Последняя капля упала на пол кухни, когда я поняла, что больше не могу. Три года я жила словно тень в собственном браке, а теперь стояла с чемоданом в руках, готовая навсегда покинуть этот дом. Но началось все гораздо раньше, когда я еще верила, что любовь способна преодолеть любые препятствия.
Наша семья напоминала треугольник, где я занимала самый острый угол. Андрей, моя вторая половина, и Валентина Петровна, его обожаемая родительница, составляли основание этой фигуры. Она родила сына довольно поздно и боготворила его с такой силой, что места для других чувств просто не оставалось. Мой супруг же привык считать материнское слово законом, не подлежащим обсуждению.
Даже самые незначительные покупки превращались в настоящие баталии. Помню тот день в торговом центре, когда мы выбирали одежду для Андрея.
— Посмотри на эту модель, — предложила я, показывая на яркую рубашку. — Тебе идет этот оттенок.
— Неплохо выглядит, — кивнул муж. — И с моими брюками будет отлично сочетаться.
— Что за безвкусица? — вмешалась Валентина Петровна. — Сынок, неужели ты наденешь такое?
— Но мне кажется, цветовая гамма очень привлекательная, — попыталась я отстоять свой выбор. — К тому же качество материала превосходное.
— Зачем моему ребенку привлекать внимание? — возмутилась свекровь. — Он же простой бухгалтер, а не артист. Лучше возьми вот эту, для работы подойдет идеально.
Андрей покорно примерил предложенный вариант. По его мимике было ясно: выбор матери ему не по душе.
— Дорогой, принимай решение самостоятельно, — мягко подбодрила я.
— Мама знает лучше, — вздохнул он. — Эта действительно практичнее и солиднее.
— Но ведь тебе явно не нравится…
— Танечка, мой мальчик уже определился, — резко прервала меня Валентина Петровна. — Не стоит навязывать ему свое мнение. Мать всегда понимает, что необходимо ее дитя.
Эта фраза стала ее любимой мантрой. Она искренне полагала, что взрослый мужчина нуждается исключительно в материнских советах, поскольку сам разобраться не способен. А я безуспешно пыталась убедить супруга думать своей головой.
— Послушай, у твоей мамы, конечно, богатый жизненный опыт, — говорила я дома.
— Именно! Она столько лет прожила, многое повидала, — оправдывался Андрей.
— Опыт — это прекрасно, но у тебя есть собственный разум. Неужели всегда будешь позволять другим решать за себя?
— Она ничего за меня не решает! Просто я прислушиваюсь к ее словам, и они обычно оказываются правильными.
— Даже когда мы приобрели подержанный холодильник вместо нового? Который, кстати, вышел из строя спустя год.
— Зато тогда мы сберегли деньги.
— Какой же ты плохой счетовод, — усмехнулась я. — Купив сразу новый, мы пользовались бы им минимум десятилетие. А теперь получается двойная трата: сначала на старый и неисправный, потом на новый.
— Хватит, Таня, не начинай. Это были непредвиденные обстоятельства.
— Которых можно было избежать, если бы ты поступал по своему желанию, а не по маминому.
— Все, я не желаю продолжать этот спор.
Мои попытки достучаться до мужа не приносили результата. Он неизменно уклонялся от серьезных разговоров и отказывался признавать материнское влияние. К Валентине Петровне я относилась без особых эмоций. Близости между нами не было, поэтому общение происходило только через Андрея. Впрочем, она регулярно пыталась давать мне наставления.
— Татьяна, у вас постоянно такие грязные полы? — поинтересовалась она однажды.
— У нас светлый паркет, поэтому заметна каждая пылинка, — объяснила я. — Мою каждые три дня.
— При таком покрытии нужно убираться ежедневно, да по несколько раз.
— Каждый день не получается, ведь я работаю. Плюс множество домашних забот, не всегда все успеваю.
— Но ты же в школе трудишься, занятия заканчиваются в два дня.
— Уроки да, однако остается проверка тетрадей и прочие педагогические обязанности, поэтому домой возвращаюсь к шести вечера.
— Это же рано! Помыть полы — минутное дело. С такой работой вполне можно и каждодневную уборку делать.
Переубеждать свекровь было так же бессмысленно, как и отучать мужа от материнской опеки. Поначалу я боролась с этим, желая изменить ситуацию к лучшему, но вскоре оставила бесплодные попытки.
Когда Валентина Петровна вышла на пенсию, здоровье стало ее подводить. Постоянные недомогания и жалобы заставляли нас с Андреем оказывать ей всевозможную помощь. Однажды свекровь почувствовала себя настолько скверно, что не могла справляться с повседневными задачами.
