Дверь в нотариальную контору захлопнулась с таким грохотом, что даже секретарша за стойкой вздрогнула и подняла глаза от компьютера. Светлана стояла на пороге, сжимая в руке папку с документами так крепко, что костяшки пальцев побелели. Её взгляд метался между мужем, который сидел на диване с виноватым видом, и свекровью, восседавшей в кресле с выражением оскорбленного достоинства на лице.
— Так вот почему ты настаивал, чтобы я приехала именно сегодня, — голос Светланы дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Не потому что хотел поддержать меня после получения наследства от бабушки. А потому что твоя мать уже всё за меня решила.
Нина Петровна, свекровь, поправила свою идеально уложенную причёску и посмотрела на невестку с тем самым выражением снисходительной жалости, которое Светлана так ненавидела.
— Светочка, дорогая, не драматизируй. Мы просто хотели помочь тебе правильно оформить документы. Ты же знаешь, как сложно разобраться во всех этих юридических тонкостях.
Светлана перевела взгляд на Павла. Её муж сидел, уткнувшись взглядом в пол, и молчал. Как всегда молчал, когда его мать брала ситуацию в свои руки.
— Правильно оформить? — Светлана сделала шаг вперёд, и нотариус за столом нервно закашлялся. — Вы имеете в виду переписать квартиру моей бабушки на Павла? Это вы называете «правильным оформлением»?
Три недели назад умерла бабушка Светланы, оставив ей в наследство двухкомнатную квартиру в центре города. Старушка всю жизнь копила на эту недвижимость, откладывая с пенсии, экономя на всём. Она хотела, чтобы у её любимой внучки было что-то своё, независимое, надёжное. Светлана помнила, как бабушка, уже лёжа в больнице, сжимала её руку своими сухими пальцами и шептала: «Это твоё, Светочка. Только твоё. Пусть у тебя будет своя крыша над головой, что бы ни случилось».
И вот теперь она стояла в кабинете нотариуса, куда её привёз муж якобы для оформления наследства, а на столе лежали документы о передаче прав собственности на имя Павла.
— Не переписать, а оформить совместную собственность, — поправила Нина Петровна, и в её голосе звучало раздражение. — В конце концов, вы же семья. Какая разница, на чьё имя будет квартира? Главное, чтобы всё было по закону.
— По какому закону? — Светлана чувствовала, как внутри поднимается волна ярости. — По закону это моё наследство. Моя бабушка оставила квартиру мне, а не вашему сыну.
— Но ты же замужем! — воскликнула свекровь, и маска доброжелательности начала спадать с её лица. — Нормальная жена не скрывает имущество от мужа. Это нечестно по отношению к Павлику. Он же глава семьи!
Светлана невесело рассмеялась. Глава семьи. Павел, который до сих пор не может решить, какие обои клеить в их съёмной квартире без одобрения мамочки. Который звонит ей по три раза на день, докладывая о каждом своём шаге. Который позволяет матери приходить к ним домой в любое время суток, критиковать готовку Светланы, переставлять мебель и давать «ценные советы» о том, как правильно жить.
— Паша, — Светлана повернулась к мужу. — Скажи мне честно. Это была твоя идея или твоей матери?
Павел поднял голову, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд. Но только мелькнуло и тут же исчезло.
— Света, ну что ты так реагируешь? Мама права, мы же семья. И потом, квартиру всё равно надо ремонтировать, а у меня есть опыт, я смогу всё организовать…
— У тебя есть опыт? — перебила его Светлана. — Ты имеешь в виду тот ремонт в квартире твоей матери, который делала бригада, нанятая ею же? Где твоя роль заключалась в том, чтобы отвозить её в магазин за плиткой?
— Не нужно так разговаривать с моим сыном! — вмешалась Нина Петровна, вскакивая с кресла. — Он старается для вашей семьи, работает не покладая рук!
Работает не покладая рук. Светлана знала, какая это «работа». Павел числился заместителем директора в фирме своего дяди, появлялся там пару раз в неделю на несколько часов, а остальное время проводил дома за компьютерными играми или в гараже с друзьями. Зарплата у него была символическая, и если бы не заработок Светланы, им бы не хватало даже на аренду квартиры.
— Давайте все успокоимся, — вмешался нотариус, пожилой мужчина в очках. — Госпожа Светлана, вы не обязаны подписывать никакие документы против вашей воли. Это ваше наследство, и только вы решаете, как им распорядиться.
— Вот именно, — Светлана благодарно кивнула ему. — И я не собираюсь ничего подписывать.
Она взяла со стола папку с документами, которые принесла с собой — оригиналы завещания, свидетельство о смерти бабушки, все необходимые бумаги для вступления в наследство.
— Мы уходим, Павел, — сказала она, глядя на мужа.
Но Павел не двинулся с места. Он сидел, сжав руки в кулаки, и смотрел на неё с обидой и злостью.
— Ты всегда такая была, — процедил он сквозь зубы. — Эгоистка. Думаешь только о себе.
