– Мам, только не трогайте эту банку! – крикнула Ольга. – У меня отчёт, сроки поджимают!
Но Тамара Павловна уже стояла посреди кухни с кисточкой в руках. Рядом, на новом ламинате, открытая банка с белой краской.
– Я помочь хотела, у вас тут стены унылые. Думала, хоть фартук оживим.
Ольга вздохнула и снова уткнулась в цифры, спорить бесполезно. С тех пор как свекровь переехала к ним на время, её жизнь превратилась в сплошную помощь. На прошлой неделе Ольга искала свою любимую шелковую блузку. Нашла её в тазу с замоченными кухонными полотенцами. На её немой вопрос свекровь тогда ответила: «А что ей будет?».
А вечером Ольга слышала, как она жаловалась Николаю:
– Сынок, твоя Оля совсем меня не уважает. Я ей совет, а она фыркает. Хозяйничает тут, будто это еë квартира.
Ольга тогда остановилась за дверью. Ëе лицо стало напряжëнным.
Сегодня утром, идя с работы, она видела свекровь на лавочке у подъезда с еë подругой Зинаидой.
– …Совсем тебя не ценит, Тома, – донёсся голос Зинаиды. – А ты им про деньги напомни, те триста тысяч, сразу по-другому заговорят.
Ольга прошла мимо, сделав вид, что не слышит.
И тут на кухне раздался грохот и в нос ударил резкий запах. Ольга выскочила из комнаты, банка лежала на боку, густая белая краска медленно расплывалась по ламинату. А Тамара Павловна поспешно тёрла пятно сухой тряпкой.
– Ой! Неловко получилось!
Потом схватила с полки бутылку с растворителем и плеснула на пол. В нос ударил ещë более сильный запах. Через минуту на полу было огромное мутное пятно, где ламинат вздулся пузырями.
Ольга подбежала к ней.
– Вы что творите?! Это же новый ламинат!
– Да что ты шумишь-то? Я ж как лучше хотела! Я к вам со всей душой, а ты мне тут… про доски.
– Как лучше? Вы мне ремонт испортили!
Свекровь была уверена, что мы все простим. Но я предъявила ей счет за все годы ее «помощи»
В коридоре появился Николай.
– Да что тут у вас опять? Мам, ты чего плачешь?
Он обвёл взглядом кухню: опрокинутую банку, белую лужу, вздувшийся ламинат.
– Оль, ну ты чего… Мама ж не со зла. Ну, испортила, купим новый, делов-то.
– Купим? Коля, это весь пол на кухне. Его теперь перестилать надо.
– Я на свои последние деньги краску эту купила! – тут же подхватила свекровь. – А ты… за деревяшку на меня… Я этого не переживу!
– Всё, хватит. Уходите, Тамара Павловна.
– Чего? Ты меня выставляешь?
– Да, из моей квартиры.
Николай шагнул вперёд.
– Оль, ты серьёзно? Это ж мама! Куда она пойдёт?
– Куда угодно, к Зинаиде, но не в моей квартире – С сегодняшнего дня, всë.
Тамара Павловна схватила пальто.
– Поехали, сынок! Не будем мешать! Видишь, как нам тут рады.
Она громко всхлипнула и вышла. Дверь хлопнула. Николай посмотрел на Ольгу, потом на захлопнувшуюся дверь.
– Ну вот, довольна? Мать обидела.
Он схватил свою куртку и выскочил за ней.
Он вернулся поздно, Ольга сидела за столом.
– Отвёз маму к тёте Вере. Она всю дорогу переживала, говорила, что ей нехорошо.
Ольга молчала.
– Ты понимаешь, что ты наделала? Ты выставила мою мать! А если ей станет хуже?
– А на чьей совести испорченный ремонт, Коля? Почему я должна это терпеть?
– Потому что это моя мать, Оля! И она нам деньги давала, ты забыла?!
– Помню, триста тысяч, пять лет назад.
– Да что ты понимаешь! Это не по-человечески, ты должна извиниться.
