— Если они еще раз тронут мои котлеты — кто-то будет питаться святым духом! — прошипела Анна сквозь зубы, глядя в зияющую пустоту холодильника.
Тусклый свет кухонной лампы выхватывал из полумрака две одинокие банки кетчупа и засохшую корочку сыра на средней полке. Холод тянул из открытой дверцы, обдавая разгоряченное лицо женщины. На столе валялись пустые контейнеры — те самые, в которых утром стояли аккуратно упакованные обеды на два дня.
Из соседней комнаты донеслись взрывы хохота и характерное щелканье геймпада. Племянники мужа снова засели за приставку. Анна медленно закрыла холодильник, прислонилась к нему спиной и закрыла глаза. В висках начинала пульсировать знакомая боль.
***
Анна работала главным бухгалтером в районной поликлинике уже пятнадцать лет. Каждое утро она вставала в шесть тридцать, готовила завтрак, собирала мужу обед и к восьми выходила из дома. Женщина привыкла к порядку — в документах, в доме, в жизни. Всё имело своё место, своё время, свой смысл.
Её муж, Андрей, преподавал историю в местном техникуме. Мягкий, покладистый человек, он старался избегать конфликтов и всегда искал компромиссы. Эта черта нравилась Анне первые годы брака, но со временем начала раздражать. Особенно когда дело касалось его родственников.
Неделю назад, в пятницу вечером, когда Анна только вернулась с работы и мечтала о горячей ванне, раздался телефонный звонок. На экране высветилось: «Ирина». Сестра мужа.
— Андрюша, миленький! — защебетала трубка голосом золовки. — У меня форс-мажор! Срочно вызывают на семинар в Москву, на целую неделю! Мальчишек совершенно не с кем оставить! Ты же не откажешь родной сестре?
Андрей, как всегда, не смог отказать. Анна стояла у плиты, помешивая суп, и слушала, как муж успокаивает сестру:
— Конечно, Ирочка, привози. Мы присмотрим.
— Присмотрим? — переспросила Анна, когда он повесил трубку. — Андрей, им по семнадцать лет! Какой присмотр?
— Ну что ты сразу заводишься? Неделя пролетит незаметно. Мальчики самостоятельные.
Анна тогда промолчала. Она знала Егора и Максима — избалованных маменькиных сынков, привыкших, что всё делается само собой. Но спорить не стала. В конце концов, неделя — не месяц.
Первый день прошёл относительно спокойно. Племянники приехали с огромными рюкзаками, расположились в гостиной на раскладном диване. Поужинали все вместе, поговорили о планах на неделю. Максим, младший, даже предложил помочь с посудой, но Анна отказалась — пусть отдыхают с дороги.
На второй день начались проблемы. Утром она обнаружила гору грязной посуды в раковине, крошки по всему столу и пустую хлебницу. Вечером из холодильника исчезла половина продуктов. На третий день в ванной не осталось ни одного чистого полотенца, а стиральная машина работала без остановки.
— Андрей, поговори с ними, — попросила Анна на четвёртый день. — Они же не в отеле.
— Да ладно тебе, мальчишки растут, им нужно хорошо питаться. Потерпи немного.
Она терпела. Готовила двойные порции, молча собирала разбросанные вещи, стирала горы белья. Но сегодня, в воскресенье вечером, когда она открыла холодильник и увидела пустые полки, терпение лопнуло.
***
Анна стояла перед открытым холодильником и пыталась вспомнить, что именно оставляла там утром. Большая миска салата «Оливье» — готовила специально на два дня. Кастрюля супа с фрикадельками. Десять котлет, аккуратно сложенных в контейнер. Творожная запеканка. Всё исчезло бесследно.
Она медленно обернулась. Андрей сидел за кухонным столом, уткнувшись в планшет, и читал новости. На её взгляд не отреагировал.
— Андрей, — позвала она.
— М? — откликнулся он, не поднимая головы.
— Ты не видел, куда делась еда из холодильника?
— Какая еда? — он наконец оторвался от экрана.
— Вся. Салат, суп, котлеты. Всё, что я готовила на выходные.
Андрей пожал плечами:
— Наверное, мальчики поели. Они весь день дома были.
— Поели? Это еды было на три дня минимум!
— Ну, молодой организм, — усмехнулся он. — Может, ты просто забыла, что сама всё съела?
