— Лена! Включи свет в коридоре!
Половина первого ночи. Лена лежала в кровати и слушала, как Галина Петровна возится с ключами. Завтра — собеседование в крупную компанию, а свекрови все равно.
— Уже поздно, — сказала Лена, выходя в халате.
— Поздно? — Галина Петровна покачивалась в дверях с тремя подругами. От них несло крепкими напитками. — А когда мой Игорь ремонт делал, тебе тоже было поздно помогать?
— Мам, давайте завтра поговорим…
— Не мам, а Галина Петровна. И ничего мы завтра не будем. Девочки, проходите на кухню, Ленка нам чайку поставит.
Лена молча достала чашки. Галина Петровна принесла из холодильника игристое — то самое, которое копили к дню рождения Игоря.
— Девочки, расскажу вам про нашу Лену, — начала свекровь, разливая по бокалам. — Вроде старается, а толку никакого. Мой Игорь зря на ней женился.
— А что, совсем никак? — подалась вперед Тамара, самая любопытная.
— Да что там! Детей нет, готовит кое-как, денег не зарабатывает. Одни траты.
Лена резала хлеб и думала: двенадцать лет одного и того же. Каждый день — недовольное лицо, каждый вечер — жалобы, каждая попытка что-то сказать — истерика.
— А еще, девочки, — Галина Петровна понизила голос, — она деньги считает. Представляете? Каждую копейку в тетрадочку записывает.
— Ой, жадная какая! — ахнула одна из подруг.
— Хуже. Игорь оставляет на хозяйство, а она контролирует — на что потратила. Будто я воровка.
Лена поставила тарелку с нарезкой на стол. Воровка — сказала та, у которой вчера в шкатулке появились золотые серьги. Та, которая просила деньги на лекарства, а купила дорогую кофточку.
— Можете потише? — попросила Лена. — У соседей маленький ребенок.
— О чужих детях думает, а своих нет, — хмыкнула свекровь. — Игорь хочет внуков, а она все работу ищет.
Подруги захихикали. Лена почувствовала, как лицо горит от стыда.
— Галина Петровна, я пойду…
— Стой! — рявкнула свекровь. — А посуду кто убирать будет? Я, больная?
— А что, руки совсем не работают?
Наступила тишина. Бокалы замерли в воздухе.
— Ты что сказала? — медленно произнесла Галина Петровна.
— Я сказала…
— Девочки, слышите? Она мне дерзит! После всего, что я для нее сделала!
— Ужас, — поддакнула Тамара. — В наше время за такое из дома выгоняли.
— А я добрая. Потерплю. — Свекровь допила игристое. — Кстати, Лена, завтра племянник приедет. На пару недель. Постели ему в гостиной и готовь завтраки. Парень растет.
Лена не ответила. Племянник — двадцатилетний бездельник, который в прошлый визит украл деньги из ее кошелька. Теперь еще две недели прислуживать и ему.
Она пошла в комнату свекрови. Включила фонарик на телефоне и открыла шкатулку. Золотые серьги лежали рядом с цепочкой, которую Галина Петровна «подарила себе на именины». На туалетном столике — крем за баснословные деньги. В шкафу — три новые блузки с бирками.
Лена сфотографировала все и вернулась на кухню с украшениями в руках.
— Галина Петровна, — она положила серьги на стол. — Объясните, на какие деньги это купили.
Разговор стих. Тамара потянулась к золоту:
— Ого! Дорогие, наверное?
— Что ты творишь?! — побледнела свекровь. — Роешься в чужих вещах?
— В вещах, купленных на наши деньги. — Лена выложила крем и блузки. — Пенсия у вас двенадцать тысяч. Откуда такие покупки?
— На свои покупаю! На честно заработанные!
— Где заработанные? — Лена достала телефон. — Покажите справку о доходах.
— Девочки, — нервно засмеялась Галина Петровна, — она совсем… Серьги мне подруга подарила.
— Из ювелирного? С чеком?
— Отдай телефон! — свекровь кинулась к Лене. — Немедленно!
— Не отдам. Потому что знаю, откуда деньги.
— Откуда? — тихо спросила Тамара.
— Из конверта с накоплениями на операцию свекра. Месяц назад там лежало намного больше.
— Врешь! — закричала Галина Петровна. — Ничего я не брала!
