Шум его машины во дворе был для меня сигналом. Я быстро свернула окно с биржевыми котировками и открыла рабочую таблицу.
Вадим Соколов вошел в квартиру, не поздоровавшись. Он бросил ключи на полку, и звук удара металла о дерево был резким, требовательным.
— Перечислили? — спросил он, стягивая ботинки.
Я молча кивнула, протягивая ему телефон с открытым банковским приложением. Он выхватил его из моих рук.
Его пальцы брезгливо скользнули по экрану. Цифра моей зарплаты была для него просто очередной статьей дохода в его личном бюджете.
— М-да, не густо, — процедил он. — Вечно у вас в конторе недоплачивают.
Он перевел деньги себе, оставив на моем счете сумму, которой едва хватит на проезд и обеды. Затем швырнул телефон на диван.
— И на что бы ты потратила эти копейки? Всё равно бы ерунду какую-нибудь купила.
Он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.
— Ты ведь у меня ни на что серьезное не способна.
Я ничего не ответила. Я смотрела на его самодовольное лицо и думала о другом. О том, что сегодня утром акции его «перспективного стартапа» снова немного просели.
И что моих «копеек», которые я прятала последние три года, хватило, чтобы выкупить еще один небольшой пакет.
Все началось четыре года назад, со старой жестяной коробки из-под печенья. В ней хранилось то немногое, что осталось мне от бабушки, — несколько пожелтевших фотографий и коллекция старинных монет.
Вадим тогда презрительно хмыкнул: «Нумизматика? Серьезно? Продай этот хлам, купишь себе новое платье».
Я не продала. Ночью, когда он спал, я сфотографировала каждую монету и отправила снимки на форум оценщиков. Ответ пришел через три дня и заставил мое сердце замереть. Бабушкин «хлам» стоил как подержанная иномарка.
На следующий день я сказала Вадиму, что иду на встречу с подругой. А сама поехала в антикварный салон. Вышла я оттуда с пустой коробкой и анонимной банковской картой, на которой лежала сумма, превышающая мой годовой доход. Это стало моей главной тайной. Моим стартовым капиталом.
Первый год я не тратила ни копейки. Я читала. Ночами, заперевшись в ванной под предлогом долгой спа-процедуры, я глотала книги: «Основы биржевой торговли», «Технический анализ для чайников», «Психология рынка».
Мой старый, поцарапанный ноутбук, над которым Вадим так любил смеяться, стал моим окном в другой мир. Мир графиков, котировок и рискованных стратегий.
Я открыла брокерский счет на девичью фамилию и начала с малого. Сначала были «голубые фишки» — надежные, но малоприбыльные. Потом я стала смелее. Я научилась видеть панику и жадность, зашифрованные в движениях ценовых кривых. Мой счет медленно, но верно рос.
А потом Вадим основал свой «Прометей-Инновации». Он был так упоен своей гениальностью, что даже не заметил, как его «неспособная ни на что» жена начала скупать акции его будущего триумфа. Я покупала их на каждой волне его самонадеянности, на каждом провальном решении, которое он принимал.
Следующие несколько недель узел затягивался. Вадим был на взводе — его «гениальный» проект требовал все новых и новых вливаний, а инвесторы, похоже, не разделяли его энтузиазма.
Квартира перестала быть моим убежищем. Она наполнилась звуками его раздражения. Громкие телефонные разговоры, в которых он унижал подчиненных и лебезил перед партнерами, стали фоном моей жизни.
— Да вы поймите, Денис Валерьевич, это прорывная технология! — кричал он в трубку, расхагивая по гостиной. — Нужно просто еще немного потерпеть!
Потом он бросал телефон и поворачивался ко мне.
— Никто ничего не понимает! Кругом одни идиоты!
Я научилась быть незаметной. Моей главной задачей было не попасть под горячую руку.
Однажды вечером он вернулся особенно мрачным. От него пахло дорогим алкоголем.
— Собирай своих, — бросил он, даже не посмотрев на меня. — И моих позови. В субботу у нас гости.
Я подняла на него глаза.
— Зачем? Что-то случилось?
— Случилось то, что мне нужно показать всем, что у меня все под контролем! — рявкнул он. — Устроим прием. Шикарный. Чтобы все рты открыли.
