— Завтра приедет нотариус, и квартира будет переписана на меня, — голос свекрови прозвучал как выстрел в утренней тишине кухни.
Марина замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Горячая жидкость дрогнула, несколько капель упало на белую скатерть, расплываясь тёмными пятнами. Она медленно опустила чашку на стол и посмотрела на Нину Павловну. Та сидела напротив, сложив руки на животе, и её лицо выражало торжество победителя.
— Какую квартиру? — голос Марины прозвучал хрипло.
— Эту. Нашу семейную квартиру. Андрей согласен. Мы уже всё обсудили.
Слова падали одно за другим, тяжёлые, как камни. Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Десять лет. Десять лет она прожила в этой квартире, считая её своим домом. Здесь делала первые шаги их дочка Лиза. Здесь они с Андреем клеили обои в детской, спорили о цвете штор, праздновали первые дни рождения.
— Андрей согласен? — переспросила она, всё ещё не веря.
Нина Павловна кивнула с довольным видом. Она наслаждалась моментом. Марина видела это по её глазам, по тому, как она откинулась на спинку стула, словно только что выиграла важную партию в шахматы.
— Конечно. Он мой сын. Он понимает, что квартира должна быть оформлена правильно. На старшее поколение. Так безопаснее.
Марина встала из-за стола. Ноги дрожали, но она заставила себя держаться прямо. В спальне ещё спал Андрей. Суббота. Он всегда спит до обеда по субботам. Она тихо открыла дверь.
— Андрей, проснись.
Он заворочался, недовольно бурча что-то неразборчивое. Марина подошла ближе и тряхнула его за плечо.
— Андрей! Нам нужно поговорить. Сейчас.
Он приоткрыл один глаз, увидел её лицо и сел в постели.
— Что случилось? Лиза?
— С Лизой всё в порядке. Твоя мама говорит, что ты согласился переписать квартиру на неё. Это правда?
Андрей отвёл взгляд. Этот жест сказал больше любых слов. Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Ты даже не обсудил это со мной? — её голос дрогнул.
— Мар, это просто формальность. Мама сказала, что так будет лучше. Налоги меньше, и вообще… Она же не чужой человек.
— Формальность? — Марина не кричала. Её голос стал тихим и холодным. — Мы десять лет платим за эту квартиру. Десять лет, Андрей! Я вкладывала всю свою зарплату в ремонт, в мебель, в погашение кредита!
— Но квартира же остаётся в семье, — пробормотал он, всё ещё не глядя на неё. — Мама обещала, что ничего не изменится.
— Обещала? — Марина горько усмехнулась. — Твоя мама обещала много чего. Обещала не вмешиваться в наше воспитание Лизы, но диктует, в какую школу её отдать. Обещала не лезть в наши отношения, но каждый день находится здесь с утра до вечера.
Андрей наконец поднял на неё глаза. В них была усталость и что-то похожее на мольбу.
— Мар, не начинай. Она моя мать. Она помогает нам.
— Помогает? — Марина села на край кровати. — Помогает контролировать каждый наш шаг? Вчера она выбросила мою сковородку, потому что та ей не понравилась. На прошлой неделе переставила всю мебель в гостиной, пока мы были на работе. Это помощь?
— Она хочет как лучше…
— Для кого лучше? Для себя! Андрей, очнись! Она манипулирует тобой!
В дверях появилась Нина Павловна. Она стояла, прислонившись к косяку, и на её лице играла лёгкая улыбка.
— Я слышу, невестка недовольна, — произнесла она медленно, смакуя каждое слово. — Что ж, двери открыты. Никто никого не держит.
Марина повернулась к ней.
— Это мой дом тоже, Нина Павловна. Я имею право голоса в решениях, которые касаются нашей семьи.
Свекровь рассмеялась. Не громко, но в этом смехе было столько презрения, что Марина вздрогнула.
