вечером, — он отхлебнул чай. — Может, ремонт в мамином доме затеяла.
На работе Галина не могла сосредоточиться. Две ошибки в отчёте, забытая на столе папка, пропущенный звонок. Коллеги даже спрашивали, всё ли в порядке.
Ровно в пять они с Николаем звонили в дверь свекрови. Антонина Павловна открыла и молча кивнула в сторону кухни. Там уже сидела Лида — идеальная причёска, маникюр, дорогое платье. Рядом пустые чашки.
— Чай? — предложила свекровь, не глядя на Галину.
— Спасибо, — ответила та.
Они сели. Неловкая пауза затянулась.
— Так что случилось? — спросил наконец Николай.
Антонина Павловна переглянулась с дочерью.
— Колечка, — начала она, — вот уже месяц как папы нет с нами. Пора решать с наследством.
Галина напряглась. Какое наследство? У свёкра, кроме старой «Волги», ничего не было.
— Квартиру нужно оформлять, — продолжила свекровь. — Мы с Лидой подумали…
— Какую квартиру? — перебил Николай.
— Вашу, — просто ответила Лида. — Она на папином имени была. А теперь — наследство.
У Галины перехватило дыхание. Их квартира? Где они с Колей прожили почти всю жизнь? Где каждый сантиметр пола был вымыт её руками?
— Папа давно хотел справедливо всё разделить, — вступила Лида. — Мы решили: продаём квартиру, деньги пополам — тебе и мне.
— А Галя? — спросил Николай.
Свекровь пожала плечами:
— А при чём тут Галя? Она не наследница. Квартиру покупали тебе.
Галина молчала. В голове крутилось: «Я там тридцать пять лет живу. Ипотеку платила. Ремонт делала».
— Мам, так нельзя, — начал Николай.
— Можно, — отрезала Лида. — По закону всё правильно. Галя тут не при чём.
Галина встала. Руки дрожали.
— Мне нужен воздух, — сказала она и вышла из кухни.
В коридоре она прислонилась к стене. Сердце колотилось. «Тридцать пять лет. Выплаты из моей зарплаты. Шторы, диван, ламинат — всё мы вместе покупали».
Из кухни донеслось:
— Мы уже риэлтора нашли. Хорошего. Быстро продаст.
Галина закрыла глаза. Впервые за сорок лет она почувствовала, что должна что-то сделать. Что-то своё. Не смолчать.
«Не родственница. Не имеет отношения». Слова свекрови звенели в ушах всю дорогу домой. Николай молчал, только время от времени вздыхал и качал головой.
Дома Галина разулась и прошла прямо на кухню.
— Коль, ты почему молчал там?
— А что я должен был сказать? — он развел руками.
— Что это наша квартира! Что мы вместе за неё платили! Что я тебе жена, а не прислуга!
Николай потер лоб.
— Галь, ну ты же знаешь маму. Она всегда такая была.
— И что теперь? Отдадим квартиру?
— Не знаю, — он устало опустился на стул. — Надо подумать.
Галина сжала кулаки. «Подумать». Всегда одно и то же. Сорок лет «подумать».
— Я завтра к Тане схожу, — решительно сказала она.
— К какой Тане?
— Юрист она. Дочка Зинаиды Сергеевны с третьего этажа.
Николай поморщился:
— Зачем нам юрист? Это семейное дело.
— Вот именно, Коля. Семейное. А я, оказывается, не семья.
Ночью Галина не спала. Перебирала в голове все эти годы. Первый ремонт, когда обои клеили до трех утра. Новая ванна, на которую она копила полгода. Шкаф в прихожей, который они с Колей сами собирали. Всё это теперь не её?
Утром она достала старую коробку с документами. Квитанции, чеки, выписки со счетов — всё аккуратно разложено по папкам. Галина всегда была педантичной. «Зачем хранишь?» — смеялся Коля. Вот зачем.
В обед она уже сидела в офисе Татьяны.
— Тёть Галь, не переживайте так, — Таня просматривала бумаги. — Вы же в браке квартиру покупали?
— Да. Оформляли на свёкра, потому что он поручителем был.
