Марина медленно поднималась по лестнице на четвертый этаж. Ноги ныли после двенадцатичасовой смены в больнице, спина болела от постоянных наклонов над пациентами. Работа медсестрой в хирургическом отделении выматывала до предела, но Марина никогда не жаловалась. Семье нужны были деньги, а заработок в частной клинике был приличным.
В голове крутилась одна мысль — добраться до дома, лечь на диван, закрыть глаза и хоть немного отдохнуть. Завтра снова предстояла длинная смена, и нужно было восстановить силы.
Уже на площадке третьего этажа Марина услышала громкие голоса и смех. Звуки доносились из квартиры выше — именно оттуда, где женщина жила с мужем Олегом уже семь лет. Сердце неприятно сжалось. Снова гости.
Открыв дверь, Марина попала в привычную картину. В гостиной сидели свекровь Валентина Григорьевна, деверь Роман с женой Светланой и их двое детей — десятилетний Артем и восьмилетняя Катя. На журнальном столике стояли пустые тарелки, крошки от печенья усыпали ковер, дети бегали по комнате с криками.
— О, Маринка пришла! — громко объявила свекровь, не вставая с дивана. — Как дела на работе?
— Нормально, — устало ответила Марина, снимая куртку.
Олег лениво поднял глаза от телевизора и кивнул в сторону кухни:
— Ну что, накроешь? А то мы тут проголодались уже.
Для мужа это стало привычным сценарием. Гости приходили без предупреждения, Олег развлекал родственников, а жена по возвращении с работы автоматически превращалась в хозяйку, обязанную всех накормить и напоить.
Марина молча прошла на кухню и застыла в дверях. Раковина была завалена грязной посудой — тарелки, чашки, ложки громоздились горой. Холодильник зиял пустыми полками — продукты, которые женщина покупала на выходных, закончились. На плите стояла кастрюля с остатками супа, вокруг конфорок красовались жирные пятна.
Сердце Марины сжалось от знакомой тоски. Опять все на ней. Надо идти в магазин, покупать продукты, готовить ужин для толпы людей, потом мыть посуду и убираться. А завтра рано утром — снова на работу.
Женщина опустилась на табурет и прикрыла глаза. Семь лет брака превратились в бесконечную череду таких вечеров. Олег работал слесарем на заводе, получал немного, поэтому основной доход приносила Марина. Но при этом все домашние обязанности лежали на ней же.
Поначалу женщина не возражала. Любила мужа, хотела создать уютный дом, принимать родственников. Но постепенно гостеприимство превратилось в обязанность. Олег приглашал родню, не советуясь с женой, не спрашивая, есть ли у нее силы и желание готовить.
— Маринка, долго там возишься? — крикнул из гостиной Олег. — У нас тут дети голодные!
Марина словно проснулась. Накопленная за годы усталость, обида, ощущение собственной ненужности — все прорвалось наружу одним мощным потоком.
Женщина резко встала с табурета и решительно направилась в гостиную. В ушах шумела кровь, руки слегка дрожали от переполнявших эмоций.
— Долго! А на кухне тебя ничего не смущает? Терпеть ваш цирк я больше не стану! — громко произнесла Марина, останавливаясь посреди комнаты.
— Тихо, ты чего разошлась, гости же!
— Хочешь, чтобы я молчала, Олег, — тогда сам тарелки разносить будешь!
Голос женщины прозвучал так неожиданно резко, что все замерли. Дети перестали бегать, Роман и Светлана удивленно подняли головы, свекровь отложила вязание. Даже телевизор как будто стал работать тише.
Марина почувствовала, как на нее направлены все взгляды, но остановиться уже не могла. Слишком долго она молчала, слишком много накопилось внутри.
— Если вы уж приходите в гости, то хотя бы спрашивайте, купить ли что к столу! — продолжила женщина, обводя взглядом присутствующих. — Почему я должна с работы приходить и обслуживать вас, а потом еще мыть за вами посуду и убираться в квартире?!