— Твой дом? Милочка, ты забываешься. Первоначальный взнос за эту квартиру дал отец Андрея. Мой покойный муж. Это семейные деньги. Родовые, можно сказать.
— Но мы выплачиваем кредит! Мы с Андреем!
— Андрей выплачивает, — поправила свекровь. — А ты… Ну что твоя зарплата учительницы? Копейки. На продукты хватает, и слава богу.
Марина почувствовала, как щёки горят от унижения и злости. Да, она учитель начальных классов. Да, её зарплата меньше, чем у Андрея. Но она вкладывала в эту семью всё, что имела. Каждую копейку, каждую минуту своего времени.
— Мам, хватит, — наконец подал голос Андрей, но так тихо и неуверенно, что обе женщины его проигнорировали.
— Знаете что, Нина Павловна, — Марина встала и выпрямилась. — Я не позволю вам это сделать. Эта квартира — наша с Андреем. И нашей дочери. Не ваша.
Свекровь сузила глаза.
— Посмотрим, что скажет нотариус. Андрей уже дал согласие. Письменное, между прочим.
Марина резко повернулась к мужу. Тот сидел на кровати, уставившись в пол.
— Ты уже подписал документы?
Молчание было ответом.
В комнату вбежала Лиза. Семилетняя девочка в пижаме с единорогами остановилась в дверях, переводя взгляд с одного взрослого на другого.
— Мама, почему ты кричишь?
Марина присела перед дочерью, стараясь улыбнуться.
— Я не кричу, солнышко. Просто разговариваю с папой и бабушкой. Иди завтракать, я сейчас приду.
— Бабушка сказала, что мы будем жить все вместе всегда, — радостно сообщила Лиза. — И что она будет главной в доме!
Нина Павловна довольно улыбнулась.
— Умница моя, всё правильно поняла.
Марина медленно поднялась. В её движениях появилась странная, пугающая решимость. Она посмотрела на свекровь, потом на мужа, потом снова на свекровь.
— Нет, — сказала она тихо, но твёрдо. — Этого не будет.
Следующие несколько часов прошли в странном оцепенении. Андрей заперся в кабинете, сославшись на срочную работу. Нина Павловна расположилась в гостиной, демонстративно листая какие-то документы. Марина забрала Лизу и ушла гулять.
В парке было холодно. Ноябрь выдался промозглым, но Марине нужен был воздух. Лиза бегала по площадке, а она сидела на лавочке и думала. Десять лет назад она влюбилась в Андрея без памяти. Он был таким внимательным, заботливым, решительным. Когда она забеременела, он сразу сделал предложение. Свекровь тогда казалась милой женщиной, радовалась внучке.
Когда всё изменилось? Марина пыталась вспомнить точный момент, но не могла. Изменения происходили постепенно, незаметно. Сначала Нина Павловна стала приходить помогать с ребёнком. Потом начала давать советы. Потом советы превратились в указания. А Андрей… Андрей просто отстранился. Работа, друзья, хобби — что угодно, лишь бы не принимать решения, не вступать в конфликт между матерью и женой.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Оли: «Как дела? Давно не виделись».
Марина начала набирать ответ и остановилась. Что писать? Что её выживают из собственного дома? Что муж предал? Она удалила набранный текст и убрала телефон.
— Мама, я замёрзла, — Лиза подбежала, раскрасневшаяся от бега.
— Пойдём домой, милая.
Дома их встретила тишина. Андрей всё ещё был в кабинете. Нина Павловна исчезла, но на кухонном столе лежала записка: «Нотариус придёт завтра в 10 утра. Не опаздывайте».
Марина скомкала записку и выбросила в мусорное ведро. Потом достала телефон и набрала номер.
— Алло, Светлана Михайловна? Это Марина, жена Андрея Петрова. Мне нужна юридическая консультация. Срочно.
