Валентина выловила из супа последний кусок курицы и громко вздохнула. Очередная готовка на неблагодарного. Борис не скажет спасибо, просто проглотит — как всегда.
Семь лет прошло, а боль не утихла. Семь лет она знала и молчала.
— Валь, суп готов? — крикнул муж из комнаты.
— Да, иди ешь, — ответила она и поставила тарелку на стол.
Борис вошел на кухню. Сел. Зачерпнул ложку супа. Валентина смотрела в окно.
— Вкусно, — буркнул он.
— Ага, — она даже не повернулась.
Так и жили последние годы — рядом, но порознь. Валентина готовила, стирала, убирала. Борис ел, спал, смотрел телевизор. Иногда он ездил «к другу Петровичу». Валентина знала, что за «друг» там был. Семь лет назад она нашла смс-переписку с Ларисой. «Котик, жду встречи» — писала та. Котик! Валентина тогда чуть не ушла от боли.
— Сын звонил, — сказал Борис, прервав ее мысли. — Хочет на выходных заехать.
— Хорошо.
— Ты ему скажешь про мои анализы?
— А ты сам не можешь? — Валентина наконец посмотрела на мужа.
— Ты лучше объяснишь.
Борис выглядел плохо. Похудел, под глазами круги. Три дня назад ему стало плохо, вызвали скорую. Врачи отправили на обследование. Результаты пришли вчера — что-то серьезное с сердцем.
— Вот всегда так, — подумала Валентина. — Я должна все решать. А он? Что он вообще делает для семьи?
Зазвонил телефон.
— Мам, привет! — голос Максима звучал бодро. — Как вы там?
— Нормально, сынок. Папа вот суп ест.
— А ты что?
— Я… потом поем.
Она не могла есть с ним за одним столом. Физически не могла.
— Как анализы папины?
— Врач говорит, нужна операция. Не срочная, но лучше сделать.
— Серьезно? — в голосе сына послышалось беспокойство. — Я приеду в субботу, обсудим.
— Хорошо, Максик.
После разговора Валентина убрала телефон. Борис доел суп и молча смотрел в тарелку.
— Валь, — вдруг сказал он тихо. — Я боюсь.
Валентина удивилась. Борис никогда не признавался в страхах.
— Чего боишься?
— Операции. Вдруг что-то пойдет не так?
— Все будет нормально, — сухо ответила она.
— Валь, а ты… ты будешь рядом?
Вопрос застал ее врасплох. Конечно, будет — куда она денется? Сорок лет вместе прожили.
— Буду, — ответила она и добавила мысленно: «Как всегда».
Вечером Валентина сидела у телевизора, когда Борис подсел рядом. Обычно он смотрел футбол в другой комнате.
— Валь, помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросил он.
— Помню, — ответила она, не отрывая глаз от экрана.
— Ты тогда такая красивая была. В синем платье.
— Зачем ты это вспоминаешь?
Борис помолчал.
— Просто так. Подумал вдруг.
Валентина хотела съязвить, но промолчала. Да, она помнила тот день. Автобусная остановка, дождь, симпатичный парень предложил проводить ее с зонтом. Кто бы знал, чем это обернется? Что через сорок лет она будет сидеть рядом с человеком, который разбил ее сердце, и чувствовать только пустоту.
— Валь, я хотел спросить…
— Что?
— Ты… ты меня совсем не любишь теперь?
Валентина замерла. За семь лет он впервые задал этот вопрос.
Вопрос ударил по больному. Валентина сжала пульт так, что костяшки побелели.
— А ты как думаешь? — она посмотрела ему прямо в глаза.
— Не знаю… — Борис опустил взгляд. — Ты такая холодная стала.
— Холодная? — Валентина даже рассмеялась. — Боря, ты серьезно? Я замерзла семь лет назад. Когда нашла твои сообщения.
Он вздрогнул. Лицо изменилось.
— Какие сообщения?
