— Квартира записана на моего сына, так что здесь всё будет по моим правилам! — голос Галины Петровны прозвучал как удар молотка судьи, окончательный и бесповоротный.
Наташа замерла с кастрюлей в руках. Борщ, который она варила три часа, внезапно показался ей горьким на вкус. Она медленно повернулась к свекрови, стоявшей в дверном проёме кухни. Галина Петровна была одета в свой любимый бордовый халат, который превращал её в генерала домашнего фронта. В руках она держала список — исписанный мелким почерком лист, который она торжественно положила на стол.
— Это новый распорядок дня. Подъём в шесть утра, завтрак в семь. И никаких твоих мюслей и йогуртов. Нормальная каша, как я готовлю. Обед из трёх блюд. Ужин в восемнадцать ноль-ноль, ни минутой позже. И главное — уборка. Каждый день. Полы, пыль, окна раз в неделю.
Наташа посмотрела на список. Расписание было составлено с военной точностью. Каждый час её жизни был распланирован и подчинён новому режиму. Она перевела взгляд на мужа. Андрей сидел за столом, уткнувшись в телефон, делая вид, что ничего не слышит.
— Андрюша, — тихо позвала она.
Он поднял глаза, и в них Наташа увидела то, что заставило её сердце сжаться. Он знал. Он знал об этом заранее и молчал.
— Мам права, Наташ, — пробормотал он, не глядя ей в глаза. — Квартира действительно на мне записана. И мама… она же временно. Пока ремонт в её квартире.
Временно. Это слово повисло в воздухе как издевательство. Наташа знала, что никакого ремонта не было. Галина Петровна просто решила, что пора взять молодую семью под свой контроль. И её драгоценный сыночек, конечно же, не посмел возразить.
— Я работаю, — Наташа старалась говорить спокойно. — У меня ненормированный график в клинике. Я не могу жить по армейскому уставу.
— Вот именно! — воскликнула свекровь. — Работаешь! А должна дома сидеть, за мужем ухаживать, детей рожать! Но нет, современные девицы все карьеристки! Дом запустила, мужа голодным оставляешь!
— Я медсестра в реанимации. Я спасаю жизни.
— А свою семью губишь! Посмотри на себя — тридцать лет, а детей нет! Я в твои годы уже двоих родила!
Наташа почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Три года они с Андреем пытались завести ребёнка. Три года обследований, лечения, слёз по ночам. И всё это время Галина Петровна не уставала напоминать о своей плодовитости.
— Мама, хватит, — вяло попытался вмешаться Андрей.
— Молчи! — рявкнула мать. — Я с твоей женой разговариваю! Так вот, Наталья. Либо ты живёшь по моим правилам, либо можешь собирать вещи. Квартира не твоя, не забывай.
Наташа медленно поставила кастрюлю на плиту. В голове звенела пустота. Три года брака. Три года она пыталась наладить отношения со свекровью. Дарила подарки, звонила, поздравляла с праздниками. И вот чем всё закончилось — ультиматумом в собственном доме.
Она сняла фартук, аккуратно повесила его на крючок и пошла в спальню. За спиной остались растерянный муж и торжествующая свекровь.
В спальне Наташа села на кровать и достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала номер.
— Алло, Марин? Это я. Помнишь, ты говорила, что у вас в отделении нужна старшая медсестра? И что есть служебное жильё для иногородних?
Подруга на том конце провода оживилась:
— Наташка! Конечно, помню! Место всё ещё свободно. Это в Екатеринбурге, частная клиника, зарплата в два раза выше. Однокомнатная квартира прямо при клинике. Ты что, решилась?
Наташа посмотрела на дверь. За ней слышался победный голос Галины Петровны, объясняющей сыну, какая у него неправильная жена.
— Да. Я решилась.
Следующие два дня прошли в странном напряжении. Наташа молча выполняла все требования свекрови. Вставала в шесть, готовила кашу, мыла полы. Галина Петровна расцвела. Она ходила по квартире как павлин, комментируя каждое действие невестки.
— Вот видишь, можешь же, когда захочешь! Я всегда говорила Андрюше — нужна твёрдая рука, и любая женщина станет шёлковой!