Светлана Михайловна была адвокатом, матерью одной из её учениц. Они встретились через час в кафе неподалёку. Марина рассказала всё: про квартиру, про кредит, про свекровь.
Светлана слушала внимательно, делая пометки в блокноте.
— Так квартира оформлена на Андрея?
— Да.
— А кредитный договор?
— На нас обоих. Мы созаёмщики.
Светлана кивнула.
— Это хорошо. Без вашего согласия переоформить квартиру с непогашенным кредитом практически невозможно. Банк не даст разрешение.
— Но Андрей сказал, что уже дал согласие…
— Его согласия недостаточно. Вы созаёмщик, вы имеете право вето. Более того, если вы можете доказать, что вкладывали средства в погашение кредита и ремонт, у вас есть основания претендовать на долю в квартире даже в случае развода.
Слово «развод» резануло слух, но Марина заставила себя дослушать.
— Что мне делать завтра, когда придёт нотариус?
— Просто откажитесь подписывать любые документы. Скажите, что вам нужно время для консультации с юристом. Это ваше право.
Марина вернулась домой с новыми силами. Она знала свои права. Она не позволит себя выгнать из собственного дома.
Вечер прошёл в напряжённом молчании. Андрей вышел из кабинета только на ужин. Ел молча, не поднимая глаз. Нина Павловна вернулась и демонстративно расположилась в гостиной с вязанием.
— Андрей, нам нужно поговорить, — Марина села рядом с мужем.
— Завтра, — буркнул он.
— Нет, сейчас. Я не буду подписывать документы завтра.
Он наконец посмотрел на неё.
— Мар, не усложняй. Мама права, так будет лучше для всех.
— Для всех или для неё? Андрей, это наш дом! Дом нашей дочери!
— Мама тоже наша семья!
— Но она не должна владеть нашей квартирой!
Из гостиной донёсся голос свекрови:
— Я всё слышу, между прочим. И мне очень неприятно, что невестка считает меня чужой после всего, что я для вас сделала.
Марина встала и пошла в гостиную. Хватит прятаться. Хватит шептаться по углам.
— Нина Павловна, давайте говорить прямо. Зачем вам нужна наша квартира?
Свекровь отложила вязание и посмотрела на неё с холодной усмешкой.
— Для порядка. Чтобы всё было по-правильному. В семье должна быть иерархия. Старшие руководят, младшие подчиняются.
— Это не девятнадцатый век. Мы взрослые люди, мы сами можем принимать решения.
— Какие решения? — свекровь встала, и в её голосе появились металлические нотки. — Ты даже ребёнка правильно воспитывать не можешь! Разрешаешь ей часами смотреть мультики, кормишь чем попало!
— Это мой ребёнок!
— И мой внук! И я не позволю тебе его испортить!
Андрей появился в дверях, но не вмешивался. Он стоял, прислонившись к косяку, и смотрел, как две женщины, которых он любил, рвут друг друга на части словами.
— Знаете что, — Марина сделала глубокий вдох. — Я приняла решение. Если завтра эта квартира будет переписана на вас, я уйду. И заберу Лизу.
Повисла тишина. Первым её нарушил Андрей:
— Ты не можешь! Это мой ребёнок тоже!
— Могу и сделаю. У меня есть работа, я сниму квартиру. А ты решай — с кем ты. С мамой или с семьёй.
Нина Павловна расхохоталась.
— Да кто ты такая, чтобы ставить условия? На что ты будешь жить? На свои копейки? Где будет учиться Лиза? В какой школе для бедных?
Но Марина уже не слушала. Она пошла в детскую, где Лиза готовилась ко сну.
— Мамочка, ты опять грустная, — девочка обняла её.
— Нет, солнышко. Мама просто устала. Спи, милая.
Ночь Марина провела без сна. Она лежала рядом с Андреем, который отвернулся к стене, и думала. Неужели всё закончится вот так? Десять лет жизни, любовь, семья — всё рухнет из-за жадности и властности одной женщины?