— Не притворяйся, — она встала. — Я все знаю про твою Ларису. И про других тоже.
— Валя…
— И знаешь что? Я молчала! Все эти годы я молчала. Думала о сыне, о соседях, о родне. О тебе даже думала — вдруг тебе плохо станет от позора. Вот дура, да?
Борис сидел бледный.
— Ты… все это время знала?
— Да, Боря. Все это время, — она отвернулась к окну. — И каждый раз, когда ты говорил, что едешь к Петровичу, я знала, куда ты на самом деле едешь.
— Почему не сказала? — его голос дрожал.
— А зачем? Что бы изменилось? Ты бы стал лучше врать?
За окном моросил дождь. Валентина смотрела на капли, стекающие по стеклу.
— Я думала уйти тогда, — продолжила она тихо. — Собрала вещи. А потом… потом решила, что поздно начинать заново. Куда я пойду? Кому нужна старая дура?
— Валя, я…
— Не надо, — она подняла руку. — Не говори ничего. Я устала от вранья.
Борис встал и подошел к ней. Попытался взять за руку, но она отдернула.
— Не трогай меня.
— Прости, — сказал он. — Я был идиотом. Полным придурком.
— Да, был, — согласилась Валентина.
— Я не думал, что делаю тебе больно.
— Правда? — она снова усмехнулась. — А как ты думал? Что жена будет радоваться твоим походам налево?
— Я думал… ты не узнаешь.
— Вот это честно, — кивнула Валентина. — Наконец-то честно.
Они стояли молча. Тикали часы. Капал кран.
— Валь, я больше не буду, — вдруг сказал Борис совсем по-детски.
Она горько улыбнулась.
— Теперь-то конечно. Сердце больное, силы не те. Куда уж тебе по бабам бегать.
— Дело не в этом, — он покачал головой. — Я понял… без тебя плохо.
— Поздно понял, Боря. Семь лет прошло.
— Неужели ничего нельзя исправить?
Валентина посмотрела на мужа — седого, осунувшегося. Когда-то она любила его больше жизни.
— Не знаю, — честно ответила она. — Я очень устала.
В субботу приехал Максим. Привез гостинцы, лекарства для отца.
— Как вы тут? — спросил он, обнимая мать.
— Нормально, — ответила Валентина.
— Папа, ты как?
— Да ничего, сынок, — Борис пытался выглядеть бодрым. — Врачи пугают, а я крепкий.
Максим улыбнулся, но Валентина видела беспокойство в его глазах.
— Мам, ты сама-то как? — спросил он, когда они остались вдвоем на кухне.
— А что мне будет? — пожала она плечами. — Я-то здорова.
— Я не про здоровье. Ты какая-то… потухшая.
— Устала, Максик. Просто устала.
Сын внимательно посмотрел на нее.
— Что-то случилось? Кроме папиной болезни?
Валентина чуть не рассказала. Про всё. Про Ларису, про смс, про семь лет молчания. Но вместо этого покачала головой.
— Всё нормально. Правда.
Максим ушел в гостиную, а Валентина осталась на кухне. Она механически нарезала овощи для салата и думала о своей жизни. Что она получила за эти годы? Вырастила сына — да, это главное. А остальное? Нелюбимая работа кассиром в супермаркете, из которой она ушла пять лет назад. Пустые разговоры с подругами о внуках и болячках. И муж, который сорок лет называл ее «своей девочкой», а сам бегал по бабам.
— Мам, помочь? — Максим вернулся на кухню.
— Не надо, я сама, — она улыбнулась.
— Пап рассказал про операцию. Говорит, ты поедешь с ним в больницу.
— Да, конечно.
Максим присел на табуретку.
— Мам, я вот что подумал… Может, тебе к нам переехать на время? Пока папа в больнице будет.
Валентина замерла с ножом в руке.
— Зачем?
— Ну как зачем? Одной тебе тут тоскливо будет.
