Юлия поправила скатерть и переставила тарелку на пару сантиметров вправо. Восьмой раз за последние десять минут. Идеальный ужин не получался. Она услышала, как хлопнула входная дверь.
— Паш, ты? — крикнула она из кухни.
— Нет, это грабители! — муж усмехнулся, входя на кухню. — Что у нас сегодня?
— Лазанья. Твоя мама звонила, они с отцом заедут через полчаса.
Павел скривился:
— Опять? Третий раз за неделю. Слушай, у меня отчет горит…
— Я все сделаю, — Юля вытерла руки полотенцем. — Они же ненадолго.
Муж поцеловал ее в щеку и скрылся в кабинете. Типичный вечер семьи Ковровых. Юля вздохнула. Павел как всегда «горел» на работе, а она занималась всем остальным. В том числе его родителями.
Звонок в дверь раздался ровно через двадцать семь минут.
— Все хорошо, проходите.
Константин Петрович молча кивнул и прошел в гостиную. Он никогда не отличался разговорчивостью.
— А где наш трудоголик? — поинтересовалась свекровь.
— Паша работает. Выйдет чуть позже.
За ужином говорили о погоде, о соседях, о новом торговом центре. Обычные разговоры. Павел действительно вышел, но только на десять минут — поздоровался, перекинулся парой фраз и вернулся к своим таблицам.
— Юль, можно тебя на минуточку? — Валентина Михайловна отозвала ее на кухню, когда Юля собирала тарелки. — У меня тут такое дело… неловко даже.
Юля напряглась.
— Что случилось?
— Понимаешь, у нас с отцом вышла небольшая накладка. Пенсию задержали, а лекарства нужны срочно. Ты не могла бы одолжить тысяч пять до следующей недели?
— Конечно, сейчас принесу, — Юля отправилась за кошельком.
— Только Паше не говори, — свекровь понизила голос. — Он такой нервный стал. Все эти стрессы на работе… Зачем его волновать?
Юля вернулась с деньгами.
— Вот, держите.
— Ты наше спасение, — Валентина Михайловна быстро спрятала купюры в сумочку. — И помни — ни слова Паше. Он расстроится, что мы не к нему обратились.
Через неделю история повторилась. На этот раз понадобилось десять тысяч — на оплату коммуналки. Еще через три дня — семь тысяч на ремонт крана. Юля не придавала этому значения, пока не заметила, что суммы растут, а периоды между просьбами сокращаются.
В середине второго месяца Константин Петрович попросил уже тридцать тысяч — якобы на новый холодильник. Юля достала деньги из своих накоплений.
— А может, лучше Паше сказать? — робко предложила она.
— Что ты, что ты! — замахал руками свекр. — У него и так проблемы на работе. Зачем еще нагружать? Он такой… эмоционально неустойчивый всегда был.
Юля нахмурилась. Паша никогда не казался ей неустойчивым. Но кто лучше знает сына, чем родители?
Вечером она сидела над семейным бюджетом и считала. За полтора месяца она отдала родителям мужа почти сто тысяч. Никто из них не вернул ни копейки.
Телефон зазвонил в самый неподходящий момент.
— Юленька, милая, — голос Валентины Михайловны звучал слишком сладко, — у нас тут такая ситуация…
Юля сжала телефон до боли в пальцах. Уже знала, что услышит дальше.
— Какая ситуация? — спросила она устало.
— Нам срочно нужно пятьдесят тысяч. Понимаешь, у Кости… проблемы с давлением. Нужны дорогие лекарства.
Юля закрыла глаза. Пятьдесят тысяч. Это уже не шутки.
— Валентина Михайловна, может, все-таки скажем Паше? Он должен знать о здоровье отца.
Пауза на другом конце была такой долгой, что Юля решила — связь прервалась.
— Ты что, не понимаешь? — голос свекрови стал ледяным. — Павлик не должен волноваться. У него сейчас важный проект. Или тебе все равно?
— Конечно нет, но…
— Никаких «но»! Ты же не хочешь, чтобы у нас с Павликом испортились отношения? Он так нас любит.
Юля почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Это уже откровенный шантаж.
— Хорошо, я переведу деньги, — сказала она тихо.
— Умница. Завтра заедем.
Юля бросила телефон на диван и разрыдалась. Когда Павел вернулся из кабинета, она успела умыться и сделать вид, что все нормально.
— Ты чего такая красная? — спросил он, открывая холодильник.
— Лук резала, — соврала она. — Как работа?
— Нормально. Слушай, родители не звонили? Хотел с отцом посоветоваться по поводу дачи.
Юля замерла:
— Нет. А что с дачей?