Под утро она задремала и проснулась от звонка в дверь. Часы показывали половину десятого. Она быстро оделась и вышла в коридор. Андрей уже открывал дверь. На пороге стоял мужчина с портфелем — нотариус. Следом за ним в квартиру вошла Нина Павловна. Она была при полном параде — костюм, причёска, макияж. Готовилась к триумфу.
— Проходите, проходите, — засуетилась она. — Мы вас ждали.
Нотариус прошёл в гостиную, разложил на столе документы.
— Итак, переоформление права собственности. Где второй созаёмщик?
— Я здесь, — Марина вошла в комнату.
Нотариус посмотрел на неё поверх очков.
— Вам нужно будет подписать согласие на переоформление.
— Я не буду подписывать.
Тишина была оглушительной. Нина Павловна побагровела.
— Что значит не будешь?
— То и значит. Я созаёмщик по кредиту. Без моего согласия сделка невозможна.
Нотариус кашлянул.
— Это действительно так. Без согласия всех созаёмщиков переоформление невозможно.
— Но мы же договорились! — взвизгнула свекровь, поворачиваясь к сыну. — Андрей, скажи ей!
Андрей молчал. Он стоял посреди комнаты, и лицо его было мучительно напряжённым. Марина видела, как в нём борются сын и муж, привычка подчиняться матери и желание сохранить семью.
— Андрей! — голос матери стал требовательным. — Прикажи своей жене подписать документы!
— Приказать? — Марина повернулась к мужу. — Попробуй. Прикажи мне.
Он посмотрел на неё, потом на мать, потом снова на жену. И вдруг его плечи расправились.
— Мам, — сказал он тихо. — Марина права. Это наша квартира. Мы не будем её переоформлять.
— Что?! — Нина Павловна схватилась за сердце. — Ты… ты выбираешь её, а не родную мать?
— Я выбираю свою семью, мам. Жену и дочь.
Свекровь смотрела на него так, будто видела в первый раз.
— Я всю жизнь для тебя… Я тебя растила одна после смерти отца! Я всем пожертвовала!
— И я благодарен, мам. Но это не даёт тебе права управлять моей жизнью.
Нотариус деликатно кашлянул.
— Полагаю, моя миссия здесь завершена. Всего доброго.
Он собрал документы и ушёл, оставив их втроём в гостиной. Нина Павловна села в кресло. На её лице было выражение полного поражения.
— Я не ожидала такого предательства от родного сына, — произнесла она трагическим тоном.
— Мам, это не предательство. Просто у меня есть своя семья, и я должен о ней заботиться.
— Своя семья? А я кто?
— Ты моя мама, и я тебя люблю. Но Марина — моя жена, а Лиза — дочь. Мы живём своей жизнью.
Свекровь встала. Её лицо приняло холодное, отчуждённое выражение.
— Ну что ж. Я всё поняла. Не буду вам мешать жить своей жизнью.
Она пошла к двери, но остановилась на пороге и обернулась.
— Запомни мои слова, Андрей. Когда она тебя бросит — а она бросит, вот увидишь, — не приходи ко мне плакаться.
Дверь за ней захлопнулась.
Марина и Андрей остались одни. Они смотрели друг на друга через всю комнату, и в этом взгляде было всё — усталость, боль, но и надежда.
— Прости меня, — сказал он. — Я был слабаком. Позволил матери манипулировать собой.
Марина подошла к нему и взяла за руку.
— Главное, что ты сделал правильный выбор. Но Андрей, так больше не должно повториться. Мы семья. Мы должны принимать решения вместе.
Он кивнул и обнял её. В детскую заглянула Лиза.
— Мама, папа, почему бабушка ушла и хлопнула дверью?
— Бабушка расстроилась, милая. Но всё будет хорошо, — ответила Марина.
И впервые за долгое время она действительно в это верила.