Андрей молчал. Он видел покорность жены и принимал её за капитуляцию. Вечерами он пытался её приласкать, шептал что-то о том, что мама скоро уедет, нужно просто потерпеть. Наташа не отвечала. Она методично собирала документы, переписывалась с Мариной, оформляла перевод.
На третий день, когда Андрей ушёл на работу, а Галина Петровна отправилась на рынок за продуктами, Наташа достала чемодан. Она не стала брать много — только самое необходимое. Одежду, документы, фотографию родителей. Обручальное кольцо она оставила на тумбочке рядом с запиской: «Квартира твоя. Жизнь — моя.»
Такси уже ждало внизу. Наташа спустилась, не оглядываясь. Водитель помог загрузить чемодан.
— На вокзал?
— Да, на Казанский.
Город проплывал за окном. Знакомые улицы, по которым она ходила три года. Кафе, где они с Андреем отмечали годовщину. Парк, где он сделал предложение. Всё это оставалось позади, превращалось в прошлое.
Телефон начал разрываться от звонков, когда поезд уже отходил от перрона. Андрей. Она сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. Потом начала звонить Галина Петровна. Наташа выключила телефон и откинулась на спинку сиденья.
Екатеринбург встретил её снегом и морозом. Марина ждала прямо на платформе, размахивая руками.
— Наташка! Не могу поверить, что ты приехала! Пойдём, я тебе всё покажу!
Служебная квартира оказалась небольшой, но уютной. Одна комната, кухня, санузел. Всё чистое, светлое, отремонтированное. И главное — её. Только её.
— Завтра представлю тебя главврачу, — щебетала Марина. — Он тебе понравится, очень адекватный мужчина. И коллектив у нас отличный. Ты не пожалеешь!
Когда Марина ушла, Наташа села на новый диван в своей новой квартире. Достала телефон, включила. Сорок три пропущенных звонка. Двадцать сообщений. Она открыла последнее от мужа:
«Наташа, ты с ума сошла? Мама в истерике! Вернись немедленно! Мы всё обсудим!»
Она усмехнулась. Мама в истерике. Не «я волнуюсь», не «я люблю тебя», не «прости». Мама в истерике.
Удалила сообщение. Потом заблокировала номер. И номер свекрови тоже.
Первая неделя в новой клинике пролетела как один день. Работы было много, но Наташа не уставала. Наоборот, она словно ожила. Коллеги приняли её тепло, главврач оказался действительно профессиональным и уважительным человеком. А главное — никто не указывал ей, во сколько вставать и что готовить на завтрак.
По вечерам она обустраивала квартиру. Купила новые шторы, посуду, постельное бельё. Всё выбирала сама, по своему вкусу. Повесила на стену свои фотографии, поставила на подоконник цветы. Это был её мир, где она была хозяйкой.
Через две недели раздался звонок в дверь. Наташа открыла, и сердце ухнуло вниз. На пороге стоял Андрей. Осунувшийся, небритый, с красными глазами.
— Как ты меня нашёл?
— Твоя подруга Ленка сказала. Наташ, мы должны поговорить.
Она молча отошла в сторону, пропуская его. Андрей вошёл, огляделся. В его глазах мелькнуло удивление — квартира выглядела обжитой и уютной.
— У тебя тут… хорошо.
— Что ты хочешь, Андрей?
Он сел на диван, спрятал лицо в ладонях.
— Вернись. Пожалуйста. Мама уехала к себе. Обиделась, говорит, что я тебя распустил. Но она уехала!
— И что? Через месяц вернётся?
— Нет! Я поговорил с ней. Серьёзно поговорил. Сказал, что это наш дом, наша семья. Она обещала не вмешиваться.
Наташа села напротив него.
— Андрей, ты понимаешь, что произошло? Твоя мать выгнала меня из моего же дома. А ты молчал. Ты позволил ей это сделать.
— Я был неправ! Я идиот! Но Наташ, мы же три года вместе. Мы же любим друг друга!
— Любили. Но любовь умерла в тот момент, когда ты выбрал сторону матери. Когда промолчал, увидев её список требований.