Одной. Это слово заставило ее вздрогнуть. Она не была одна… сколько? Сорок два года. С тех пор как вышла замуж за Бориса.
— Нет, Максик, спасибо. Я дома побуду.
— Уверена? Аня будет рада. И Мишутка соскучился по бабушке.
Валентина улыбнулась, вспомнив шестилетнего внука.
— Я заеду к вам после выписки Бори. Обещаю.
Вечером, когда Максим уехал, они с Борисом сидели у телевизора. Как всегда, молча. Но что-то изменилось после их разговора. Словно стена стала тоньше.
— Хороший у нас сын, — вдруг сказал Борис.
— Да, — согласилась Валентина. — В мать пошел.
Борис усмехнулся.
— Почему сразу в мать? Может, в меня?
— Ты бы так не заботился. Ты о себе только думаешь.
Борис промолчал. Потом вздохнул.
— Знаешь, ты права. Я эгоист. Всегда был.
Это признание удивило Валентину.
— Чего это ты вдруг?
— Думаю много. О жизни, о нас. Страшно стало.
— Умирать боишься? — прямо спросила она.
— Боюсь, — честно ответил он. — Но еще больше боюсь, что ты… что мы так и не помиримся.
Валентина хотела сказать что-то резкое, но остановилась. В его глазах было что-то такое… искреннее.
— Валь, — Борис взял ее за руку. — Я знаю, ты не простишь. И правильно. Но можно я хоть извинюсь? По-настоящему?
Она не отняла руки.
— Говори.
— Прости меня. За все эти годы, за все… походы. Я был дураком. Не ценил тебя. Думал, так и должно быть — ты дома, я… гуляю. А теперь понимаю: ты — самое ценное, что у меня есть.
Валентина почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Почему сейчас, Боря? Почему не раньше?
— Потому что дошло только сейчас, — он грустно улыбнулся. — Видимо, нужно было чуть не умереть, чтобы понять очевидное.
Они сидели и смотрели в темный экран телевизора. Потом Валентина тихо сказала:
— Я подумаю. Не обещаю, что прощу. Но подумаю.
Через неделю Бориса положили в больницу. Операция прошла успешно, но восстановление требовало времени. Валентина ездила к нему каждый день. Привозила еду, меняла белье, разговаривала с врачами.
— Как он? — спросил доктор после очередного осмотра.
— Вроде лучше. Уже улыбается.
— Это потому что вы рядом, — сказал врач. — Многие так: пока жена в палате — молодцом, стоит уйти — раскисают.
Валентина промолчала. Она не чувствовала себя такой уж необходимой.
В палате Борис действительно повеселел, увидев ее.
— Валюш, привет!
— Привет, — она поставила сумку с едой. — Как ты?
— Лучше. Доктор сказал, через неделю выпишут.
— Это хорошо.
Она села рядом на стул и вдруг заметила на тумбочке книгу.
— Ты читаешь? — удивилась Валентина.
— Да, медсестра принесла. Говорит, полезно для мозга.
Борис никогда не читал книг. Даже газеты просматривал только ради спортивных новостей.
— И как, нравится?
— Интересно, — он кивнул. — Про мужика, который всю жизнь гонялся за успехом, а потом понял, что счастье было рядом.
— Прямо про тебя, — хмыкнула Валентина.
Борис серьезно посмотрел на нее.
— Точно про меня.
Бориса выписали через десять дней. Валентина приехала за ним на такси. Он вышел из больницы . Похудел. Но лицо как-то поменялось.
— Спасибо, что приехала, — сказал он, сев на заднее сиденье.
— А кто бы еще? — пожала плечами Валентина.
Дома она постелила ему в спальне, а сама устроилась в гостиной на диване. Так было уже несколько лет — они спали раздельно.
— Валь, тебе неудобно будет на диване, — сказал Борис. — Давай я лягу там.
— Нет, тебе нужен покой. Я нормально.