Эта фраза прозвучала как пощёчина. Анна почувствовала, как кровь приливает к лицу. Она молча развернулась и вышла на балкон.
Холодный октябрьский воздух обжёг разгорячённые щёки. Во дворе было темно, только редкие окна светились жёлтыми квадратами. Где-то внизу лаяла собака. Анна обхватила себя руками и глубоко вздохнула.
Сколько лет она готовила, убирала, стирала? Сколько раз молча глотала обиды, когда Андрей приводил гостей без предупреждения? Когда его мать приезжала на месяц и критиковала каждое её блюдо? Когда он забывал про годовщины и дни рождения, а она делала вид, что не обижается?
В груди что-то щёлкнуло, словно лопнула натянутая струна. Анна почувствовала странное спокойствие. Решение пришло само собой, простое и очевидное: больше она готовить не будет. Пусть сами добывают себе еду.
Она постояла ещё немного, глядя на тёмное небо, затем вернулась в квартиру. Прошла мимо кухни, где Андрей всё так же сидел с планшетом, мимо гостиной, откуда доносились выкрики племянников. Зашла в спальню, достала из шкафа заначку — небольшую сумму, которую откладывала на чёрный день, — и спрятала в сумочку.
Завтра начнётся новая жизнь.
***
Понедельник Анна встретила раньше обычного. В пять утра, пока все спали, она приняла душ, оделась и тихо выскользнула из квартиры. В ближайшей кофейне купила капучино и круассан, позавтракала в машине, глядя на просыпающийся город.
На работе коллеги удивились:
— Ань, ты сегодня рано! Что-то случилось?
— Всё в порядке, просто дел много, — улыбнулась она.
День пролетел незаметно. В обед она пошла в столовую поликлиники — обычно брала еду из дома, но сегодня с удовольствием съела порцию гречки с гуляшом и овощной салат. После работы заехала в супермаркет, купила готовую запечённую курицу, свежие овощи и бутылку минеральной воды. Поужинала прямо в машине на парковке у дома.
Когда она поднялась в квартиру, на кухне царила непривычная тишина. Андрей и племянники сидели за столом и смотрели на неё с ожиданием. На плите стояла пустая сковорода, на столе — нарезанный хлеб и всё тот же кетчуп.
— Тётя Аня, а что у нас на ужин? — спросил Максим, младший из братьев.
Анна спокойно поставила сумку на стул, сняла пальто.
— А вы целый день дома были, могли бы приготовить, — ровным голосом ответила она, наливая себе чай из термопота.
— Но мы не умеем! — возмутился Егор.
— В интернете полно рецептов. Или можно заказать доставку, — Анна взяла чашку и направилась к двери. — Я устала, пойду отдохну.
Она зашла в ванную, закрыла дверь на защёлку и включила воду. Сквозь шум льющейся воды слышались приглушённые голоса, хлопанье дверцами шкафов, звон посуды. Потом резкий запах подгоревшего масла просочился под дверь. Кто-то выругался, загремели кастрюли.
Анна улыбнулась своему отражению в зеркале. Впервые за неделю она чувствовала себя свободной.
***
Вечер тянулся медленно. Анна лежала в спальне с книгой, но читать не получалось — прислушивалась к звукам из кухни. Судя по запахам и грохоту, попытки приготовить ужин продолжались с переменным успехом. В какой-то момент сработала пожарная сигнализация — пришлось открыть окна.
Около десяти раздался звонок мобильного. На экране высветилось: «Ирина». Анна секунду помедлила, потом ответила:
— Слушаю.
— Ты что там устроила? — голос золовки звенел от возмущения. — Мои дети голодные сидят! Андрей сказал, ты отказалась готовить!
— Я не отказывалась. Я просто устала.
— Устала? Да ты обязана…
— Я никому ничего не обязана, — спокойно перебила Анна. — Твоим детям по семнадцать лет. Пусть учатся готовить. Им пора.
— Как ты смеешь! Я же просила присмотреть!
— Ирина, присмотр — это следить, чтобы дети не попали в беду. А не обслуживать двух здоровых парней, которые через год в ар ми ю пойдут. Или ты думаешь, там им кто-то котлетки жарить будет?
В трубке повисла тишина. Потом раздались короткие гудки — золовка бросила трубку.