— Я исправлюсь! Клянусь!
Наташа покачала головой.
— Дело не в тебе одном. Дело во мне. Я изменилась. Эти две недели… Я впервые за три года почувствовала себя свободной. Я сама решаю, как мне жить. И знаешь что? Мне это нравится.
— Но как же дети? Мы же хотели детей!
Этот удар был ниже пояса. Наташа почувствовала, как защипало глаза, но сдержалась.
— Дети должны рождаться в любви, а не в тюрьме. И уж точно не там, где бабушка будет диктовать, как их воспитывать.
Андрей встал, прошёлся по комнате.
— Значит, всё? Ты разводишься со мной?
— Да. Документы я подам на следующей неделе.
— Из-за мамы? Из-за дурацкого списка?
— Из-за того, что ты позволил ей меня унизить. Из-за того, что квартира важнее жены. Из-за того, что в свои тридцать два года ты всё ещё маменькин сынок.
Слова били наотмашь. Андрей покраснел, потом побледнел.
— Ты пожалеешь, — сказал он тихо. — Одна останешься. Старой девой. Мама была права — ты эгоистка.
— Возможно. Но я буду свободной эгоисткой в своей квартире, а не рабыней в чужой.
После его ухода Наташа долго сидела у окна. Внизу шёл снег, фонари освещали пустую улицу. Где-то там, в Москве, остался её прошлый мир. Муж, который так и не стал мужчиной. Свекровь, которая видела в ней только прислугу. Квартира, которая никогда не была домом.
Она достала телефон и разблокировала номер мужа. Пришло новое сообщение:
«Мама говорит, что ты вернёшься. Что без мужа ты никто. Что одумаешься и приползёшь на коленях.»
Наташа усмехнулась и начала печатать ответ:
«Передай маме, что невестка отработала последнюю смену. Контракт расторгнут. Ищите новую бесплатную домработницу.»
Отправила и снова заблокировала номер. Окончательно.
Прошёл месяц. Наташа полностью освоилась на новом месте. Работа захватывала, коллеги стали друзьями. По выходным она гуляла по Екатеринбургу, открывая для себя новый город. Записалась в спортзал, начала учить английский онлайн. Жизнь наполнилась новыми красками и смыслами.
Развод прошёл быстро — имущество делить было нечего, квартира принадлежала Андрею, детей не было. Он не приехал на заседание суда, прислал представителя. Наташа получила свидетельство о разводе и почувствовала странную лёгкость. Словно сбросила тяжёлый рюкзак после долгого похода.
Марина устроила небольшую вечеринку в честь её «освобождения». Собрались коллеги, принесли торт с надписью «Свободу Наташе!» Смеялись, шутили, делились своими историями.
— А у меня свекровь ключи от квартиры потребовала, — рассказывала медсестра Оля. — Чтобы контролировать, когда мы с мужем дома. Я ей сказала — хоть золотые ключи требуйте, всё равно замок поменяем!
— Правильно! — поддержала её анестезиолог Вера. — Моя пыталась нас с мужем в свою двушку переселить. Мол, чего вам в съёмной жить, у меня места много. Месяц там пожили — сбежали! Лучше в съёмной, но своей!
Наташа слушала и удивлялась. Оказывается, она была не одна. Сколько женщин сталкивались с тем же самым — властными свекровями, слабыми мужьями, борьбой за право жить своей жизнью.
Весной произошло неожиданное. Наташе позвонила незнакомая женщина.
— Наталья? Меня зовут Елена. Я… я девушка вашего бывшего мужа.
Наташа опешила.
— Простите, что?
— Андрей мне про вас много рассказывал. И его мама тоже. Говорили, что вы бросили семью, сбежали. Но я начала подозревать, что всё было не так. Можно с вами встретиться? Мне очень нужен совет.
Они встретились в кафе. Елена оказалась молодой девушкой, лет двадцати пяти. Красивая, но какая-то потухшая, усталая.
— Галина Петровна переехала к нам неделю назад, — рассказывала она. — Сказала, что будет помогать, учить меня вести хозяйство. Составила график уборки, список блюд, которые я должна готовить. Андрей говорит, что это нормально, что его мама просто заботится о нас. Но я чувствую себя… не знаю… служанкой что ли.