— И ипотеку платили вместе с мужем?
— Конечно! Я все квитанции сохранила.
Таня улыбнулась:
— Отлично. По закону, даже если имущество оформлено на одного супруга, оно считается совместно нажитым. Вы имеете право на половину.
— Правда? — Галина не верила ушам.
— Абсолютно. Плюс все эти чеки на ремонт, мебель. Вы молодец, что хранили.
Домой Галина вернулась другим человеком. В голове был план.
— Коля, садись, — сказала она мужу. — Нас опять зовут на «семейный совет» завтра. Пойдем. Но я тоже кое-что приготовила.
Николай удивленно поднял брови:
— Что ты задумала?
— Увидишь, — впервые за много лет Галина почувствовала силу. — Просто будь рядом.
На следующий день свекровь встретила их с улыбкой победительницы:
— Мы уже всё решили! Риэлтор Светочка сказала, что за вашу квартиру можно хорошие деньги выручить. По три миллиона каждому.
— Каждому — это кому? — тихо спросила Галина.
— Ну как кому? — удивилась Лида. — Коле и мне.
Галина достала папку с документами:
— А мне?
Лида рассмеялась:
— Галь, ты что, не поняла? Ты тут вообще никто. Квартира отцовская.
Галина медленно открыла папку и выложила на стол первый документ.
— Вот выписка из банка. Все платежи по ипотеке. Посмотрите на отправителя — Галина Петровна Ковалёва. Моя девичья фамилия.
Она достала еще стопку бумаг:
— А вот чеки на мебель. На мою карту покупали. И вот договор на ремонт — я заказчик.
Лида фыркнула:
— И что? Бумажки какие-то. Квартира всё равно была записана на папу.
— А вот это, — Галина положила на стол еще один документ, — заключение юриста. И выписка из Семейного кодекса. Статья тридцать четвертая. Прочитайте.
Антонина Павловна нахмурилась:
— Что еще за статья?
— Там сказано, — Галина говорила удивительно спокойно, — что имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Даже если оформлено на одного из них.
— Чушь какая, — отмахнулась свекровь.
— А вот и нет, — Галина расправила плечи. — По закону я имею право на половину квартиры. Без моего согласия ни продать, ни подарить её нельзя.
В комнате повисла тишина. Николай смотрел на жену так, словно видел впервые.
— Ты блефуешь, — процедила Лида.
— Ничуть. Можете позвонить любому юристу и проверить. Я уже консультировалась с тремя, — Галина положила на стол визитку. — Вот телефон моего адвоката. Он готов представлять мои интересы. В суде, если понадобится.
Свекровь побледнела:
— Коля, ты что молчишь? Это твоя мать сидит перед тобой!
Николай тяжело вздохнул:
— Мам, Галя права. Мы эту квартиру вместе зарабатывали. Каждый кирпичик в ней — наш общий.
— Предатель, — прошипела Лида. — Ты же прекрасно знаешь, что папа хотел, чтобы я…
— Папа хотел, чтобы мы жили дружно, — перебил Николай. — А вы с мамой затеяли делёжку за спиной у моей жены. Сорок лет вместе прожили, а вы её за человека не считаете.
Галина сложила документы обратно в папку.
— У меня предложение, — сказала она. — Мы с Колей остаёмся в нашей квартире. А вопрос наследства решаем цивилизованно: Николай выплатит Лиде её долю по рыночной стоимости. Частями, в течение года.
— Это грабёж! — возмутилась Лида.
— Это компромисс, — ответила Галина. — Или мы идём в суд, где я докажу свои права на половину. Тогда продавать придётся мою долю тоже. А я продавать не хочу.
Николай взял жену за руку:
— Я согласен с Галей. Лид, это честное предложение.
Антонина Павловна схватилась за сердце:
— Мне плохо. Воды… вода…
Галина молча налила стакан воды и протянула свекрови. Та отпила, не глядя на невестку.
— Хорошо, — наконец сказала Лида. — Только не частями. Сразу всю сумму.
— Где ж мы столько сразу возьмём? — развел руками Николай. — Давай по-человечески.
