Светлана сидела в кресле отца и смотрела на сестру с братом. Они явились через час после похорон. Даже не переоделись.
— Надо поговорить о наследстве, — заявила тридцатипятилетняя Кристина.
— О каком наследстве? — устало спросила Светлана.
Последние три года она практически жила в этой квартире. Отец болел, ходить не мог. Кормить, мыть, лекарства давать — все на ней.
Кристина с Олегом заглядывали раз в месяц. Постоят в дверях, поохают и уходят.
— У нас работа, дети, — оправдывались они. — А ты одинокая, тебе легче.
Когда Светлана просила хотя бы посидеть с отцом пару часов, всегда находились отговорки. То командировка, то ребенок заболел, то еще что-то.
Отец это видел и мучился.
— Света, ты из-за меня личную жизнь угробила, — шептал он. — Надо было в дом престарелых меня отдать.
— Пап, что ты говоришь, — успокаивала его дочь.
Месяц назад отец вызвал нотариуса. Переписал трехкомнатную квартиру на Светлану. Сказал, что так справедливо.
— Отец завещал квартиру мне, — спокойно произнесла Светлана.
— Что значит тебе? — вскинулась Кристина. — Мы тоже дети!
— Где вы были все эти годы? Когда он лежал и звал вас? — в голосе Светланы появились металлические нотки.
— Да ладно тебе, — махнул рукой Олег. — Ты же здесь прописана была. Логично, что ты ухаживала.
Светлана медленно встала. Посмотрела на брата и сестру так, что те невольно отступили.
— Логично? Значит, я должна была пожертвовать тремя годами жизни, а вы получить наследство?
— Не устраивай истерику, — поморщилась Кристина. — Давай по-взрослому договоримся. Квартиру продадим, деньги разделим поровну.
— Ничего я продавать не буду.
— Тогда хотя бы комнаты сдавай и деньги нам переводи, — не унималась сестра. — Справедливо же.
Светлана рассмеялась. Зло, почти истерически.
— Справедливо? А справедливо ли было оставить меня одну с больным отцом?
— Слушай, не прибедняйся, — нахмурился Олег. — У тебя хорошая зарплата. Сама себе квартиру купишь.
— А у вас что, плохие зарплаты? Почему я должна обеспечивать вас жильем?
Кристина сощурилась. В ее глазах появилось что-то неприятное.
— Знаешь что, сестренка, ты специально к отцу подлизывалась. Рассчитывала на квартиру.
— Что ты сказала?
— То и сказала. Думаешь, мы не понимаем? Прикинулась заботливой дочкой, а сама квартирку выжидала.
Светлана сжала кулаки. Еще немного, и она не сдержится.
— Убирайтесь из моего дома. Немедленно.
— Из твоего? — фыркнула Кристина. — Еще посмотрим, чей он.
— А что посмотрим?
— Завещание можно оспорить. Докажем, что ты на отца давила, принуждала.
Олег кивнул.
— Старый человек, больной. Мог не понимать, что подписывает.
Светлана молча подошла к двери и распахнула ее настежь.
— Вон.
— Не думай, что так легко отделаешься, — бросила Кристина, выходя. — Найдем способ тебя проучить.
Дверь захлопнулась. Светлана обессиленно опустилась в кресло.
Она думала, что на этом все закончится. Но через два дня, вернувшись с работы, обнаружила в квартире полный погром.
Мебель сдвинута, вещи разбросаны. Из шкафов что-то исчезло. Запасные ключи у родни остались от тех времен, когда они еще иногда заглядывали к отцу.
Телефон зазвонил почти сразу. Кристина.
— Как тебе наш сюрприз? — ехидно спросила сестра.
— Вы спятили? Это же незаконно!
— А то, что ты квартиру отобрала, законно?
— Я ничего не отбирала. Отец сам принял решение.
— Ага, конечно. После твоих слезных рассказов о том, какая ты несчастная.
Светлана молча повесила трубку. На следующий день сменила замки.
Кристина названивала каждый день. То угрожала судом, то пыталась давить на жалость.
— Подумай о племянниках. У них нет своего угла.
— А у меня есть? — отвечала Светлана. — Я тридцать лет снимала квартиры.
— Но у тебя хорошая работа! Ты можешь позволить себе ипотеку.
— Могу. Но не хочу. Эта квартира досталась мне по праву.
Через месяц пришла повестка в суд. Кристина с Олегом решили оспаривать завещание.
Светлана не особо волновалась. У нее были все документы, показания соседей о том, кто реально ухаживал за отцом.
Суд длился недолго. Завещание признали законным. Показания нотариуса, медицинские справки о дееспособности отца — все было в порядке.
Светлана думала, что теперь-то родня отстанет. Но не тут-то было.
В субботу утром в дверь позвонили. На пороге стояла незнакомая женщина лет шестидесяти.
— Здравствуйте, вы Светлана? Я Вера Ивановна, мать Кристины.
Светлана растерялась. Мать Кристины? Но их мать умерла десять лет назад.
— Простите, но…
— Я удочерила Кристину, когда ей было пять лет. После смерти ее родной матери. И знаю всю правду о вашей семье.
Женщина протянула Светлане документы.
— Хотите узнать, кто на самом деле ваш отец?
У Светланы потемнело в глазах. В документах было указано, что она — приемная дочь. Удочерена в возрасте трех месяцев.