— Игорь в командировке три недели. Кроме вас, никто не знает, где деньги.
— Может, ты взяла!
— На что? — Лена развела руками. — Посмотрите на меня. Где мои новые вещи?
Подруги засуетились:
— Галь, нам правда пора. Поздно уже…
— Не уходите! — Галина Петровна схватила Тамару за руку. — Она все выдумывает!
Но женщины уже натягивали куртки. Скандал с обвинениями в воровстве — не их история.
— Ну что, довольна? — Галина Петровна опустилась на стул. — Опозорила перед людьми.
— Сами себя опозорили. — Лена собирала вещи в пакет. — Хватит воровать.
— Воровать?! Да я тебя с помойки подобрала! Кормила двенадцать лет!
— Кормила я. И стирала я. И убирала я. А вы только деньги тратили.
— Мой сын узнает, как ты разговариваешь!
— Узнает. И увидит, на что ушли деньги его отца.
— Что ты хочешь?
— Собирайте чемодан. — Лена открыла дверь. — Едите к сестре. Но из этого дома — сегодня.
— Среди ночи? Ты озверела совсем?
— Среди ночи устраивали пьянки. Среди ночи и уезжайте.
— А если откажусь?
— Не откажетесь. Потому что утром Игорь увидит фотографии всех покупок. — Лена посмотрела на часы. — У вас час. Потом начну выносить вещи сама.
— Ты не посмеешь!
— Вышла замуж за Игоря, а не за вашу семью. Двенадцать лет хватит.
Час спустя Галина Петровна стояла с чемоданами в прихожей. Лицо злое, глаза красные.
— Игорь тебе этого не простит, — процедила она сквозь зубы.
— Посмотрим, — Лена нажала кнопку лифта.
— Пожалеешь. Еще как пожалеешь.
— Уже не жалею.
Дверь лифта закрылась. В квартире наступила тишина — настоящая, без ворчания и недовольного сопения. Лена прошла по комнатам, включая свет. Первый раз за двенадцать лет никто не комментировал ее действия.
Телефон зазвонил через двадцать минут.
— Лена, что происходит? — голос Игоря звучал растерянно. — Мать звонила, рыдает. Говорит, ты ее выгнала среди ночи.
— Выгнала.
— Но почему? Она сказала, поругались из-за посуды…
— Открой сообщения. Смотри фотографии.
Пауза. Длинная, тягучая пауза.
— Боже мой… Это все на мамины деньги?
— На деньги для операции твоего отца. Которые она воровала месяцами.
— Лена, я не знал…
— Не хотел знать. Проще было думать, что жена истеричка, а мама жертва.
— Это нечестно. Я постоянно в разъездах…
— А я постоянно дома. С человеком, который меня унижает и обворовывает нас. — Лена села на диван. — Двенадцать лет, Игорь. Каждый день.
— Но она же мать… Куда ей теперь?
— К сестре поехала. Там у нее комната и нормальные отношения.
— Может, стоило по-другому решить…
— Как? Еще двенадцать лет терпеть воровство и хамство?
Долгое молчание.
— Надо было мне раньше сказать, — тихо произнес Игорь.
— Говорила. Ты не слышал. Всегда находились оправдания — мать больная, мать одинокая, мать пожилая.
— И что теперь?
— Теперь живем без воровки и тиранки. Если это тебе не подходит — решай сам.
Лена положила трубку. Сердце колотилось, но внутри расцветало что-то легкое и свободное. Первый раз за годы она не боялась завтрашнего дня, не думала, какое настроение будет у Галины Петровны и за что сегодня будут претензии.
Утром Лена проснулась без будильника — в половине девятого. Собралась спокойно, никто не дергал с утра недовольным ворчанием. В прихожей не валялись чужие тапки, на кухне стояла только ее чашка.
Перед выходом написала записку: «Игорь, если хочешь поговорить — поговорим вечером. Но мать в наш дом больше не вернется. Это окончательно. Лена.»
В лифте она поймала себя на мысли — впервые за много лет идет на собеседование не убегая от домашнего ада, а потому что действительно хочет эту работу. И впервые не боится возвращаться домой.
На улице светило солнце. Лена шла по тротуару и думала: оказывается, жить для себя — не страшно. Страшно было не начать.