Роман неловко откашлялся, Светлана опустила глаза. Дети жались к матери, испуганные необычным тоном тети. Но свекровь выпрямилась и подняла подбородок, словно готовилась к ответному удару.
Марина заметила этот жест и повернулась к Валентине Григорьевне:
— О, а вы, свекровь, это отдельный разговор! Если эта квартира вашего сына — значит, вы госпожа, а я прислуга? Вы так на это смотрите?
Валентина Григорьевна покраснела:
— Марина, что ты себе позволяешь? Как ты можешь так разговаривать со старшими?
— Так же, как вы позволяете себе приходить без предупреждения и требовать обслуживания! — не сдавалась Марина.
В комнате повисло тяжелое напряжение. Роман и Светлана переглядывались, не зная, как реагировать. Дети притихли, чувствуя взрослый конфликт. Родственники перешептывались между собой, но никто не решался вмешаться.
Марина повернулась к мужу, который сидел в кресле с открытым ртом:
— А ты, Олег, когда на мне женился, видел во мне служанку? Рабыню? Я — жена, а не домработница для тебя и твоей семейки!
Олег впервые за долгое время не нашелся, что сказать. Муж смотрел на жену так, словно видел ее впервые в жизни. Всегда покладистая, молчаливая Марина вдруг превратилась в разгневанную женщину, требующую уважения.
— Маришка, ну зачем ты так? — наконец пробормотал Олег. — Мы же семья, должны друг другу помогать. Встречаться, делиться эмоциями, новостями.
— Помогать? — горько усмехнулась Марина. — А кто помогает мне? Кто хотя бы раз спросил, устала ли я после работы? Или хочется ли мне видеть гостей?
— Ну, ты же никогда не говорила, что против, — слабо возразил муж.
— Потому что меня никто не спрашивал! — воскликнула Марина. — Ты просто звонишь и сообщаешь: «Мама с Ромкой придут ужинать». Как будто у меня нет права голоса в собственном доме!
Свекровь поднялась с дивана:
— Марина, ты забываешься! Это дом моего сына, и я имею право его посещать!
— Имеете, — согласилась Марина. — Но не имеете права превращать меня в бесплатную прислугу!
— Да что ты такое говоришь! — возмутилась Валентина Григорьевна. — Нормальная жена рада гостям!
— Нормальная жена имеет право на отдых после двенадцатичасовой смены! — отрезала Марина. — И нормальные гости не приходят с пустыми руками, требуя обеда!
Светлана неловко подняла голову:
— Мы не требовали… Просто Олег сказал, что ты приготовишь…
— Олег много чего говорит, — язвительно заметила Марина. — Жаль, что со мной он об этом не советуется.
Роман попытался разрядить обстановку:
— Слушай, Марин, может, мы лучше пойдем? Не хотели тебя расстраивать.
— Не хотели? — Марина посмотрела на деверя. — Тогда почему приходите без предупреждения? Почему не спрашиваете, удобно ли мне принимать гостей?
— Мы думали, раз семья… — начал Роман, но Марина перебила:
— Семья — это когда учитывают интересы всех, а не только некоторых!
Дети наконец не выдержали напряжения и начали плакать. Светлана взяла их на руки, пытаясь успокоить.
— Ну вот, детей напугала! — укоризненно сказала свекровь.
— Детей напугала? — не поверила Марина. — А то, что дети видят, как их тетя превращается в прислугу, это нормально? Какой пример им подается?
Валентина Григорьевна побагровела от гнева:
— Ты совсем забыла, где твое место! Олежка, неужели ты позволишь жене так со мной разговаривать?
Все взгляды обратились к Олегу. Мужчина сидел, опустив голову, явно разрываясь между матерью и женой.
— Мама, может, правда лучше по домам? — неуверенно сказал Олег. — Марина устала…
— Устала? — фыркнула свекровь. — А я что, не уставала, когда тебя растила? Между прочим, в одиночку!
Марина почувствовала, как внутри снова закипает гнев:
— Валентина Григорьевна, ваши трудности в прошлом не дают вам права эксплуатировать меня в настоящем!