Эти слова ударили Светлану больнее, чем она ожидала. Эгоистка? Она, которая последние четыре года тянула на себе всё хозяйство, работала на двух работах, чтобы они могли позволить себе нормальную жизнь? Она, которая терпела постоянные визиты свекрови, её колкости и замечания?
— Я эгоистка? — голос Светланы стал тихим и опасным. — Это я эгоистка? Хорошо, давай поговорим об эгоизме. Помнишь, когда твоя мать переехала к нам на два месяца после её операции? Я ухаживала за ней, готовила диетическую еду, возила по врачам. А что делал ты? Ты сбегал к друзьям, потому что «не мог видеть маму такой слабой». Или когда она решила, что наша спальня слишком маленькая для нас, и надо поменяться комнатами? Ты промолчал, и мы три месяца спали в комнате без нормального окна, пока я не взбунтовалась.
— Это другое! — воскликнул Павел, вскакивая. — Мама болела, ей нужна была помощь!
— А мне не нужна? — Светлана шагнула к нему. — Когда я лежала с воспалением лёгких, твоя мать сказала, что я притворяюсь, чтобы не идти на её юбилей. И ты ей поверил! Ты ушёл на праздник, оставив меня одну с температурой под сорок!
— Хватит выяснять отношения при посторонних! — рявкнула Нина Петровна. — Это неприлично! Светлана, прекратите этот спектакль и подпишите документы. В конце концов, если вы с Павликом разведётесь, квартира всё равно будет делиться пополам. Так не лучше ли сразу всё оформить правильно?
Эти слова повисли в воздухе как удар грома. Светлана медленно повернулась к свекрови.
— Что вы сказали? Если мы разведёмся?
Нина Петровна поняла, что сказала лишнее, но отступать было поздно.
— Я просто рассматриваю все варианты. В наше время браки такие непрочные. И если вы расстанетесь, мой сын не должен остаться ни с чем.
— Ваш сын и так ни с чем не останется, — холодно ответила Светлана. — Потому что квартира — это наследство, полученное мной в браке. По закону оно не подлежит разделу при разводе. Но вы это прекрасно знаете, правда? Именно поэтому и устроили весь этот спектакль с переоформлением.
Она посмотрела на Павла, который стоял бледный и растерянный.
— Ты знал, — это было не вопросом, а утверждением. — Ты знал, что твоя мать планирует. Вы обсуждали это за моей спиной.
Павел открыл рот, чтобы что-то сказать, но Светлана подняла руку, останавливая его.
— Не надо. Не надо оправдываться. Всё и так ясно.
Она повернулась к нотариусу, который наблюдал за происходящим с профессиональным спокойствием.
— Я приду завтра одна, чтобы оформить вступление в наследство. Можно записаться на утро?
— Конечно, — кивнул нотариус. — Приходите к десяти часам.
Светлана направилась к двери, но Нина Петровна преградила ей путь.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела она. — Ты разрушаешь семью своим упрямством и жадностью!
— Я разрушаю? — Светлана остановилась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Нет, Нина Петровна. Это вы разрушаете семью своего сына. Вы настолько крепко держите его на поводке, что он не может сделать ни шага без вашего одобрения. Вы вырастили не мужчину, а вечного мальчика, который прячется за мамину юбку при любой проблеме.
Она перевела взгляд на Павла.
— А ты… Ты даже не попытался встать на мою сторону. Ни разу за четыре года брака. Всегда мама была права, всегда её мнение было важнее. Знаешь что? Твоя мать дала мне прекрасную идею. Может, нам действительно стоит развестись.
— Света, подожди! — Павел бросился за ней, но Светлана уже вышла из кабинета.
Она шла по коридору, слыша за спиной голоса мужа и свекрови. Нина Петровна что-то возмущённо говорила о неблагодарности, о том, что она столько сделала для их семьи. Павел пытался её успокоить и одновременно звал Светлану вернуться.
На улице моросил мелкий осенний дождь. Светлана остановилась под навесом и достала телефон. Её руки дрожали, но не от холода, а от адреналина и осознания того, что только что произошло. Она набрала номер своей подруги Ирины.
— Ира? Это я. Можно я приеду к тебе на несколько дней? Мне нужно подумать.
Пока она говорила по телефону, из здания вышел Павел. Он выглядел потерянным и жалким под дождём.
— Света, давай поговорим, — начал он. — Ты всё неправильно поняла. Мама хотела как лучше.
— Для кого лучше, Паша? — устало спросила Светлана. — Для тебя? Для неё? Уж точно не для меня.
— Но мы же семья! Нельзя вот так всё разрушить из-за какой-то квартиры!
— Из-за квартиры? — Светлана покачала головой. — Ты правда думаешь, что дело в квартире? Дело в доверии, Паша. В уважении. В том, что ты выбрал сторону матери, даже не поговорив со мной. Вы за моей спиной планировали, как отнять у меня наследство бабушки. Последнее, что она мне оставила. Единственное, что у меня есть своё.
— Я не хотел отнимать! Я думал, если квартира будет на моё имя, маме будет спокойнее. Она всё время говорит, что ты можешь меня бросить, и тогда я останусь ни с чем.
