— Какая же ты меркантильная! Как тебе не стыдно ради семьи пожалеть денег!
Анна застыла в дверном проёме, держась за ручку двери, словно та могла защитить её от обрушившегося шквала обвинений. На лестничной площадке стояли трое: свекровь Валентина Петровна с пунцовым от гнева лицом, заплаканная Лена — восемнадцатилетняя сестра мужа. Павел смотрел куда-то в сторону, избегая встречаться с взглядом с матерью и сестрой.
Анна медленно сняла фартук, на котором ещё виднелись следы муки — она готовила блинчики для дочери. Вытерла руки о кухонное полотенце, висевшее на плече, и сделала шаг назад, молча приглашая непрошеных гостей войти. В глубине квартиры послышался детский голосок:
— Мама, кто пришёл?
— Это к папе, солнышко. Поиграй пока в комнате, — ответила Анна, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Валентина Петровна ворвалась в прихожую, не снимая обуви, оставляя на линолеуме мокрые следы от растаявшего снега.
— Нечего ребёнка прятать! Пусть знает, какая у неё мать — жадина, которой родная семья не важна!
Анна почувствовала, как внутри поднимается волна гнева, но заставила себя говорить ровно:
— Валентина Петровна, давайте пройдём на кухню и спокойно поговорим. Не нужно кричать.
— Спокойно? — взвизгнула свекровь. — Да ты понимаешь, что натворила? Лена выходит замуж, а ты отказываешься помочь с деньгами на свадьбу! Это же семья!
***
Усадив гостей на кухне и налив чай, который никто не стал пить, Анна прислонилась к холодильнику. В голове мелькали воспоминания последних пяти лет. Съёмная двухкомнатная квартира на окраине города, где они с Павлом и четырёхлетней Машей ютились, стараясь не мешать друг другу. Обшарпанные стены, которые хозяйка не разрешала перекрашивать, скрипучий пол и вечно текущий кран в ванной.
Каждый месяц они откладывали почти половину зарплаты на первоначальный взнос по ипотеке. Вместо отпуска на море ездили к родителям Анны на дачу, где Маша бегала босиком по траве и считала это лучшим приключением. Игрушки покупали на распродажах, одежду — в сток-центрах. И всё это ради одной цели — собственной квартиры, где Маша получит свою комнату, а они с Павлом наконец-то смогут выдохнуть.
Анна вспомнила их собственную свадьбу. Скромная роспись в загсе, белое платье из проката, небольшой ресторанчик, где собрались только самые близкие — человек двадцать. Никаких лимузинов, выездных регистраций и фейерверков. Валентина Петровна тогда поджимала губы, но молчала — понимала, что молодые копят на жильё.
А теперь Лена, едва окончившая школу, забеременела от своего одноклассника Артёма и решила, что им необходима «свадьба мечты». Платье за сто тысяч, выездная регистрация, банкет на восемьдесят человек, профессиональный фотограф и видеооператор. Родители Артёма согласились оплатить половину, но вторую половину — триста тысяч рублей — должна была дать семья невесты.
— Паша уже пообещал сестре, — продолжала наступление Валентина Петровна. — А ты что удумала? Запретить мужу помогать родной сестре?
Павел сидел, уткнувшись в телефон, словно там было что-то невероятно важное. Анна посмотрела на него с горечью. Когда две недели назад он пришёл домой и небрежно бросил: «Лене нужны деньги на свадьбу, я сказал, что поможем», она впервые в жизни ответила твёрдое «нет».
— Это наши общие накопления, — тихо сказала Анна. — Мы пять лет откладываем на квартиру. Триста тысяч — это почти четверть первоначального взноса.
— Квартира подождёт! — рявкнула свекровь. — А свадьба у человека раз в жизни бывает!
***
После ухода незваных гостей в квартире повисла тяжёлая тишина. Павел заперся в спальне, сославшись на головную боль. Анна убрала недоеденные блинчики, вымыла посуду и пошла к дочери.
Маша сидела на полу, окружённая старыми куклами, и сосредоточенно причёсывала одной из них спутанные волосы.
— Мам, а почему бабушка кричала?
Анна присела рядом, обняла дочь:
— Взрослые иногда не могут договориться, солнышко. Но всё будет хорошо.