Наташа смотрела на неё и видела себя три года назад. Молодую, влюблённую, готовую на всё ради семьи.
— Елена, я скажу вам только одно. Если сейчас вы не поставите границы, дальше будет только хуже. Галина Петровна не остановится, пока полностью не подчинит вас себе.
— Но Андрей говорит…
— Андрей всегда будет на стороне матери. Всегда. Это я вам гарантирую.
Елена заплакала.
— Я беременна. Два месяца. Галина Петровна уже планирует, как будет воспитывать внука. Говорит, переедет к нам насовсем, чтобы помогать.
Наташа почувствовала укол жалости. Бедная девочка. Попала в ту же ловушку, только теперь с ребёнком.
— У вас есть выбор, — сказала она мягко. — Либо вы сейчас боретесь за свою семью, за право растить ребёнка так, как считаете нужным. Либо смиритесь и проживёте чужую жизнь по чужим правилам.
Елена утёрла слёзы.
— А вы не жалеете? Что ушли?
Наташа посмотрела в окно. На улице цвели яблони, весеннее солнце заливало город светом.
— Ни одной секунды.
Лето пришло с новыми переменами. Наташу повысили до старшей медсестры отделения. Зарплата выросла, появились новые обязанности, новые возможности. Она съездила в отпуск на Байкал — давняя мечта, которую всё откладывала.
А потом случилось то, чего она не ожидала. На конференции по реаниматологии она познакомилась с Игорем — врачом из Новосибирска. Высокий, спокойный, с добрыми глазами и тихим голосом. Они разговорились за кофе-брейком, потом пообедали вместе, потом гуляли по вечернему Екатеринбургу до глубокой ночи.
— Вы замужем? — спросил он напрямую.
— Была. Развелась полгода назад.
— Могу спросить почему?
Наташа задумалась. Как объяснить? Рассказать про свекровь, про список, про унижения?
— Я выбрала себя, — сказала она просто.
Игорь кивнул.
— Правильный выбор. Я тоже был женат. Тоже выбрал себя. Точнее, выбрал жизнь вместо существования.
Они начали переписываться. Потом созваниваться. Через два месяца Игорь приехал в гости. Через три — она поехала к нему. Всё было спокойно, размеренно, без той юношеской страсти, что была с Андреем. Но было что-то другое — понимание, уважение, общие ценности.
— Я не буду торопить, — сказал Игорь однажды. — Ты пережила сложный период. Но я хочу, чтобы ты знала — я серьёзно настроен.
Осенью пришло письмо от Андрея. Настоящее бумажное письмо в конверте.
«Наташа, я знаю, что ты меня заблокировала везде. Поэтому пишу по-старому. Лена от меня ушла. Забрала сына и уехала к родителям. Мама довела её. Я пытался защитить, но… В общем, ты была права. Я так и остался маменькиным сынком. Мама теперь живёт со мной постоянно. Говорит, что это судьба — нам быть вместе. Мне тридцать три года, и я живу с мамой. Смешно, правда? Ты сбежала вовремя. Прости меня за всё. Желаю тебе счастья. Ты его заслуживаешь. Андрей.»
Наташа перечитала письмо дважды. Потом аккуратно сложила и выбросила в мусор. Прошлое должно оставаться в прошлом.
Новый год она встречала в Новосибирске, у Игоря. Его родители приняли её тепло, без лишних вопросов и поучений. Мама Игоря, Татьяна Михайловна, отвела её в сторону и сказала тихо:
— Игорь мне рассказал вашу историю. Вы молодец, что не стали терпеть. Женщина не должна быть рабыней ни мужа, ни свекрови. У нас в семье это понимают.
За новогодним столом Игорь поднял бокал:
— За новую жизнь! За свободу выбора! За то, чтобы каждый жил своей жизнью!
Все чокнулись. Наташа улыбалась, чувствуя, как внутри расцветает тепло. Это был не просто новый год. Это была новая жизнь. Жизнь, которую она выбрала сама.