– Я? За то, что она испортила мой пол в моей квартире?
– Да! Ну, будь ты умнее, Оля! Прости её, и всё!
Он говорил долго, про обязанности и что, люди скажут, Ольга смотрела на него и молчала.
– Николай, иди спать, – наконец сказала она.
Наткнувшись на её молчаливый взгляд, он замолчал и ушёл на диван.
Ольга осталась на кухне одна, взгляд упал на закрытый ноутбук. Она медленно открыла его, создала новый файл в Excel, назвала: «Свекровь».
И начала вбивать в ячейки цифры.
«15.05.2019 — Санаторий — 45 000».
«10.01.2020 — Телевизор — 32 000».
«2021 (март-август) — Расходы на здоровье — 18 000».
«05.07.2022 — Холодильник — 54 000».
Она работала до самого утра, на экране была длинная таблица. Всего – четыреста пятьдесят тысяч, — сохранила файл и закрыла ноутбук.
Свекровь пришла в суд, чтобы взыскать с нас крупную сумму. Она не догадывалась, что в итоге сама останется нам должна
Через неделю в почтовом ящике лежал толстый белый конверт. Ольга открыла его прямо на лестничной клетке. Официальная бумага из суда, Тамара Павловна требовала вернуть деньги, руки задрожали, буквы поплыли перед глазами, оперлась на перила, пытаясь успокоиться.
Вечером Николай вернулся с работы, уже знал, видимо, мать позвонила.
– Ой, мама… Ну это она сгоряча, конечно… Оль, ну и что теперь? Отдадим деньги и будем жить спокойно.
– Какие деньги?
– Ну… которые она просит. Неужели мы будем судиться с родной матерью? Она же пожилой человек, будет переживать… Да и что люди скажут?
Ольга долго, не мигая, смотрела на мужа.
– Ты серьёзно сейчас? Ты предлагаешь мне отдать триста тысяч, которые она якобы нам дарила?
– Ну… зато мир в семье будет. А то как-то некрасиво, всё получается.
– Николай, иди спать.
Ночи напролёт, пока муж спал, Ольга сидела на кухне. Превратилась в следователя, рылась в старых квитанциях, листала выписки из онлайн-банка, отмечая каждый перевод. Нашла договор на покупку холодильника, оформленный на еë имя. Достала фотографии из санатория с датой на обороте, каждая бумажка была важна.
За день до суда Николай предпринял последнюю попытку.
– Оль, давай я с мамой поговорю. Может, заберёт она заявление? Отдадим мы ей эти деньги.
– Нет, Коля, уже поздно. Пусть будет суд, иногда нужно дойти до конца.
День суда. Тамара Павловна сидела на скамейке, в тëмном платочке, рядом сидела подруга Зинаида. Увидев Ольгу, они обе демонстративно отвернулись.
Судья – женщина лет пятидесяти, вошла в зал.
– Слушается дело… Истец, поясните ваши требования.
Тамара Павловна тут же картинно всхлипнула.
– Уважаемый суд… Я ж всё для них, для деток… Последние деньги от себя отрывала. Триста тысяч им отдала, на ремонт, на жизнь… А они…меня, родную мать, выставили за дверь…
– Свидетель, ваши показания.
Зинаида приложила к глазам платочек.
– Я всё видела! Тамарочка от сердца отрывала, в конвертике ему, сыночку, приносила! Говорила: «Вот, сыночек, на ремонт». Неблагодарные!
– Свидетель, вы лично деньги в конверте считали?
– Нет, но…
– Понятно, садитесь. Ответчик, ваши возражения.
Ольга поднялась.
– Уважаемый суд, я не оспариваю, что Тамара Павловна иногда давала нам деньги. Но она умолчала о том, что и мы ей помогали гораздо чаще и на большие суммы.
Она открыла свою толстую папку.
– В связи с этим я подаю встречное заявление с просьбой вернуть мне средства, потраченные на нужды Тамары Павловны.
Зал притих, Тамара Павловна перестала всхлипывать и уставилась на неë.