Светлана внимательно посмотрела на него. Взрослый мужчина тридцати двух лет стоял перед ней как нашкодивший мальчишка, ищущий оправдания.
— И что же ты ответил своей маме, когда она это говорила? Защитил меня? Сказал, что любишь и доверяешь мне? Или промолчал, как всегда?
Молчание Павла было красноречивее любых слов.
— Вот и ответ, — грустно улыбнулась Светлана. — Знаешь, Паша, твоя мать добилась своего. Правда, не совсем так, как планировала. Она хотела получить квартиру, а получила то, что предсказывала — я действительно ухожу. Но квартира останется при мне.
Подъехало такси, которое вызвала Ирина. Светлана села в машину, не оглядываясь на мужа. Только когда машина тронулась, она позволила себе заплакать. Не от жалости к себе, а от облегчения. Словно тяжёлый камень свалился с плеч.
Телефон завибрировал. Сообщение от Павла: «Мама говорит, что ты одумаешься и вернёшься. Она ждёт твоих извинений».
Светлана усмехнулась сквозь слёзы. Извинений. Нина Петровна всё ещё думала, что контролирует ситуацию. Что невестка, как обычно, уступит, проглотит обиду, вернётся.
Но Светлана знала — назад дороги нет. Бабушка была права, говоря, что женщине нужно иметь что-то своё. Не только квартиру — свою жизнь, своё достоинство, свою независимость. И Светлана не позволит никому это отнять. Ни свекрови с её манипуляциями, ни мужу с его инфантильностью.
Через неделю Светлана вернулась в их съёмную квартиру, чтобы забрать вещи. Павла не было дома, зато на кухне восседала Нина Петровна с чашкой чая.
— А, явилась, — процедила она. — Нагулялась?
Светлана не ответила. Она прошла в спальню и начала складывать одежду в чемодан.
— Ты совершаешь большую ошибку, — продолжала свекровь, следуя за ней. — Павлик тебя любит. Он готов тебя простить, если ты извинишься и подпишешь документы на квартиру.
— Простить? — Светлана обернулась. — За что он собирается меня простить? За то, что я не дала себя обмануть?
— Ты всегда была неблагодарной, — зло сказала Нина Петровна. — Я приняла тебя в семью, помогала вам, а ты…
— Вы помогали? — перебила её Светлана. — Чем? Постоянными придирками? Критикой? Попытками настроить Павла против меня? Или тем, что внушали ему, что он несчастная жертва, а я корыстная стерва?
— Не смей так со мной разговаривать!
— Я больше не обязана с вами разговаривать вообще, — спокойно ответила Светлана. — Я подала на развод. Документы Павел получит на днях.
Лицо Нины Петровны побагровело.
— Ты не посмеешь! Я не позволю тебе разрушить жизнь моего сына!
— Его жизнь разрушили вы, — Светлана закрыла чемодан. — Вы сделали из него безвольного человека, неспособного принимать решения. Он до сих пор ребёнок, хотя ему уже за тридцать. И знаете что? Это больше не моя проблема.
Она взяла чемодан и направилась к выходу. В дверях остановилась и обернулась.
— Передайте Павлу, что его вещи я оставила. И ещё… Спасибо вам, Нина Петровна.
— За что? — опешила свекровь.
— За то, что открыли мне глаза. Если бы не эта история с квартирой, я бы ещё долго терпела и надеялась, что что-то изменится. А теперь я свободна. И у меня есть своё жильё, где мне никто не будет указывать, как жить.
Светлана вышла из квартиры, оставив ошеломлённую свекровь стоять в коридоре. На улице светило осеннее солнце, и мир казался удивительно ярким и полным возможностей.
Через месяц Светлана въехала в бабушкину квартиру. Она была старой, требовала ремонта, но это было её собственное жильё. Её крепость, где никто не мог ей приказывать или манипулировать ею.
Павел пытался звонить, писать, даже приходил к ней на работу. Умолял вернуться, обещал, что всё изменится, что он поговорит с матерью. Но Светлана знала — ничего не изменится. Человек, который в тридцать два года не может противостоять материнскому давлению, вряд ли научится этому.
Развод прошёл быстро и без скандалов. Павел, видимо по совету адвоката, не стал претендовать на квартиру. Нина Петровна появилась на последнем заседании суда и попыталась устроить сцену, но судья быстро призвал её к порядку.
Выходя из здания суда с решением о разводе, Светлана почувствовала странную лёгкость. Будто сбросила тяжёлый рюкзак после долгого подъёма в гору. Да, она была одна. Да, впереди была неизвестность. Но она была свободна. И это стоило всех потерь.
Бабушка всегда говорила ей: «Светочка, помни — лучше быть одной, чем с кем попало. И лучше иметь своё маленькое, чем чужое большое». Только теперь Светлана по-настоящему поняла смысл этих слов.
Она достала ключи от квартиры — своей квартиры — и улыбнулась. Новая жизнь начиналась прямо сейчас.
