Телефонный звонок разорвал привычную тишину вечера, словно молния в безоблачном небе. Голос в трубке звучал слабо, почти умоляюще, но в глубине интонаций таилось что-то неуловимо фальшивое. Я еще не знала, что этот разговор станет началом конца моего брака, что за внешней беспомощностью скрывается хитрый план, который перевернет всю мою жизнь. Но сердце уже тревожно сжалось, предчувствуя грядущие испытания.
— Моя мать плохо себя чувствует, — сообщил Максим, когда я объяснила причину внезапного изменения планов. — Просит помочь с домашними делами на несколько дней.
— Разумеется, поможем, — ответил супруг без колебаний.
Наш союз с Максимом продолжался уже почти четыре года. К моменту свадьбы у меня уже имелось собственное жилье — двухкомнатная квартира, доставшаяся от покойной тетушки Елены. Тетя Лена, не имевшая детей, всю душевную теплоту направила на меня — единственную племянницу. Чувствуя приближение конца, она втайне переоформила недвижимость на мое имя. Когда боль утраты немного утихла, нотариус сообщил о неожиданном наследстве. Слезы благодарности смешались с горечью потери — тетя Лена всегда баловала меня подарками, читала сказки и исполняла старинные романсы своим прекрасным голосом.
Привыкание к совместной жизни растянулось на полгода. До брака пожить вместе не получилось, поэтому бытовые мелочи стали открытием. Я принадлежала к утренним людям и поднималась с рассветом даже по выходным. Максим же был полной противоположностью — в субботу и воскресенье мог нежиться в постели до полудня, зато вечером долго не мог заснуть, мешая мне отдыхать после трудового дня.
Работала я координатором в страховой организации, а супруг трудился консультантом в банковской сфере. Доходы у обоих были скромными, но пока семья состояла из двух человек, средств хватало. Приходилось экономить, ловить акции, отказываться от лишнего ради накоплений. Понимая наше непростое финансовое положение, мои родные регулярно оказывали поддержку. Отец еще не вышел на пенсию, мать была в силе. Периодически присылали деньги, привозили продукты из деревни. Родители обитали в небольшом селе рядом с городом, содержали внушительное хозяйство — и животных, и огород. Осенью нас засыпали кабачками, тыквами, овощами и грибами. Зимой снабжали превосходными заготовками. Летом мы получали зелень и ягоды с родительских грядок, домашнюю птицу и мясо. Это существенно помогало нашему ограниченному бюджету, за что мы с Максимом были безмерно признательны. Кроме того, старший брат, трудившийся в Норильске на крупном производстве, ежемесячно переводил приличные суммы, зная о моей невысокой зарплате.
Свекровь Татьяна Петровна особой материальной помощи не предоставляла. Она находилась на заслуженном отдыхе с небольшой пенсией. Впрочем, в наши семейные дела она не вмешивалась, что меня вполне устраивало.
Вскоре я решилась сменить место работы и подала документы в компанию, торгующую строительными материалами. К моему удивлению, меня приняли практически моментально. Обязанности оказались выполнимыми, а оплата значительно превышала прежнюю. Я обрадовалась и ожидала, что Максим тоже найдет в себе силы покинуть банк ради более выгодного предложения. Но муж привык к своему месту, не желал перемен, и я постепенно примирилась с этим. В конце концов, благодаря моему возросшему доходу мы могли позволить себе больше. Если у супруга нет внутренней мотивации, пусть остается где комфортно. Главное, что он не бездельничает и приносит средства в семью! В остальном мы с Максимом жили в согласии — споры случались редко, все обсуждали открыто, делились друг с другом. Разве это не настоящее счастье?
Но теперь меня беспокоил звонок свекрови и ее недомогание. Прежде она могла прихворнуть, такое случалось, но просить помощи в уборке и готовке — подобное происходило впервые. Поэтому мысли об отказе даже не возникло. У меня как раз были выходные, поскольку трудилась по стандартному графику. К десяти утра я отправилась на противоположный конец города к дому свекрови.
— Здравствуйте, Татьяна Петровна! Как ваше самочувствие? — спросила я с порога. — Купила фарш и капусту для ленивых голубцов в пароварке. Это и полезно, и вкусно. Также взяла макароны с сосисками и захватила свое чистящее средство. «Цилит» просто волшебный — отмывает любые загрязнения!
