Тамара резала овощи для салата, когда муж Алексей вошел на кухню с озабоченным видом. Октябрьские дни становились все короче, и домой с работы Алексей приходил уже в сумерках. По выражению лица мужа Тамара сразу поняла — произошло что-то важное.
— Тома, у нас новости, — Алексей сел за стол и потер лоб. — Родители продали дачу.
— Как продали? — Тамара отложила нож и повернулась к мужу. — Зачем?
— Говорят, что деньги нужны. Хотят пожить у нас, пока не решат, куда средства вложить.
Тамара медленно кивнула. Галина Николаевна и Петр Иванович всегда отличались практичным подходом к жизни, но чтобы так кардинально менять планы…
— А на сколько к нам?
— Точно не знаю. Может, на месяц-два.
Алексей явно чувствовал себя неловко и избегал прямого взгляда жены.
В воскресенье родители Алексея приехали с четырьмя большими сумками и тремя коробками. Галина Николаевна сразу прошла в гостиную и критически осмотрела помещение.
— Диван раскладывается? — спросила свекровь, не снимая пальто.
— Да, конечно, — ответила Тамара.
— Хорошо. Мы здесь устроимся на время.
Петр Иванович молча носил коробки из машины. Когда Тамара предложила помочь, свекор покачал головой:
— Не надо. Сам справлюсь. Тяжелые вещи.
— А что в коробках?
— Документы наши, книги. Самое необходимое.
Первые дни прошли относительно спокойно. Галина Николаевна и Петр Иванович старались не создавать неудобств, помогали с уборкой, готовили завтраки. Тамара даже подумала, что ничего страшного в совместном проживании нет.
Но на четвертый день свекровь зашла на кухню утром и сказала:
— Тома, а ты не могла бы перестать жарить рыбу? Мы с Петром Ивановичем не переносим этот запах.
Тамара замерла с лопаткой в руке.
— Но я уже начала готовить…
— Ну отложи на вечер. Сделай что-нибудь другое.
Тамара убрала сковороду с огня и достала из холодильника курицу.
На следующий день произошло то же самое. Галина Николаевна вошла на кухню и заметила:
— А специи у тебя слишком острые. Мы привыкли к простой еде. Может, не будешь так много приправ добавлять?
Тамара стояла у плиты и чувствовала растерянность. Но возражать не решилась — все-таки гости.
Через неделю свекровь перешла к более решительным действиям. Галина Николаевна переставила посуду в шкафах, изменила расположение продуктов в холодильнике и даже переместила микроволновку в другой угол.
— Галина Николаевна, — осторожно сказала Тамара, — может, оставим все как было? Мне так удобнее.
— Тома, теперь нас четверо, а не двое. Надо учитывать интересы всех.
На недоумённый вопрос Тамары о том, на какой срок планируется проживание, свекровь ответила с улыбкой:
— А что мы, под забором спать будем? Пока не решим, куда деньги вкладывать, поживем здесь.
В пятницу к Тамаре должна была прийти подруга Катя. Подруги планировали посмотреть фильм и обсудить новости. Но утром Галина Николаевна категорично заявила:
— Тома, мы с Петром Ивановичем устали. Не приглашай сегодня никого. Нам нужен покой.
— Но я уже договорилась…
— Перенеси. Мы пожилые люди, нам тишина важнее развлечений.
Тамара позвонила Кате и извинилась. Подруга удивилась, но отнеслась с пониманием.
Алексей вечером вернулся с работы уставший и сразу прошел в спальню. Тамара последовала за мужем.
— Леша, твои родители совсем обнаглели. Твоя мать указывает мне, что готовить, как расставлять вещи, кого приглашать.
— Тома, ну потерпи. Скоро переедут.
— Когда именно? Уже три недели прошло.
— Не знаю. Говорят, что все еще размышляют о вложениях.
Тамара хотела продолжить разговор, но Алексей уже отвернулся к стене, давая понять, что тема закрыта.