— Этого не может быть…
— Может. И теперь, когда вы знаете правду, у меня есть к вам предложение, — улыбнулась Вера Ивановна. — Давайте поговорим.
Светлана пропустила женщину в квартиру. Руки дрожали, когда она заваривала чай.
— Вы ошибаетесь, — пытаясь сохранить спокойствие, сказала она. — Я родная дочь.
Вера Ивановна покачала головой и достала еще один документ.
— Свидетельство о рождении. Ваше настоящее. Мать — Анна Волкова, семнадцать лет. Отец неизвестен.
Светлана взяла бумагу. Все было официально, с печатями.
— Но зачем вы мне это показываете?
— Потому что хочу справедливости. Михаил Петрович удочерил вас по просьбе своей первой жены. Она не могла иметь детей после болезни.
Женщина отпила чай и продолжила.
— А Кристина и Олег — его родные дети от второго брака. Вы им никто.
— Даже если это правда, завещание остается в силе, — твердо сказала Светлана.
— Конечно. Но теперь вы знаете, почему они так злятся. Чужой человек получил наследство их отца.
Светлана молчала. В голове не укладывалось — как же так? Всю жизнь считала себя родной дочерью.
— Что вы от меня хотите?
— Продайте квартиру. Отдайте детям их долю. А я вам компенсирую ваши расходы на уход за Михаилом Петровичем, — предложила Вера Ивановна.
— Сколько?
— Полтора миллиона рублей. Наличными.
Светлана усмехнулась.
— А квартира стоит шесть миллионов. Хотите, чтобы я отказалась от пяти миллионов ради полутора?
— Подумайте о справедливости…
— О какой справедливости? — голос Светланы стал жестким. — Три года я не жила, а существовала. Работа — дом — больница. Никаких выходных, отпусков.
Вера Ивановна нахмурилась.
— Но вы же не родная дочь!
— А они родные дети? Где были, когда отец нуждался в помощи? Почему ни разу не навестили его в больнице?
— У них свои семьи, заботы…
— У меня тоже была своя жизнь! — взорвалась Светлана. — Я от всего отказалась ради человека, который меня вырастил. Не важно, родной он мне или приемный.
Женщина поджала губы.
— Значит, отказываетесь?
— Да. И передайте Кристине с Олегом — больше я их видеть не хочу.
После ухода гостьи Светлана долго сидела с документами в руках. Потом взяла телефон и набрала номер нотариуса.
— Скажите, а мой отец… Михаил Петрович знал, что я приемная?
— Конечно знал, — удивился нотариус. — Он мне так и сказал: «Светлана — мой самый дорогой человек. Не важно, что не родная кровь».
Светлана всхлипнула.
— Он еще добавил: «Родственники — это не только кровь, но и поступки», — продолжил нотариус.
Вечером позвонила Кристина. Голос был ядовитым.
— Ну что, узнала правду? Поняла, что ты нам никто?
— Поняла, — спокойно ответила Светлана. — Поняла, что я была дочерью, а вы только числились детьми.
— Что это значит?
— А то, что отец сам выбрал, кого считать семьей. И выбрал правильно.
Кристина зашипела в трубку.
— Мы еще повоюем! Найдем способ отсудить квартиру!
— Пытайтесь. Только учтите — теперь я знаю всю правду. И знаю, что отец принял решение осознанно.
На этот раз Светлана отключила телефон первой.
Через неделю пришел Олег. Один, без Кристины. Выглядел растерянным.
— Можно войти?
— Зачем?
— Поговорить. По-человечески.
Светлана пропустила его в прихожую. Дальше не пригласила.
— Слушай, Света, может, мы зря так? — начал брат. — Все-таки столько лет вместе…
— Столько лет вместе? — удивилась Светлана. — Когда это мы были вместе?
Олег потупился.
— Ну, в детстве…
— В детстве вы с Кристиной дразнили меня приемышем. Думаешь, я забыла?
— Мы же дети были, глупые…
— А сейчас взрослые. И что изменилось? Вы так же считаете меня чужой.
Олег помолчал, потом вздохнул.
— Извини. Мы действительно… не правы были.
— Извинения не вернут потерянное время. И не изменят того, что вы бросили отца.
— Но мы же не знали, что он так быстро…
— Врачи предупреждали. Два года назад говорили — состояние критическое. Где вы были?
Олег молчал.
— Можете хоть сейчас оставить меня в покое? — устало спросила Светлана.
— Хорошо. Но если что — я не против того, что квартира твоя. Ты заслужила.
После его ухода Светлана впервые за долгое время почувствовала облегчение.
Кристина больше не звонила. Вера Ивановна тоже исчезла. Видимо, поняли — добиться ничего не смогут.
Светлана сделала в квартире ремонт. Выбросила старые вещи, купила новую мебель. Превратила комнату отца в рабочий кабинет.
Жить стало спокойнее. Никто не названивал с претензиями, не стучал в дверь с требованиями.
Иногда Светлана думала о том, что узнала. Оказывается, она действительно приемная. Но это ничего не изменило в ее отношении к памяти отца.
Он выбрал ее. Среди всех детей выбрал именно ее как наследницу. Потому что она была рядом, когда это было нужно.
А родственные связи — это не только кровь. Это поступки, забота, любовь.