– Согласно выписке из банка, мной был оплачен счёт на сумму сорок пять тысяч рублей за санаторное лечение для Тамары Павловны. Прошу приобщить к делу.
Она положила на стол судье распечатку. Судья подняла брови.
– Далее, мной был приобретëн телевизор стоимостью тридцать две тысячи рублей, который был установлен в квартире Тамары Павловны, вот чек.
– В течение двадцать первого года мной было осуществлено шесть денежных переводов на карту Тамары Павловны на общую сумму восемнадцать тысяч рублей, выписка прилагается.
Она методично, пункт за пунктом, выкладывала на стол чеки и договоры. Николай, сидевший в зале, становился всё бледнее.
– И, наконец, на моë имя был оформлен договор рассрочки на покупку холодильника стоимостью пятьдесят четыре тысячи рублей, который был доставлен по адресу проживания Тамары Павловны.
Она закончила, в зале повисла тишина.
– Таким образом, общая сумма, потраченная нашей семьëй на нужды Тамары Павловны, составляет четыреста пятьдесят тысяч рублей. Если учесть еë требования в триста тысяч, получается, что Тамара Павловна должна нам сто пятьдесят тысяч рублей. Мы просим суд взыскать с неë эту сумму.
Судья медленно подняла глаза от бумаг. Она посмотрела на Ольгу, потом на растерянную свекровь.
– Истец, вы настаиваете на своих требованиях?
Тамара Павловна открыла рот, но из горла вырвался только какой-то сдавленный звук.
– Я… я… Может, мы… договоримся?
– Это ваше право, заседание окончено.
Муж был уверен, что после суда я буду его упрекать. Но мой поступок изменил наши отношения навсегда
В гулком коридоре суда Зинаида что-то шептала на ухо свекрови. Та только махала рукой и озиралась по сторонам. Николай подошёл к ним, хотел что-то сказать, но мать оттолкнула его руку.
Ольга догнала их у самого выхода.
– Тамара Павловна, – тихо сказала она.
– Ну и дела! – не выдержала Зинаида. – На родную мать в суд подала!
– Я не с вами разговариваю, Зинаида! – Это не я вас в суд привела, а вы меня, и оказались неправы. Я отзову своё заявление, если вы сегодня же отзовëте своë. И чтобы я про деньги от вас больше не слышала, никогда.
Свекровь быстро кивнула, не поднимая глаз, они с Зинаидой поспешили к выходу.
Домой они с Николаем ехали молча. Он сидел рядом и смотрел в окно. Только у самого дома он, наконец заговорил.
– Оль… Какой же стыд, я был неправ, прости.
Она ничего не ответила, только крепче сжала руль.
Вечером он вёл себя тихо. Сам вынес мусор, помыл после ужина посуду, потом сел рядом с ней на диван.
– Я всегда думал, эти твои таблицы… ерунда. А оказалось, вот оно как, сила.
Она молча наливала чай.
Прошло несколько недель, Тамара Павловна не приходила. Звонила только сыну, разговоры были короткими: про здоровье и погоду. Зинаида при встрече на улице переходила на другую сторону.
Николай старался, приносил цветы, пытался помогать на кухне. Она принимала это, но без особой радости, между ними всё ещё чувствовалась какая-то отстранённость.
Однажды вечером она повесила в кухне большую пробковую доску. Прикрепила к ней чистые листы, сверху написала: «Семейный бюджет».
Николай, войдя на кухню, остановился, посмотрел.
– «Помощь родителям по согласованию»?
– Да, – ответила спокойно. – Теперь всё будет по-честному.
– А если маме снова помощь понадобится? На здоровье?
– Значит, мы сядем вот здесь, вдвоём, и посмотрим на графу ‘Расходы’. И вместе решим, можем мы помочь или нет.
Он смотрел на неё, потом на доску.
– Понял.
Ольга взяла маркер и в графе «Расходы» написала первую строчку: «Новый ламинат на кухню», и впервые за долгое время по-настоящему улыбнулась.