На следующий день случилось то, что окончательно прояснило ситуацию для Тамары. Галина Николаевна стояла в коридоре и говорила по телефону. Тамара проходила мимо и невольно услышала часть беседы:
— Анюта, как дела с оформлением? Документы готовы? Отлично! Теперь у тебя своя квартира, можешь въезжать когда хочешь… Да, все получилось как планировали. Деньги уже на твоем счету…
Тамара остановилась в коридоре. Анюта — это дочь Галины Николаевны, золовка Тамары. Если правильно понимать разговор, то деньги от продажи дачи уже потрачены на покупку жилья для дочери.
Сердце Тамары забилось учащенно. Значит, никаких размышлений о вложениях не было. Деньги ушли Анюте, а родители Алексея просто решили поселиться у сына на постоянной основе.
Вечером Тамара рассказала об услышанном мужу.
— Леша, твоя мать разговаривала по телефону с Анютой. Деньги от дачи отдали ей на квартиру. Выходит, твои родители планируют жить здесь постоянно?
Алексей опустил голову.
— Откуда ты знаешь?
— Слышала разговор по телефону.
— Может, ты неправильно поняла.
— Алексей, твоя мать прямо сказала: «деньги на твоем счету, можешь въезжать».
Муж молчал несколько минут.
— И что теперь? — спросила Тамара. — Мы должны содержать твоих родителей постоянно?
— Тома, куда им идти? Дача продана, денег нет.
— А почему это моя проблема? Пусть живут с дочерью, которой квартиру купили!
— Там маленькая площадь. Не поместятся.
Тамара встала и прошлась по спальне.
— Значит, я должна терпеть, что в своей квартире мне диктуют правила жизни?
— Тома, не драматизируй. Притрёмся как-нибудь.
— Кто притрётся? Я не собираюсь притираться!
Алексей раздраженно махнул рукой.
— Тогда что предлагаешь? Выставить пожилых людей на улицу?
— Предлагаю честно поговорить с родителями. Пусть объяснят планы.
— Ладно. Завтра поговорю.
Но на следующий день разговора не случилось. Алексей ушел на работу рано, а вечером сказал, что не было возможности.
Тем временем Галина Николаевна продолжала обустраиваться. Свекровь купила новые полотенца для ванной, повесила свои картины в гостиной и даже заменила покрывало на диване.
— Галина Николаевна, — не выдержала Тамара, — зачем покрывало меняли?
— Старое выцвело. Это красивее и практичнее.
Петр Иванович держался в стороне от хозяйственных вопросов, но когда жена принимала очередное решение, обязательно поддерживал:
— Правильно, Галя. В доме должна быть дисциплина и порядок.
В понедельник утром Тамара собиралась на работу и снова услышала телефонный разговор свекрови:
— Анюта, как успехи с переездом? Ключи получила? Замечательно. Скоро полностью обустроишься в собственном жилье…
Тамара поняла, что откладывать решение больше нельзя. Вечером, когда Алексей вернулся с работы, жена решительно заявила:
— Или ты сегодня говоришь с родителями, или говорю я. Жить в неопределенности больше не буду.
— Тома, не создавай конфликтов…
— Какие конфликты? Я просто хочу понимать ситуацию. И хочу, чтобы в моей квартире со мной советовались, прежде чем что-то менять.
Алексей тяжело вздохнул, но пообещал поговорить с родителями за ужином.
За ужином Галина Николаевна была особенно разговорчива. Свекровь рассказывала о том, как удачно Анюта покупает квартиру, какое это правильное вложение денег, и как мудро родители поступили, продав дачу.
— А как ваши дела с планами? — наконец спросил Алексей. — Вы говорили, что думаете, куда средства направить.
Галина Николаевна на мгновение замолчала, а потом улыбнулась:
— А какие планы, сынок? Мы уже все решили. Помогли Анюте с жильем. Будем теперь жить у тебя.
— Как это — жить у меня?
— А как ты думал? — удивилась свекровь. — Дача продана, деньги потрачены. Теперь мы здесь.
Тамара нахмурилась, пытаясь осмыслить, как в её квартире ей диктуют правила, а теперь еще и ставят перед фактом постоянного проживания.
— Галина Николаевна, может, я что-то не понимаю. Вы продали дачу и отдали все деньги Анюте?
— Конечно. А что тут непонятного?
— То есть вы заранее планировали переехать к нам навсегда?
Свекровь пожала плечами с недоумением:
— Естественно. А где нам еще жить?