Ей снился странный сон. Будто они с Борисом молодые, гуляют по парку. Он смеется, обнимает ее за плечи. А потом уходит, растворяется в тумане, и она остается одна. Валентина проснулась с мокрыми от слез щеками.
Утром она готовила завтрак, когда Борис появился на кухне.
— Ты чего встал? Лежал бы.
— Надоело лежать, — он сел за стол. — Валь, можно с тобой поговорить?
Она напряглась.
— О чем?
— О нас. О будущем.
Валентина поставила перед ним тарелку с кашей.
— Ешь, остынет.
— Я серьезно, Валь.
Она села напротив.
— Хорошо. Говори.
— Я много думал в больнице. Про нашу жизнь, про… мои ошибки, — он смотрел ей в глаза. — Я знаю, что всё испортил. Но хочу спросить: у нас есть шанс? Хоть маленький?
Валентина молчала. Этот вопрос она задавала себе последние недели.
— Не знаю, Боря. Правда не знаю.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но могу я хотя бы попытаться? Всё исправить?
— Как? — она горько усмехнулась. — Время не вернешь. Что было, то было.
— Я не про прошлое. Про будущее. Я хочу… быть другим. Для тебя.
Валентина смотрела на мужа и видела что-то новое в его взгляде.
— Зачем тебе это, Боря? Мы старые уже. Зачем начинать сначала?
— Потому что я люблю тебя, — просто сказал он. — Всегда. Даже когда… изменял. Я был идиотом. Не понимал, что рядом со мной лучшая женщина на свете.
Она отвернулась. На глазах выступили слезы.
— Красиво говоришь. В больнице научился?
— Нет, — он покачал головой. — Просто наконец-то говорю то, что чувствую. Без вранья.
Прошел месяц. Борис восстанавливался после операции. Он больше не сидел перед телевизором целыми днями. Читал книги, которые брал в библиотеке. Начал помогать по дому — впервые за сорок лет брака мыл посуду и пылесосил.
Однажды Валентина вернулась из магазина и застала его за странным занятием: он перебирал старые фотоальбомы.
— Что делаешь? — спросила она.
— Смотрю на нас, — Борис показал фотографию. — Помнишь этот день? Мы на море, Максимке пять лет.
— Помню, — она невольно улыбнулась. — Он боялся волн.
— А я его на плечи сажал, чтоб не страшно было.
Валентина села рядом. Они стали перелистывать альбом вместе, вспоминая прошлое. И вдруг она поняла, что улыбается. По-настоящему, не натянуто.
Вечером раздался звонок.
— Бабуль! — кричал в трубку Мишутка. — Приезжай к нам в гости! У меня новая машинка!
— Обязательно приеду, солнышко, — ответила Валентина.
— И дедушку привози! — добавил внук.
Она посмотрела на Бориса, который пил чай за столом.
— Мишутка зовет нас в гости, — сказала она, положив трубку. — Обоих.
— Поедем? — спросил он с надеждой.
— Да, — кивнула Валентина. — Поедем.
В воскресенье они ехали в автобусе к сыну. Борис держал пакет с гостинцами, Валентина смотрела в окно.
— Валь, — вдруг сказал он тихо. — Спасибо тебе.
— За что?
— За второй шанс.
Она повернулась к нему.
— Я еще не сказала, что даю тебе второй шанс.
— Но ты здесь, рядом, — улыбнулся Борис. — Для меня это уже шанс.
Валентина помолчала.
— Знаешь, я не могу обещать, что всё будет как раньше. Я изменилась, Боря. Я больше не та наивная девочка, которая всё прощает.
— Я знаю, — серьезно кивнул он. — Но я хочу, чтобы было лучше. По-другому.
Автобус остановился. Им пора было выходить.
— Давай попробуем, — тихо сказала Валентина. — День за днем. Без обещаний и клятв. Просто попробуем.
Борис осторожно взял ее за руку. И впервые за долгие годы она не отняла ее.