— Катенька, благодарю! Как себя чувствую? Лучше не спрашивай. В мои годы этот вопрос неуместен. Скверно, доченька, очень скверно. Единственная надежда на то, что ты не позволишь мне задохнуться в пыли и умереть от голода.
Татьяна Петровна выглядела на удивление бодро. Возможно, чуть бледновата, но такое встречается у каждого, кто проводит лето в городской духоте. Возможно, жара вызвала слабость — я и сама плохо ее переношу. Но я решительно принялась протирать поверхности, вымыла полы специальной шваброй, вынесла отходы. Приготовила целый противень ленивых голубцов, чтобы женщине хватило на несколько дней.
— Только не пересоли, Катерина! — комментировала каждое движение свекровь. — Ты же знаешь, что соленое мне противопоказано! И лука поменьше клади, терпеть не могу много лука.
Я учла все замечания и через четыре часа была свободна. Попрощавшись, направилась в салон красоты — давно планировала подстричься, а когда еще заниматься собой, если не в законный выходной? Приведя прическу в порядок, позвонила Максиму сообщить, что с его матерью все благополучно, еда приготовлена, в квартире чисто.
Вечером свекровь снова вышла на связь.
— Катя, привет еще раз! — послышался ее голос. — Заехай завтра ко мне, пожалуйста. Заказала корм для Мурзика — надо забрать. А сама не дойду, сил совершенно нет. И принесла бы свежих овощей с фруктами, салатик приготовила с зеленью.
— Татьяна Петровна, это стоило сделать сегодня! — возразила я, понимая, что снова придется соглашаться. — Утром приеду в то же время.
Выполнила обещание. Приехала даже раньше — к половине десятого. Утром успела приготовить завтрак еще спящему мужу.
— Катенька, помой мне стекла. Посмотри, как мрачно в комнатах. Для меня это непосильная задача, а ты молодая — стала на табуретку и быстренько тряпочкой. Они же пластиковые, на них четверть часа уходит.
— Конечно. Дайте материалы для мытья.
Три окна заняли намного больше четверти часа, даже не час. Солнце поднялось высоко, август выдался невыносимо жарким, и я ужасно устала натирать стекла. Тем более при таком освещении неизбежно останутся разводы в углах, хотя я пыталась устранить их старым способом — газетной бумагой. Дополнительно пришлось снимать занавески с каждого окна, и Татьяна Петровна поспешила загрузить их в стиральную машину. Двигалась она довольно энергично, и никакого изнеможения, о котором постоянно говорила, я не замечала.
— Прекрасно, замечательно. Теперь за кормом!
С кормом получился настоящий квест. Мешок для Мурзика весил пятнадцать килограммов. Я, промокшая от зноя до такой степени, что одежду можно было выжимать, тащила эту тяжесть по асфальту, молясь, чтобы упаковка выдержала испытание дорогой от пункта выдачи до дома свекрови. У входа встретился сосед Татьяны Петровны и поспешил оказать помощь.
— Катя, как же вы такую махину сами несете! — приговаривал пожилой, но крепкий дядя Володя с седьмого этажа, кряхтя, затаскивая мешок к лифту. — Татьяна Петровна обычно доставку заказывает. Что же в этот раз вас заставила, такую хрупкую, мучиться? В такую жару можно и спину сорвать!
— Попросила, а я согласилась, не зная веса. Огромное спасибо! — благодарно улыбнулась я соседу.
Он помог выгрузить груз из лифта и поставил мешок у самой двери.
— Катенька, ты умница! — похвалила свекровь. — На полгода Мурзику еды обеспечено, я спокойна. Салат нарежешь?
— Мне уже пора уходить, и я очень устала. Неужели сами не справитесь с огурцами, помидорами и укропом? — утомленно поинтересовалась я.
— Если бы могла, не просила бы тебя! — резко ответила свекровь.
Тяжело вздохнув, занялась нарезкой. На этот раз вместо четырех часов потратила на уборку, доставку корма и салат целых шесть часов. Устала невероятно. Болели руки, плечи, даже пальцы. Домой вернулась без сил, поспешила в душ.
— Как мама? — поинтересовался за ужином Максим.