Тамара отложила вилку и посмотрела на Галину Николаевну.
— Раз деньги вы отдали дочери и у неё есть квартира — живите у неё.
Свекровь вспыхнула как спичка.
— Что ты говоришь?! Мы не мешаем! Ты неблагодарная! Мы помогаем по хозяйству, а ты нас выгоняешь!
Кровь прилила к лицу Тамары, но голос остался спокойным:
— Это моя квартира, и я решаю, кто тут живёт.
Петр Иванович впервые за весь вечер поднял взгляд от тарелки.
— Тамара, мы родители. Нам место у сына. Это наш долг содержать стариков.
— Ваш долг был думать о собственном жилье, когда тратили деньги на дочь, — ответила Тамара. — А мой долг только перед мужем и перед собой.
— Леша! — воскликнула Галина Николаевна. — Ты слышишь, что говорит твоя жена?
Алексей поднял голову и растерянно посмотрел на Тамару.
— Тома, давай как-то договоримся мирно…
— О чем договариваться? — Тамара взяла со стола ключи от домофона. — Галина Николаевна, Петр Иванович, ключи остаются у меня. С завтрашнего дня собирайтесь.
— Как это собирайтесь?! — заорала свекровь. — Ты с ума сошла! Леша, ты позволишь жене выгонять своих родителей?!
— Тома, не будь такой резкой, — попробовал вмешаться муж.
— Леша, твои родители меня обманули. Приехали якобы временно, а сами уже потратили все деньги и планировали остаться навсегда. Не спросив моего мнения.
— Мы не обязаны тебя спрашивать! — рявкнула Галина Николаевна. — Сын должен содержать родителей!
— Ваш сын может вас содержать где угодно. Но не в моей квартире.
Петр Иванович встал из-за стола.
— Тамара, вы ведете себя бессовестно. Мы пожилые люди. Нам некуда деваться.
— Есть куда. К дочери, которой купили квартиру на наши деньги.
— Там маленькая площадь! — взвизгнула свекровь.
— Значит, надо было покупать побольше или оставлять средства себе на аренду.
Галина Николаевна схватилась за грудь.
— Ой, сердце заболело! Леша, у меня давление от такого отношения!
— Мама, успокойся, — засуетился Алексей.
— Не успокоюсь! — Галина Николаевна размахивала руками. — Такого безобразия я в жизни не видела! Выгоняет свекровь! Что я тебе плохого сделала?!
— Обманули, поселились без разрешения, переставили мебель, запретили приглашать друзей…
— Мы наводили порядок! Мы старались как лучше!
Тамара устало вздохнула.
— Галина Николаевна, завтра утром жду, что вы начнете собираться. Иначе буду принимать официальные меры.
— Какие еще меры? — фыркнул Петр Иванович.
— Через участкового.
Родители Алексея переглянулись с беспокойством.
На следующее утро Тамара проснулась в половине седьмого. Галина Николаевна и Петр Иванович сидели на кухне и завтракали, словно ничего не произошло.
— Доброе утро, — сказала Тамара. — Когда планируете начать сборы?
— Никогда, — отрезала свекровь. — Мы никуда не уедем. Это дом нашего сына.
— Понятно.
Тамара оделась и отправилась на работу. В обеденный перерыв позвонила участковому.
— Здравствуйте. Хочу узнать, как выселить людей, которые живут в моей квартире против моей воли?
— Если граждане не являются собственниками и не прописаны, можете подать заявление. Нужно зафиксировать факт самовольного проживания.
Вечером Тамара вернулась домой с четким планом действий. Алексей встретил жену в прихожей.
— Тома, родители очень расстроены. Давай еще раз все обсудим…
— Леша, я сегодня обращалась к участковому. Завтра приезжает инспектор.
Муж побледнел.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Но это же мои родители!
— Которые плюнули на мое мнение. Так же, как и ты.
— Я не плевал…
— Ты знал, что деньги отдали Анюте, и молчал. Ты знал, что планируют остаться навсегда, и молчал.
Алексей опустил голову.
— Я думал, ты смиришься.
— А если бы не смирилась?
— Не знаю.
— Теперь знаешь.