— Да думаю крышу перекрыть. Они же собирались на следующей неделе туда поехать? Отец говорил, что накопил на ремонт.
Юля стиснула зубы. Накопил значит. Интересно, из каких денег?
На следующий день свекры приехали как ни в чем не бывало. Константин Петрович выглядел совершенно здоровым. Никаких признаков проблем с давлением.
— Юль, где там наши денежки? — Валентина Михайловна отвела ее на кухню, пока Павел показывал отцу что-то в ноутбуке.
— Вот, — Юля протянула конверт. — Только знаете… Я больше не могу так.
— Что значит не можешь? — свекровь прищурилась. — А как же семья? Мы же родители твоего мужа!
— Паша вчера говорил про дачу. Про ваши накопления на ремонт…
Валентина Михайловна побледнела:
— Ты ему сказала?!
— Нет. Но думаю сказать.
— Не смей! — свекровь схватила ее за локоть. — Если скажешь, мы объясним Паше, что ты выманивала у нас деньги. Кому он поверит — матери или тебе?
Юля отдернула руку. Ей вдруг стало противно до тошноты.
С того дня все стало еще хуже. Свекры приезжали чаще, просили больше. За три месяца Юля отдала им почти все свои сбережения — триста тысяч рублей. Она перестала спать по ночам. Похудела. Начала срываться на Пашу.
А потом наступил октябрь — месяц его рождения. И Юля решила, что с нее хватит. Пора всем устроить сюрприз. Большой семейный сюрприз.
— Мы же отмечаем твой день рождения в эту субботу? — спросила она мужа за завтраком.
— Ага. Только никаких излишеств, ладно? Родителей позовем, твою сестру с мужем, и хватит.
— Конечно, милый, — улыбнулась Юля. — Никаких излишеств. Только самое необходимое.
Субботним утром Юля носилась по квартире как заведенная. Она натерла паркет до блеска, расставила цветы в вазах и приготовила любимый торт Павла — «Наполеон».
— Не перетрудись, — сказал муж, наблюдая за ее суетой. — Обычный день рождения, не свадьба же.
— Хочу, чтобы все было идеально, — отмахнулась Юля. — Иди лучше гладь рубашку.
Гости должны были прийти к шести. В половине шестого раздался звонок.
— Кто там? — Юля выглянула в глазок.
— Мы! — голос Валентины Михайловны звучал празднично. — Открывай, Юлечка!
Свекры вошли, нагруженные пакетами. Константин Петрович держал большую коробку с бантом.
— Пашенька еще не готов? — Валентина Михайловна оглядела прихожую.
— В душе, — Юля помогла им раздеться. — Проходите в гостиную. Кофе?
— Лучше чаю. Слушай, пока никого нет… — свекровь понизила голос. — У нас тут возникла необходимость. Тысяч семьдесят до следующей недели. Можешь?
Юля смотрела на нее, не веря своим ушам. Прямо сейчас? В день рождения сына?
— Юль, ты чего молчишь? — Валентина Михайловна нахмурилась.
— Я… давайте позже обсудим, хорошо? — Юля улыбнулась через силу. — День рождения все-таки.
— Ты что, отказываешься? — свекровь поджала губы. — После всего, что мы для вас…
— Мама? — Павел вышел из ванной, вытирая волосы полотенцем. — Вы уже здесь! А где отец?
— В гостиной, подарок распаковывает, — быстро ответила Валентина Михайловна, мгновенно меняя тон. — С днем рождения, сыночек!
Вскоре подтянулись остальные гости — сестра Юли с мужем, два друга Павла с женами. Стол ломился от закусок. Юля была сама любезность, но внутри все дрожало. Она знала, что должна сделать, но боялась до чертиков.
— А теперь — подарки! — объявила она после того, как все поели. — Кто первый?
Гости по очереди вручали свои презенты. Павел получил набор инструментов от друзей, дорогую рубашку от сестры Юли и новый смартфон от родителей.
— А где твой подарок? — спросил Павел, обнимая жену.
— Сейчас, — Юля вышла в спальню и вернулась с большим альбомом в кожаной обложке. — Вот.
— Фотоальбом? — Павел удивленно принял подарок. — Спасибо, но…
— Открой, — тихо сказала Юля. — Это особенный альбом.
Павел начал листать страницы. Фотографии их совместной жизни — свадьба, отпуск в Турции, дача, домашние посиделки. На многих были и его родители. Все улыбались, глядя на снимки и вспоминая связанные с ними истории.
— А вот эта — моя любимая, — Валентина Михайловна указала на фото, где они все вместе сидели за столом. — Такая дружная семья!
— Переверни на последнюю страницу, — сказала Юля мужу.
Павел послушно перевернул. И замер. На последней странице была приклеена распечатка банковских переводов. И суммы с датами выписаны. Он нахмурился.