Они спорили еще час. Галина больше не вмешивалась — сидела тихо, глядя в окно. Странное чувство наполняло её: не злость, не торжество, а что-то похожее на уважение. К себе самой.
Домой они возвращались пешком. Молчали. Только у подъезда Николай остановился и обнял жену:
— Галь, ты… ты молодец. Я и не знал, что ты такая.
— Какая? — она подняла глаза.
— Сильная.
Галина улыбнулась:
— Я тоже не знала.
Спустя два месяца Галина пекла пирог. Руки привычно месили тесто, а мысли были далеко. Многое изменилось с того «семейного совета».
В дверь позвонили. На пороге стоял Николай с букетом.
— Это еще зачем? — удивилась Галина, вытирая руки о фартук.
— День нашего знакомства забыла? Сорок два года назад.
Галина охнула:
— Правда ведь! А я и не вспомнила.
— Вот видишь, — улыбнулся муж. — А я помню.
Они прошли на кухню. Николай осторожно положил на стол папку:
— Вот, подписал договор с Лидкой. Первый взнос уже перевел.
Галина кивнула. После долгих переговоров они все-таки договорились: Николай выплачивает сестре её долю частями. Не сразу, как хотела Лида, но и не растягивая на год.
— Как она? — спросила Галина, хотя и не особо интересовалась.
— Нормально. Говорит, на новую машину копит, — Николай помолчал. — Знаешь, она даже спросила, как ты.
— Да ладно?
— Честно. Думаю, она поняла кое-что.
Галина усмехнулась:
— Ну да, поняла, что без моего согласия им ничего не светит.
— Не только, — покачал головой Николай. — Она сказала: «А Галка-то с характером оказалась».
Галина рассмеялась:
— Так долго догадывалась!
— Ты знаешь, я тоже догадывался, — вдруг серьезно сказал Николай. — Все эти годы ты… как бы это сказать… уступала. Мне, маме, всем. А оказалось, что внутри ты вон какая.
Галина отвернулась к окну. За стеклом качались верхушки тополей. Те же деревья, что росли здесь, когда они только въехали в эту квартиру. Молодые, наивные, полные надежд.
— Я и сама не знала, — тихо сказала она. — Просто решила, что хватит. Столько лет… И всё «Галя принеси», «Галя сделай», «Галя подожди в коридоре, мы семейные дела обсудим».
Николай вздохнул:
— Прости. Я тоже виноват. Не замечал этого.
— Да что теперь, — махнула рукой Галина. — Главное — заметил.
Телефон на столе звякнул. Антонина Павловна. После «битвы за наследство» она не звонила почти месяц. Потом начала — сначала только Николаю, теперь иногда и Галине.
— Что пишет? — спросил Николай.
— Спрашивает, можно ли завтра зайти. Хочет рецепт того пирога, что я на Новый год приносила.
Галина медленно набрала: «Конечно, приходите. Буду рада».
Не то чтобы она на самом деле была рада. Но что-то изменилось. Теперь свекровь спрашивала, а не требовала. И это маленькая, но победа.
— Придет, будет делать вид, что ничего не было, — хмыкнула Галина.
— Она так привыкла, — Николай обнял жену. — Но ты ее уже не боишься.
Это была правда. Галина больше не боялась. Ни свекрови, ни Лиды, ни потери квартиры. Что-то в ней окрепло за эти месяцы.
Вечером они сидели на балконе. Чай, пирог, тихий разговор. Как и тысячи вечеров до этого. Но что-то было иначе.
— Знаешь, о чем я думаю? — сказала Галина, глядя на звезды. — Что иногда нужно почти всё потерять, чтобы наконец что-то найти.
— И что ты нашла?
— Себя, — просто ответила она. — Оказывается, я всегда была здесь. Просто боялась сказать вслух.
Николай сжал ее руку:
— Больше не бойся. Мне нравится эта новая Галя. Хотя, получается, она была не новая. Просто настоящая.
Галина улыбнулась. В окнах их квартиры горел тёплый свет. Теперь это был по-настоящему их дом. Не только по закону — по праву.