На следующий день в десять утра в дверь позвонили. Тамара открыла — на пороге стоял участковый инспектор.
— Здравствуйте. Старший лейтенант Морозов. Вы подавали заявление о самовольном проживании?
— Да, проходите.
Галина Николаевна и Петр Иванович сидели в гостиной и смотрели новости. Увидев полицейского, свекровь подскочила.
— Что случилось?
— Составляем протокол, — сказал участковый. — Вы здесь зарегистрированы?
— Нет, но…
— Являетесь собственниками жилья?
— Нет, мы родители…
— Понятно. — Участковый достал блокнот. — Значит, проживаете без согласия собственника. Тамара Викторовна, вы действительно требуете освобождения квартиры?
— Да.
— Галина Николаевна, Петр Иванович, — обратился участковый к родителям Алексея, — вам необходимо собрать личные вещи и покинуть жилое помещение.
— Но мы родители! — завопила свекровь. — Нам некуда идти!
— Это не является основанием для самовольного проживания. У вас есть двадцать четыре часа на добровольное освобождение.
После ухода участкового Галина Николаевна рыдала, Петр Иванович мрачно молчал, а Алексей метался между женой и родителями.
— Тома, ну нельзя же так поступать…
— Можно. И нужно.
— Родители пожилые…
— У родителей есть дочь с собственной квартирой.
— Там тесно…
— Это их трудности, а не мои.
К вечеру Галина Николаевна позвонила Анюте. Разговор был долгим и громким. Дочь приехала через полтора часа.
Анюта оказалась женщиной лет тридцати пяти, невысокой и энергичной.
— Тамара, что за безобразие? — начала Анюта с порога. — Как можно выгонять пожилых людей?
— Очень просто. Особенно когда эти люди лгали и поселились обманом.
— Обманом? Да это родители мужа!
— Которые потратили все средства на вашу квартиру, а потом решили переехать к нам навсегда, не спросив разрешения.
Анюта замолчала на несколько секунд.
— Теперь понятно? — спросила Тамара. — Если вам нужна была помощь с покупкой жилья, надо было честно об этом сказать. А не устраивать театр.
— Но родители не поместятся у меня…
— Тогда продавайте квартиру и покупайте большую. Или родители пусть снимают жилье на собственные средства.
— Какие средства? Все потратили!
— Вот именно.
Анюта еще какое-то время возмущалась, но поняла, что Тамара не сдастся.
— Хорошо, — сказала Анюта. — Заберу родителей к себе. Но это ненадолго.
— Это ваши семейные вопросы.
На следующий день Галина Николаевна и Петр Иванович собирали коробки. Свекровь плакала и причитала, свекор молча складывал вещи в сумки.
— Леша, — обратилась к сыну Галина Николаевна, — ты позволяешь жене уничтожить нашу семью!
— Мама, вы сами все разрушили, когда решили нас обманывать.
— Мы хотели как лучше!
— Для себя хотели как лучше.
Через три часа родители Алексея покинули квартиру. Анюта увезла старших родственников к себе, пообещав Тамаре, что больше никто не будет навязываться.
Тамара закрыла дверь на все замки и прислонилась к ней спиной. В квартире воцарилась тишина. Впервые за долгие недели в гостиной не было разложенного дивана, чужих коробок и посторонних запахов.
Алексей сидел на кухне с виноватым выражением лица.
— Тома, прости. Я должен был сразу тебя поддержать.
— Должен был, — согласилась Тамара. — Но хорошо, что понял это сейчас.
— Как думаешь, родители простят?
— Леша, ты взрослый мужчина. Пора решать, с кем ты живешь — с родителями или со мной.
— С тобой.
— Тогда и поступайте соответственно.
Тамара прошла в гостиную и села в кресло. Комната казалась просторной без чужой мебели и личных вещей. Телевизор молчал, не было звуков посторонних разговоров. Квартира снова превратилась в дом.
На журнальном столе лежал пульт от телевизора — Тамара могла смотреть любые программы. В холодильнике стояли продукты, которые покупала сама — готовить разрешалось что угодно. На подоконнике стояли цветы в горшках, которые выбирала Тамара.
Это был её дом. И больше никто не имел права диктовать, как в нем жить.