— Маме нехорошо, — сообщил супруг. — Проводит целые дни в постели, встает только покушать. Готовить для себя уже не в силах.
— Ой, как жаль. Может, ей требуется помощь? — откликнулась я.
— Если сможешь иногда навещать ее после работы, было бы замечательно, — согласился он.
Мне действительно не составляло труда помогать свекрови, ведь я осознавала: ей нужна поддержка, а она, в конце концов, часть моей семьи.
Так изменился мой распорядок. После занятий быстро проверяла ученические работы, завершала служебные дела и отправлялась к свекрови. Готовила завтраки, обеды, ужины, ходила за покупками, поливала растения, мыла полы, вытирала пыль. Словом, выполняла все хозяйственные обязанности и помогала пожилой женщине передвигаться.
— Таня, завтра утром сходи на почту и получи бандероль, — попросила Валентина Петровна.
— Но утром у меня уроки, не смогу, — возразила я.
— Так зайди до школы! — потребовала она. — Почта открывается в восемь, а твои занятия в половине девятого. Времени предостаточно.
Мне пришлось подчиниться требованию свекрови. Как на беду, на почте скопилась огромная очередь, и я простояла там целых двадцать минут. Директор сделал мне замечание за опоздание, но, к счастью, это был единственный подобный случай за всю мою трудовую деятельность.
Вечером нужно было снова навестить Валентину Петровну, чтобы передать полученную посылку.
— Не могла раньше принести? Почему утром не зашла? — возмущалась она.
— Потому что времени не хватило. Простояла в очереди дольше расчетного, из-за чего опоздала на работу, — оправдывалась я. — Извините, но служба для меня превыше всего.
— А то, что твоя свекровь двигаться не может, тебя не волнует? Работа важнее родственников?
— Что вы сразу обвиняете. Врач сказал, что вы идете на поправку, можете спокойно перемещаться по квартире.
— Не умничай. Я сама решу, когда мне можно, а когда нет. Иди борщ вари, да компот приготовь. Потом полы вымоешь и белье постираешь.
Я опешила от командного тона свекрови. Прекрасно понимала, что ей становится лучше и она вполне способна заниматься домашними делами. Видимо, Валентина Петровна привыкла к особому вниманию, когда можно лежать и ничего не делать, а кто-то другой выполняет всю работу.
— Таня, завтра у тебя много дел, — приказывала свекровь. — Нужно забрать у моей приятельницы банки с консервацией, она в другом районе проживает. Потом приготовишь обед с ужином и оладьи испечешь. После можешь заниматься уборкой.
— Валентина Петровна, завтра прийти не получится.
— По какой причине?
— У нас педагогический совет и подготовка к празднику, где я назначена ответственной. Пропускать нельзя.
— Откажись, Танечка. Без тебя я не справлюсь.
— Сегодня что-нибудь приготовлю, завтра покушаете, а послезавтра приду и сделаю свежее.
— Ох, совсем ты меня не жалеешь. Передвигаться трудно, а еды хватит лишь на один прием. А подруга моя скоро уезжает, не сможет отдать те баночки. А они бы мне очень помогли быстрее выздороветь, чтобы тебе не приходилось каждый день бегать.
Я понимала, что свекровь мной манипулирует, но она так жалобно это подавала, что на работе пришлось отпрашиваться, чтобы вновь идти к ней.
Уже на пределе сил ухаживала за ней, а дома супруг требовал идеального порядка и вкусной пищи.
— Таня, почему мои рубашки висят в стиральной машине? В чем завтра идти? — жаловался Андрей.
— Ой, прости, милый, — извинялась я. — Так заспешила, что совершенно забыла. Сейчас заново постираю и развешу. Надевай завтра что-то другое.
— Боже мой, что трудного в том, чтобы выполнить простейшую просьбу? Тебе надо было всего лишь вовремя развесить белье, мозгов для этого не требуется. А ты даже с этим не справляешься.
— Дорогой, если мозгов не требуется, мог бы и сам развесить.
— Откуда мне знать, что ты еще не сделала?
— Весь вечер лежишь на диване, пока я готовлю. В ванную заходил? Мог бы заметить, что машинка закончила стирку.
— Следить за домом — не моя обязанность, а твоя.
— Мы оба здесь живем, не только я одна.
— Не забывай, что проживаешь в моей квартире, Таня. Я за нее плачу, от тебя требуется лишь готовка и уборка. А ты даже с этим не справляешься.