Я осторожно возразила.
— Вадим, у нас сейчас нет на это денег. Твои последние вложения…
Он резко обернулся. Его взгляд был холодным и злым.
— Что ты понимаешь в моих вложениях? Ты хоть знаешь, что такое венчурные инвестиции? Сидишь в своей бухгалтерии и дальше цифр в столбик ничего не видишь.
Он подошел ко мне вплотную.
— Деньги будут. Это не твоего ума дело. Твое дело — организовать стол, чтобы моя родня не подумала, что я женился на полной бездарности.
В тот вечер я увидела на его лице то, чего не замечала раньше. Не просто самоуверенность, а отчаянную, звериную панику, прикрытую слоем высокомерия.
Ночью, когда он уснул, я снова открыла свой старый ноутбук. Новости на финансовом портале были неутешительными для него. Ключевой партнер расторгал с ним контракт. Акции рухнули еще на пятнадцать процентов.
Мои пальцы замерли над клавиатурой. Это был мой шанс.
Я быстро пересчитала свои активы. Этого было недостаточно для покупки контрольного пакета, но хватало на очень, очень весомую долю. Долю, которая давала мне право голоса.
Я нажала «Купить».
По телу прошла дрожь. Не страха. А предвкушения.
До субботнего ужина оставалось три дня. Три дня до того, как его мир перевернется.
Субботний вечер пах фальшью. Ароматом дорогих духов его матери, Веры Захаровны, смешанным с запахом заказанной из ресторана еды, которую Вадим велел выдать за мою стряпню.
Вся квартира превратилась в сцену для его спектакля. Он играл роль успешного бизнесмена, хозяина жизни. А я — роль тихой, услужливой жены.
Его родственники — мать и старший брат Егор Петрович с женой — смотрели на меня с привычным снисхождением. Мои родители, простые инженеры, чувствовали себя не в своей тарелке, стараясь не задавать лишних вопросов.
Вадим разливал по бокалам коллекционное вино, которое, как я знала, было куплено на последние деньги с кредитки.
— За успех! — провозгласил он, поднимая бокал. — За мой новый проект, который скоро перевернет рынок IT!
Егор, такой же лощеный и самодовольный, как брат, поддержал его с хитрым прищуром.
— Слышал, у тебя там временные трудности, Вадик? Партнеры какие-то соскочили? Звучит серьезно.
Вадим махнул рукой с деланой небрежностью.
— Мелочи. Слабаки отсеиваются, сильные остаются. Я как раз веду переговоры с новыми, куда более серьезными инвесторами. Это будет бомба.
— Новые инвесторы — это хорошо, — кивнул Егор, делая глоток вина. — Главное, чтобы у них были не только деньги, но и понимание, как защитить свои активы. Особенно интеллектуальную собственность. А то знаешь, как бывает…
Весь вечер он говорил только о себе. О своих планах, о своих будущих триумфах. Я молча подливала гостям вино и меняла тарелки.
В какой-то момент Вера Захаровна повернулась ко мне.
— Катенька, а ты-то чем мужу помогаешь? Кроме готовки, я имею в виду. Вдохновляешь, наверное?
Я почувствовала, как покраснели щеки.
Вадим расхохотался. Громко, натужно.
— Мам, ну что ты. Катя у нас человек простой. Она в цифрах своих ковыряется, зарплату получает. На большее ее не хватает. Но зато смотри, какая хозяйка!
Он обнял меня за плечи и притянул к себе. Его рука была тяжелой, как хомут.
И тут прозвучала фраза, ставшая последней каплей.
— Я тут подумал, — сказал Вадим, обращаясь к Егору. — Продам-ка я Катину квартиру. Ну, ту, что ей от бабушки осталась. Все равно пустует. А мне сейчас как раз нужен стартовый капитал, чтобы этих новых инвесторов впечатлить.
Мои родители ахнули. А я почувствовала, как внутри все замерло. Не от обиды. От внезапной, кристальной ясности.
Он посягнул на последнее, что у меня было. На мою единственную крепость.
Я медленно высвободилась из его объятий. Села на свое место. Все взгляды были прикованы ко мне.
— Боюсь, у тебя это не получится, Вадим, — сказала я. Мой голос прозвучал на удивление ровно и спокойно.