— А можно мне мороженое?
Анна полезла в кошелёк. Там лежали две сотенные купюры и горсть мелочи — всё, что оставалось до зарплаты. Мороженое стоило восемьдесят рублей. Она пересчитала монетки — хватит на самое простое.
— Завтра куплю, хорошо? После садика зайдём в магазин.
Уложив Машу спать, Анна вышла на маленький балкон. Закурила — впервые за последние два года. Дым горчил, но помогал думать.
«Почему я должна лишать дочь и нас будущего ради чужой прихоти?» — крутилось в голове. Но тут же накатывало другое: теперь вся семья мужа считает её врагом. Свекровь названивает родственникам, рассказывая, какая Анна бессердечная. Лена плачет в трубку, умоляя «не разрушать её счастье». А Павел… Павел просто молчит, что, возможно, хуже всего.
Телефон завибрировал. СМС от золовки: «Ты разрушаешь мою жизнь! Из-за тебя моя свадьба будет испорчена! Я тебя ненавижу!»
Анна удалила сообщение, не отвечая. В груди разрасталось странное чувство — смесь обиды, злости и какого-то холодного спокойствия. Она понимала: отступить сейчас — значит предать саму себя и будущее дочери.
***
Через три дня Валентина Петровна устроила семейный совет. Собрались в её квартире — просторной «трёшке» в центре города, доставшейся после смерти мужа.
На обеденном столе лежали распечатки: смета свадьбы, фотографии платьев, меню банкета. Лена, уже заметно округлившаяся, водила пальцем по строчкам:
— Вот смотрите, платье всего сто двадцать тысяч, это же недорого для такого! А фотограф берёт тридцать тысяч за весь день, это вообще по друзьям!
Анна молча листала бумаги. Макияж и причёска — пятнадцать тысяч. Украшение зала — сорок тысяч. Кортеж — двадцать пять тысяч.
— Можно взять платье напрокат, — предложила она. — Сэкономите тысяч сто.
— Напрокат?! — Лена расплакалась. — Ты хочешь, чтобы я в чужом платье замуж выходила? В котором неизвестно кто до меня был?
— А фотографа можно попросить кого-то из друзей, у молодёжи у всех хорошие камеры…
— Друзей?! — теперь возмутилась Валентина Петровна. — Это же память на всю жизнь! Нужен профессионал!
Спор разгорался. Анна предлагала варианты экономии, её высмеивали и обвиняли в желании испортить праздник. Павел сидел молча, но когда Анна предложила хотя бы уменьшить количество гостей, не выдержал:
— Хватит! Надоело это всё! Я завтра сниму деньги и отдам Лене!
— Счёт общий, — Анна встала, ледяным голосом произнесла. — Без моей подписи — ни копейки. И если ты попытаешься что-то снять без моего согласия, я подам заявление в полицию.
В комнате повисла звенящая тишина. Валентина Петровна побагровела:
— Ты… ты угрожаешь моему сыну?
— Я защищаю интересы своей семьи, — Анна взяла сумку. — Всего доброго.
***
Ночь выдалась бессонной. Анна лежала на диване в гостиной — в спальню к мужу идти не хотелось. В голове крутились обрывки фраз, обвинения, упрёки. «Может, я и правда эгоистка? Может, деньги важнее семейных отношений?»
Она встала, прошла в детскую. Маша спала, раскинув руки, на щеке отпечатался след от складки на подушке. Анна села на край кровати, поправила одеяло. Слёзы потекли сами собой — беззвучно, горько.
Вспомнился вечер трёхлетней давности. Они с Павлом сидели на этой же кухне, на столе лежал лист бумаги, на котором Павел начертил план их будущей квартиры. «Вот здесь будет детская, большая, светлая. Поставим Маше двухэтажную кровать, она о такой мечтает. А здесь — наша спальня. И обязательно балкон, чтобы ты могла выращивать цветы».
Они мечтали, смеялись, строили планы. Тогда казалось — ещё чуть-чуть, ещё немного потерпеть, и всё получится.