Анна положила телефон на тумбочку и откинулась на подушки. Странное чувство лёгкости наполняло всё тело, словно она сбросила тяжёлый рюкзак после долгого подъёма в гору. На кухне всё ещё слышались голоса — теперь уже Андрей что-то выговаривал племянникам.
Она встала, подошла к окну. Ночной город мерцал огнями. Где-то там, в одной из квартир, другая женщина, возможно, тоже стояла у плиты, готовя ужин для неблагодарных родственников. А может, тоже решила остановиться.
Анна вернулась на кухню. Мужчины притихли при её появлении. На столе стояла тарелка с чем-то чёрным — видимо, остатки яичницы. Рядом — гора грязной посуды.
Она молча заварила себе ромашковый чай, взяла из своей заначки пачку печенья и села у окна. Максим неуверенно кашлянул:
— Тётя Аня, мы тут… это… извините. Мы не думали, что вам тяжело.
Анна посмотрела на него. Парень выглядел растерянным, непривычным к такой ситуации.
— Максим, дело не в том, что мне тяжело. Дело в уважении. Когда вы съедаете всю еду, не подумав о других, когда оставляете горы грязной посуды, когда относитесь к чужому дому как к гостинице — это неуважение.
— Мама сказала, вы присмотрите…
— Твоя мама сказала то, что ей было удобно сказать. А вы достаточно взрослые, чтобы понимать разницу между «присмотреть» и «прислуживать».
***
На следующий день Анна вернулась с работы позже обычного — специально задержалась, чтобы доделать отчёты. Квартира встретила её непривычной тишиной. В прихожей не было разбросанных кроссовок племянников, их куртки исчезли с вешалки. На кухне — относительный порядок, вымытая посуда в сушилке.
Андрей сидел в гостиной, смотрел новости.
— Где мальчики? — спросила Анна.
— Уехали. Ирина вернулась из командировки, забрала их после обеда, — сухо ответил он, не глядя на неё.
Анна села в кресло напротив.
— Раньше вернулась?
— Да. Позвонила утром, сказала, что семинар отменили. Приехала злая как чёрт. Сказала, раз мы не способны о детях позаботиться, то и не надо.
— Ну и правильно. Пусть сама о них заботится.
Андрей наконец посмотрел на неё. В глазах читалась обида пополам с недоумением.
— Ты специально это устроила? Они же наша семья, Аня.
— Семья — это мы с тобой. А твоя сестра с детьми — родственники.
Андрей встал, прошёл на кухню. Анна слышала, как он открывает холодильник, гремит посудой. Вернулся с бутербродом.
— Ужинать будешь? — спросил нехотя.
— Я поела на работе.
Снова тишина. Андрей жевал бутерброд, Анна листала журнал. Впервые за долгое время она не чувствовала вины. Не было желания броситься готовить ужин, загладить конфликт.
Перед сном Андрей остановился в дверях:
— Ань, давай не будем ссориться.
— Мы не ссоримся. Просто у меня теперь есть границы.
Он вздохнул и ушёл в спальню. Анна ещё немного посидела в тишине, потом тоже легла спать. В доме было тихо, холодильник полон её еды, которую никто не тронул. Впервые за неделю она уснула спокойно, без тревожных мыслей о завтрашнем меню.
***
Прошла неделя. Первые дни Андрей дулся, демонстративно питался бутербродами и пельменями из пачки. Потом начал осваивать простые блюда — жарил картошку, варил макароны, даже однажды приготовил омлет. Анна не комментировала его кулинарные эксперименты, просто покупала продукты и складывала в холодильник.
По вечерам она готовила себе простые ужины — салаты, запечённые овощи, иногда рыбу. Когда Андрей намекал, что хорошо бы приготовить побольше, отвечала спокойно:
— Можешь присоединиться к готовке. Вместе быстрее справимся.
Постепенно так и повелось. Она чистила овощи, он жарил мясо. Она замешивала тесто, он следил за духовкой. Готовить вместе оказалось даже приятно — появилось время поговорить, обсудить новости дня.
Ирина звонила ещё пару раз, но Анна не брала трубку. Пусть муж сам общается с сестрой. Андрей после разговоров выглядел виноватым, но больше не предлагал принять родственников.
Маленькая ре во люция на одной отдельно взятой кухне завершилась победой здравого смысла. И это было хорошо.