Он удивленно вскинул брови.
— Это еще почему?
— Потому что для того, чтобы произвести впечатление на инвесторов, нужен не стартовый капитал. Нужна безупречная репутация и стабильно растущие активы. А у твоей компании нет ни того, ни другого.
В комнате повисла напряженная пауза. Вадим побагровел.
— Ты что несешь? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?
— О, я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, — я достала свой телефон и положила его на стол. — Я говорю о том, что сегодня в три часа дня состоялось внеочеренное собрание совета директоров компании «Прометей-Инновации».
Его лицо вытянулось.
— Откуда ты…
— Главным вопросом на повестке дня было снятие с должности генерального директора Соколова Вадима Петровича. В связи с финансовыми махинациями и доведением компании до предбанкротного состояния.
Егор присвистнул. Вера Захаровна вцепилась в подлокотник кресла.
— Это ложь! — взвизгнул Вадим. — Ты все выдумала! Кто мог созвать собрание без меня?!
Я посмотрела ему прямо в глаза.
— Инициатором собрания выступил новый мажоритарный акционер, — я сделала паузу, наслаждаясь каждым словом. — Решение было принято единогласно.
Он смотрел на меня, и в его глазах плескался уже не гнев, а животный ужас. Он все еще не мог сложить два и два.
— Кто? — прошептал он. — Кто этот акционер?
Я улыбнулась. Впервые за много лет — искренне.
— Познакомься, Вадим. Это я.
На несколько секунд в комнате воцарилось абсолютное беззвучие. Затем Вадим издал странный, булькающий смешок.
— Ты? Ты?! — он ткнул в меня пальцем, и его лицо исказилось. — Бухгалтерша? Да у тебя мозгов не хватит, чтобы акции от аспирина отличить!
Он обвел взглядом ошеломленных родственников.
— Вы слышите этот бред? Она сошла с ума! Она просто мстит мне за то, что я успешнее ее!
Но его слова больше не имели веса. Егор Петрович, старший брат, смотрел на меня иначе. Не со снисхождением, а с холодным расчетом.
— Катя, это правда? Какой у тебя пакет? — спросил он деловито.
— Достаточный, чтобы принимать решения, — ответила я, не сводя глаз с мужа.
И тут маска слетела окончательно. Вадим сгреб со стола скатерть. Бокалы, тарелки, остатки еды — все с оглушительным грохотом полетело на пол.
— Я тебя уничтожу! — закричал он, забрызгивая слюной все вокруг. — Ты ничтожество! Я тебя из-под плинтуса вытащил, а ты!.. Ты украла мою компанию!
Вера Захаровна подскочила к нему, пытаясь его унять.
— Ваденька, успокойся! Сынок, не надо!
Но он ее отшвырнул. Его спектакль успешного человека закончился. Перед нами был просто жалкий, разъяренный неудачник, потерявший контроль.
Мой отец встал и шагнул ко мне, заслоняя меня собой.
— Не смей ее трогать, — сказал он тихо, но так, что Вадим замер.
А я просто смотрела на эту истерику. И не чувствовала ничего. Ни страха, ни злорадства. Только пустоту на том месте, где раньше была боль.
— В понедельник в девять утра в офисе будет мой юрист и аудиторская группа, — сказала я в наступившей после его криков паузе. — Они начнут полную проверку всей финансовой документации. Особенно твоих «представительских» расходов.
Вадим рухнул в кресло, обхватив голову руками. Он был раздавлен.
Егор с женой поспешно откланялись, бросив на меня испуганно-уважительный взгляд. Вера Захаровна, рыдая, пыталась утешить своего сына. Мои родители, дождавшись, пока они уйдут, крепко меня обняли.
— Мы всегда в тебя верили, дочка, — прошептала мама.
Когда за последними гостями закрылась дверь, я осталась одна в разгромленной гостиной. Вадим все так же сидел в кресле, глядя в одну точку.
Я взяла свой старый, поцарапанный ноутбук. Открыла его.
На экране светился биржевой терминал. Но я открыла другую вкладку — внутренний портал компании. С полным доступом ко всем файлам.
— У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы собрать свои вещи и уехать, — сказала я, не глядя на него. — Ключи оставишь на полке.