Анна прошла на кухню, включила настольную лампу. Достала калькулятор и начала считать. Их доходы: её зарплата — сорок пять тысяч, Павла — шестьдесят. Расходы: аренда квартиры — двадцать пять тысяч, коммуналка — пять, садик — восемь, продукты — двадцать, проезд — четыре… Остаётся сорок три тысячи, которые они откладывают.
За пять лет накопили миллион двести тысяч. До первоначального взноса на «двушку» в новостройке оставалось ещё восемьсот тысяч. При нынешнем темпе — это полтора года.
А триста тысяч на свадьбу — это семь месяцев их экономии. Семь месяцев жизни впроголодь, отказов себе во всём.
Внезапное озарение пронзило её: она не эгоистка. Она единственный взрослый человек в этой истории. Валентина Петровна, которой хочется похвастаться перед подругами роскошной свадьбой внучки. Лена, которая в свои восемнадцать играет в принцессу. Артём, который вообще не понимает, откуда берутся деньги. И даже Павел, который не может сказать «нет» матери.
А она, Анна, единственная, кто думает о будущем.
***
Утром позвонила Валентина Петровна. Анна ответила после пятого гудка:
— Слушаю вас.
— Анна, я всю ночь не спала, думала. Может, мы погорячились вчера. Давай поговорим спокойно, без эмоций.
— Хорошо, говорите.
— Понимаешь, свадьба — это же не просто праздник. Это начало новой семьи. И если начать со скандала, с обид…
— Валентина Петровна, — перебила Анна, удивляясь собственному спокойствию. — Я не дам денег на эту свадьбу. Но я готова помочь советом. Хотите — идите в ЗАГС без выездной регистрации, это сэкономит пятьдесят тысяч. Возьмите платье напрокат или купите простое, белое, за десять тысяч — Лена молодая, красивая, в любом будет прекрасна. Попросите друга Артёма пофотографировать — среди молодёжи полно талантливых ребят с камерами. Закажите небольшой банкет для самых близких. Или возьмите кредит, если хотите роскоши. Но за счёт моей дочери вы гулять не будете.
На том конце провода молчали. Потом послышался глубокий вдох:
— Ты бессердечная! Да иди ты со своими деньгами! Чтоб твоя дочь…
Анна спокойно нажала отбой.
***
Прошло четыре месяца. Лена вышла замуж в начале мая. Свадьба получилась скромной, но милой. Платье взяли напрокат — белое, простое, но на молодой невесте смотрелось чудесно. Фотографировал друг Артёма, студент-фотограф, который так старался, что снимки вышли лучше многих профессиональных. Банкет устроили в кафе за городом — человек на тридцать, только родные и близкие друзья.
Валентина Петровна с Анной почти не разговаривала, здоровалась сухо, но скандалы прекратились. Лена сначала дулась, но после родов, когда появились свои заботы и расходы, вдруг позвонила и сказала: «Прости, Ань. Я теперь понимаю».
Павел больше не поднимал тему денег. Иногда Анна ловила на себе его виноватый взгляд, но они оба молчали — слова были не нужны.
Июньским вечером Анна сидела на балконе с ноутбуком. На экране — личный кабинет банка. Сумма накоплений: один миллион пятьсот восемьдесят тысяч рублей. До заветных двух миллионов оставалось совсем немного.
— Мам, можно к тебе? — Маша просунула голову в балконную дверь.
— Конечно, солнышко.
Дочь забралась к ней на колени, уткнулась в плечо:
— Мам, а когда у нас будет свой дом?
Анна обняла её крепче, поцеловала в макушку:
— Скоро, моя хорошая. Совсем скоро. Может быть, уже к Новому году мы будем встречать праздник в своей квартире.
— Правда? И у меня будет своя комната?
— Обязательно будет. Большая и светлая. И мы купим тебе ту двухэтажную кровать, о которой ты мечтаешь.
Маша засмеялась, обняла маму. А Анна смотрела на закатное небо и улыбалась. Она выстояла. Защитила их мечту. И теперь знала точно — никто и никогда больше не заставит её отказаться от того, что действительно важно.
В коридоре послышались шаги Павла. Он остановился в дверях, держа в руках два стакана чая:
— Можно к вам?
Анна кивнула. Семья снова была вместе. Не совсем как прежде — что-то безвозвратно изменилось. Но они справятся. Главное — у них есть цель, и они идут к ней. Вместе.