— Не могу понять, что с ней происходит. Выглядит бодро, уже характер проявлять начала, — ответила я, накалывая кусочек тушеного кабачка из ароматного овощного рагу.
Во вторник свекровь снова позвонила. Просила сварить суп — без жидкого блюда ей тяжело, а еще купить наполнитель для кота и спички. В среду позвонила опять — теперь требовалась куриная грудка, бульон и арбуз. Я уже скрипела зубами от раздражения. В мои планы совершенно не входило ежедневное обслуживание абсолютно не престарелого и вполне дееспособного человека. Кроме того, тон общения Татьяны Петровны становился все более повелительным.
— Посмотри, сколько налета на ванне! — указывала свекровь, когда я и так ожесточенно оттирала все в третий раз. — Залей хорошенько и три!
— Да, постараюсь отмыть.
— Ты взяла крупный наполнитель, мой котик такой не любит. Иди немедленно за мелким. Я же объяснила, какой нужен!
— Мелкого не было, а завтра я не приеду. Используйте этот пока, потерпит ваш котик.
Последний конфликт едва не превратился в полноценную ссору, поскольку свекровь красочно растолковала мне, что я должна буду терпеть, если не стану точно выполнять ее указания. Я ушла в ярости, с твердым решением прекратить позволять ездить на себе, словно на безмолвной рабочей лошади.
В пятницу ожидался визит высокого руководства, и я сильно волновалась. За четверть часа до начала, когда я пила кофе в прохладном фойе, мне позвонила Татьяна Петровна:
— Катя, у меня нет ничего на ужин. Приезжай немедленно!
— Татьяна Петровна, у меня важное совещание, не могу сорваться и мчаться к вам прямо сейчас. Там есть огурцы, помидоры, перцы и зелень. Сделайте салат. Есть также яйца и молоко — омлет прекрасный вариант для ужина.
— Будешь меня учить? — прошипела она. — Приезжай, говорю! Твое совещание подождет, а я есть хочу.
Опешив, я растерянно смотрела в пустоту. Сбросила вызов, твердо решив, что всё — предел. Больше помогать обнаглевшей свекрови не буду. Из-за двери выглянула голова коллеги, который красноречивым жестом показал на часы — мол, время, пора начинать. Я улыбнулась и решительно направилась в конференц-зал. Результатом совещания стал ряд нововведений в нашей работе, повышение зарплаты мне и нескольким сотрудникам, а также намеченный план командировок на осень и зиму.
Домой ехала усталая, но довольная. А дома меня ждал Максим с откровенно враждебным настроением.
— Ты должна срочно пойти к моей маме и помочь ей навести порядок в квартире — сказала муж
— В половине одиннадцатого вечера? — парировала я. — За неделю я там все отмыла до блеска, а она требовала ужин. Я что, превратилась в золушку при злой мачехе?
— Какая же ты жена мне, если матери моей помочь не желаешь? — сверкая глазами, наступал на меня Максим. — Зачем тогда мне такая жена?
— Ах, значит, я нужна только как кухарка и уборщица для твоей мамочки? — я тоже повысила голос на мужа, который, подобно свекрови, перешел все мыслимые границы.
— Именно так! — не стал отрицать Максим.
— Превосходно! — прокричала я. — Тогда собирай вещи и отправляйся к своей матери!
Крутанувшись, я покинула кухню. Разъяренный Максим упаковался быстро — побросал в сумку из шкафа все, что попалось под руку, оделся и ушел. Я направилась в душ и долго стояла под приятными горячими струями, которые стекали по коже, смывая обиду и усталость.
Я окончательно решила расстаться с Максимом. Его откровенные слова стали для меня откровением о том, кто я для него и зачем нужна. Это было болезненно, но прояснило ситуацию. С таким человеком продолжать путь по жизни я не хотела. К счастью, квартира, полученная по наследству, принадлежала только мне, а детей мы с Максимом не завели. Всегда что-то останавливало, тревожило. Оказывается, высшие силы меня оберегали, и отец, настолько не уважающий мать, моим детям не требовался. Малыши у меня обязательно будут, и все сложится прекрасно. Но уже не с Максимом и Татьяной Петровной. Почти бывшая свекровь звонила, уговаривая одуматься, но я даже слушать не стала — повесила трубку. Завтра новый день, и в нем нужно не повторять прежних ошибок и избавиться от накопившихся обид.