Он не ответил. Он больше не был хозяином в этом доме. Он больше не был никем.
Я не стала убирать осколки. Я прошла в спальню, закрыла за собой дверь и впервые за много лет легла спать одна. И это было лучшее чувство на свете. Не чувство свободы. А чувство возвращенного себе контроля над собственной жизнью.
Прошло три месяца.
Кабинет генерального директора, пахнущий кожей и дорогим паркетом, теперь был моим.
Я избавилась от безвкусных картин с волками и громоздкой мебели, которую так любил Вадим. Теперь здесь было светло и просторно.
Компания, которую я приняла, оказалась в еще более плачевном состоянии, чем я предполагала. Аудиторы раскопали целые пласты фиктивных сделок и выведенных на подставные фирмы средств. Вадим оказался не просто плохим бизнесменом, но и банальным вором.
Развод прошел на удивление тихо. Угрозы Вадима быстро сменились жалкими мольбами о «достойных отступных», но после предварительного отчета аудиторов он понял, что ему крупно повезло, что я не подала на него в суд за мошенничество. Он исчез из моей жизни, забрав с собой лишь свою непомерную гордыню и долги.
Я работала по шестнадцать часов в сутки, разбирая оставленные им завалы. Мне пришлось уволить половину его «друзей», занимавших ключевые посты, и собрать новую команду.
Это было сложно, но впервые за долгие годы я чувствовала, что живу по-настоящему.
Однажды вечером, когда я уже собиралась домой, в моем кабинете раздался звонок по внутренней связи.
— Екатерина Андреевна, к вам посетитель. Он без записи, но очень настаивает, — сказала моя новая секретарша Вероника.
— Я уже ухожу, Вероника. Скажите, чтобы записался на следующую неделю.
— Он говорит, что это по поводу выведенных активов «Прометея».
Я замерла. Это была самая больная тема. Аудиторы так и не смогли отследить конечного получателя самой крупной суммы — деньги растворились в сети офшорных фирм-однодневок.
— Хорошо. Пусть войдет.
Дверь открылась, и на пороге появился Егор Петрович. Он был одет в идеально скроенный костюм и улыбался той самой холодной, расчетливой улыбкой, которую я запомнила с того злополучного ужина.
— Добрый вечер, Катя. Или теперь лучше — Екатерина Андреевна? — он прошел в кабинет и сел в кресло для посетителей, не дожидаясь приглашения.
— Что тебе нужно, Егор? Если ты пришел просить за брата, то зря теряешь время.
— О нет, — он усмехнулся. — Вадим — глупец и всегда им был. Я пришел поговорить о бизнесе. О нашем с тобой бизнесе.
Я непонимающе нахмурилась.
— Я не понимаю, о чем ты.
Егор наклонился вперед, положив локти на колени. Его взгляд стал жестким.
— Ты прекрасно все понимаешь. Ты ведь умная женщина. Гораздо умнее, чем мы все думали. Ты думаешь, мой братец-недотепа сам бы додумался до такой сложной схемы по выводу средств? Он умеет только тратить, а не прятать.
Холодная догадка начала обретать форму в моей голове.
— Это был ты, — прошептала я.
— Я просто забирал свое, — спокойно поправил он. — Я годами вкладывал в него деньги, давал советы, которые он игнорировал. Я понял, что компания обречена, и решил хотя бы вернуть инвестиции.
Я ждал, когда все рухнет, чтобы забрать то, что останется, за бесценок. Но тут появилась ты и спутала мне все карты.
Он встал и подошел к панорамному окну, глядя на огни ночного города.
— Так что, Екатерина Андреевна, у нас с вами патовая ситуация. У тебя — юридическая оболочка компании с огромными долгами и испорченной репутацией.
А у меня — ее самые ценные активы: интеллектуальная собственность и клиентская база, которые мой братец, по моей скромной просьбе, предусмотрительно переписал на одну из моих фирм.
Он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. В его взгляде не было ни капли злости. Только ледяной азарт хищника.
— Так что я предлагаю тебе выбор. Либо мы становимся партнерами, и ты работаешь уже на меня. Либо я создаю новую компанию, а твоя через месяц объявляет о банкротстве. Решай.