Поскольку практически все вечера проходили в заботах о свекрови, в собственном доме я часто что-то упускала. На этой почве с мужем регулярно возникали ссоры, которые только отнимали последние силы.
Я пыталась успевать в двух местах одновременно. За свекровью ухаживала так тщательно, чтобы она действительно могла отдохнуть и скорее поправиться. Спать приходилось намного меньше, чтобы везде успевать. Утром вставала раньше обычного, чтобы привести в порядок свой дом или сбегать по срочным делам для Валентины Петровны. Днем еле работала, буквально засыпая на ходу. А вечером сначала трудилась в квартире свекрови, потом возвращалась домой для новых хлопот. Такими темпами и сама могла заболеть.
— Андрей, я так устала! Хочется просто упасть в постель и крепко заснуть, — жаловалась я.
— А кто не устает, Таня? — равнодушно отозвался супруг. — Что будем ужинать?
— Не успела сегодня готовить, свари пельмени, — сонно проговорила я.
— Таня, это неправильно. У тебя же муж с работы голодный вернулся. Будь любезна, накорми нормальной едой.
— А что плохого в пельменях? Очень даже неплохое блюдо.
— Я хочу полноценно питаться и чтобы жена встречала как положено.
— Андрей, я постоянно либо на службе, либо за твоей мамой ухаживаю. Будь совестлив. У тебя руки есть, приготовь сам.
— Мне еще и самому готовить? Таня, ты понимаешь, что говоришь? Это твоя обязанность, не моя.
— Ты прекрасно видишь, в каком я состоянии. Отдыхаю только во сне. А сплю максимум пять часов.
— И что, жаловаться теперь? Сама выбрала такую жизнь, сама и расплачивайся.
— Что я выбирала? Вместо тебя за твоей мамой ухаживаю я. Сколько раз ты ей помог? Раз, два? Продуктов принес, какой герой. А я почти каждый вечер после работы у нее тружусь. Готовлю, убираюсь, выполняю просьбы как прислуга. На работу прихожу совершенно разбитая. Что делать?
— Уходи с работы и позаботься о моей маме — сказал муж
— Что? При чем здесь моя работа? — недоумевала я.
— Твоя работа как раз всему и мешает. Она денег нам не приносит, зато ты хоть полезным делом займешься.
— Каким делом? Сиделкой для твоей мамы, которая, между прочим, уже сама может о себе позаботиться?
— Мама еще не скоро восстановится. И она привыкла, что ты все за нее делаешь, ей так проще. Вот и продолжай в том же духе, а с работы увольняйся. Может, тогда перестанешь ныть.
Моя усталость и подавленные чувства взорвались.
— Знаешь что, дорогой, сам ухаживай за своей мамой! Я больше не намерена ей прислуживать, а увольняться с работы тем более!
— Тогда тебе тут делать нечего! Либо поступаешь, как я сказал, либо убирайся отсюда.
Я не колеблясь подошла к шкафу и начала складывать вещи. Предупредив заранее подругу, решила, что поеду к ней, чтобы больше не оставаться в этом месте.
— И куда это ты собралась?
— Туда, где меня ценят!
Подруга с сочувствием посмотрела на мой измученный вид и позволила пожить у нее некоторое время. Я была благодарна, что у меня остался человек, к которому можно было обратиться в любую минуту. Она накормила меня, постелила постель и убедила взять больничный, чтобы несколько дней отдохнуть. Я согласилась и легла спать.
На следующий день звонила свекровь. Я не особенно хотела отвечать, но все-таки подняла трубку.
— И где ты? Почему до сих пор не у меня? — грозно спросила Валентина Петровна.
— Валентина Петровна, я больше не буду вам прислуживать. Пусть этим занимается ваш сын.
— С какой это радости? Немедленно приезжай, мне есть нечего.
— Очень жаль, но это уже не моя проблема. И передайте вашему сыну, что я от него ухожу. С меня довольно ваших манипуляций и пренебрежительного отношения.
— Да как ты смеешь, девчонка? Бросаешь на произвол судьбы свою свекровь, да еще и от мужа уходишь? Как тебе не стыдно?
— Стыдно должно быть вам, а не мне. Забудьте этот номер. Всего хорошего!
Я завершила разговор и заблокировала номер свекрови. Прекрасно понимала, что она может продолжать названивать или писать гневные послания. Однако я не желала больше впускать негатив в свою жизнь. И уж точно не хотела тратить силы на людей, которые не ценили мою помощь, а лишь пользовались моей добротой.