— Что это?
— Деньги, которые я отдала твоим родителям за последние три месяца, — спокойно ответила Юля. — Всего триста двадцать тысяч рублей. Они просили не говорить тебе.
В комнате повисла тишина. Лицо Валентины Михайловны побледнело, а затем покрылось красными пятнами.
— Что за глупости? — наконец выдавила она. — Паша, она все выдумала!
Павел медленно переводил взгляд с выписки на лицо матери, потом на отца, который вдруг стал изучать узор на скатерти.
— Это правда? — голос Павла звучал непривычно тихо.
— Сынок, ты не понимаешь… — начала Валентина Михайловна.
— Я спросил — это правда? — Павел стукнул ладонью по столу. Бокалы звякнули.
В комнате стало так тихо, что Юля слышала тиканье часов из кухни. Сестра с мужем переглянулись. Друзья Павла неловко заерзали на стульях.
— Может, нам лучше уйти? — предложил один из них.
— Сидите, — отрезал Павел. — Раз уж мои родители устроили это представление при всех, пусть при всех и объяснятся.
Константин Петрович наконец поднял глаза:
— Сын, нам действительно нужны были деньги.
— На что? — Павел листал страницы с выписками. — Лекарства? Ремонт? Отпуск в Турции?
Юля вздрогнула. Она не знала про Турцию.
— Мы хотели сделать тебе сюрприз… — пробормотала Валентина Михайловна.
— Какой еще сюрприз на триста тысяч?
— Мы собирались купить тебе долю в дачном участке рядом с нашим, — выпалила свекровь. — Чтобы ты мог построить дом. Юля все испортила!
Юля покачала головой:
— Валентина Михайловна, хватит. Вы вчера просили еще семьдесят тысяч.
— Ты врешь! — вскочила свекровь.
— Господи, мама, прекрати! — Павел тоже встал. — Я же вижу, что это правда. Почему вы не пришли ко мне?
— Ты вечно занят, — буркнул Константин Петрович. — А Юля… она же часть семьи.
— Которую вы использовали и шантажировали, — Павел обнял жену за плечи. — Юль, почему ты мне не сказала?
— Они просили не говорить. Намекали, что у тебя проблемы на работе, что ты нервный, что не выдержишь… — Юля говорила тихо, но четко. — И угрожали, что если я расскажу, они убедят тебя, будто я сама у них деньги выпрашивала.
Гости потрясенно молчали. Валентина Михайловна рухнула на стул и закрыла лицо руками.
— Уходим, — Константин Петрович поднялся. — Раз нам здесь не рады…
— Сядь, — приказал Павел таким тоном, что отец автоматически подчинился. — Никто никуда не уходит, пока мы все не прясним.
Следующие полчаса были мучительными. Родители признались, что потратили деньги на ремонт квартиры и отпуск в Турции. Просто решили, что Юля — легкая добыча, раз работает дома дизайнером и имеет доступ к семейным финансам.
— С этого дня, — Павел говорил спокойно, но твердо, — все ваши финансовые вопросы решаются только через меня. Никаких секретов, никаких займов за моей спиной. Я буду помогать вам ежемесячно, как договоримся. А эти деньги, — он указал на выписки, — вы вернете. Частями, но вернете.
— Но Паша, мы же твои родители! — всхлипнула Валентина Михайловна.
— Именно. А она — моя жена. И вы ее унижали три месяца.
Когда гости разошлись, а родители, пристыженные, уехали, Павел обнял Юлю.
— Прости меня. Я должен был заметить.
— Ты не виноват, — Юля уткнулась ему в плечо. — Я боялась испортить отношения. Глупо, да?
— Нет. Ты хотела как лучше. Но больше никаких секретов, договорились?
Через месяц родители начали возвращать долг.
Небольшими суммами, но регулярно. Валентина Михайловна при встречах с Юлей смущалась и больше не заводила разговоров о деньгах. Павел теперь лично следил за финансовой помощью родителям — перечислял фиксированную сумму каждый месяц.
А Юля… Юля наконец перестала бояться. Она поняла, что умение отстаивать свои границы не разрушает семью, а делает ее крепче. И еще она узнала, что муж всегда на ее стороне.
— Знаешь, — сказала она Павлу полгода спустя, когда они сидели на кухне за чаем, — этот кошмар с твоими родителями… он нас сблизил.
— Определенно, — кивнул Павел. — Кстати, мама звонила. Приглашает на выходные на дачу. Говорит, хочет извиниться перед тобой. Лично и при всех.
— Поедем?
— Конечно. Семья же.
Юля улыбнулась. Теперь это слово звучало совсем по-другому.