— Эксплуатировать? — ахнула свекровь. — Да ты что себе позволяешь!
— То же, что и вы — говорю правду! — не сдавалась Марина.
Роман встал с дивана:
— Все, мы уходим. Света, собирай детей.
— Правильно! — поддержала жена. — Не нужны нам такие скандалы.
Гости начали поспешно собираться. Светлана одевала плачущих детей, Роман искал свою куртку. Валентина Григорьевна демонстративно натягивала пальто, бросая на невестку злые взгляды. И громко сказала:
— Дожили, сын мать выпроваживает!
Мать метнула на сына возмущенный взгляд:
— Ну что ж, раз твоя жена важнее матери… Посмотрим, как вы без семьи жить будете!
— До свидания, — холодно попрощалась Марина.
Дверь хлопнула, в квартире воцарилась тишина. Олег и Марина остались наедине — впервые за долгое время.
Женщина опустилась в кресло, чувствуя, как из нее уходят силы. Адреналин схлынул, оставив после себя усталость и опустошение.
— Зачем ты так с мамой? — тихо спросил Олег. — Она же старый человек.
Марина посмотрела на мужа:
— Олег, твоей маме пятьдесят восемь лет. Она здорова, работает, вполне может сама о себе позаботиться. А вот я действительно устаю на работе.
— Но она же мама, близкий и родной человек, — слабо возразил муж.
— А я кто? Чужая тетя? — спросила Марина. — Олег, мы женаты семь лет. За это время я ни разу не пожаловалась на твою семью, всегда всех принимала, кормила, развлекала. А взамен получила что?
Олег молчал, понимая правоту жены.
— Я не против твоих родственников, — продолжила Марина. — Но хочу, чтобы меня уважали. Чтобы спрашивали моего мнения. Чтобы иногда помогали, а не только требовали обслуживания. Скажи, кто хотя бы раз из гродственников принес продукты к столу?
Олег опустил голову, не зная, что ответить.
— Слушай, Олег, — серьезно сказала Марина. — Я сорвала маску терпеливой хозяйки. И знаешь что? Мне стало легче. Впервые за долгое время я почувствовала себя человеком, а не обслуживающим персоналом.
Муж поднял глаза:
— И что теперь?
— А теперь мы будем жить по-другому, — твердо ответила Марина. — С этого дня правила изменятся. Либо ты учишься уважать меня и мое время, либо будем жить по отдельности. Я прислугой не буду.
— Маринка, ну не говори так, — испугался Олег. — Я не хочу, чтобы мы расставались.
— Тогда научись ставить границы, — сказала женщина. — Научись говорить «нет» маме, когда она требует невозможного. Научись быть мужем, а не маменькиным сынком.
Олег кивнул:
— Хорошо. Я попробую. Но ты тоже иди навстречу — мама все-таки пожилой человек.
— Иду навстречу я уже семь лет, — напомнила Марина. — Теперь очередь других людей пойти мне навстречу.
Следующую неделю родственники не появлялись. Марина наслаждалась тишиной и покоем после работы. Олег несколько раз порывался позвонить матери, но жена останавливала:
— Пусть сначала осознает свое поведение.
Через десять дней Валентина Григорьевна сама позвонила сыну. Разговор был натянутым, но свекровь в итоге извинилась за резкие слова.
— Может, приглашу маму на ужин? — спросил Олег жену.
— Приглашай, — согласилась Марина. — Но предупреди: готовить буду только если она предварительно поинтересуется, удобно ли мне принимать гостей.
Олег передал условие матери. Валентина Григорьевна поначалу возмутилась, но потом согласилась.
Когда свекровь пришла в следующий раз, она принесла с собой торт и сок. Более того, женщина предложила помочь с уборкой после ужина.
— Спасибо, — удивленно сказала Марина. — Очень приятно.
— Ну, ты же работаешь, устаешь, — смущенно ответила Валентина Григорьевна. — Надо помогать друг другу.
Это был первый шаг к нормальным отношениям. Постепенно родственники научились предупреждать о визитах, приносить продукты, помогать с готовкой и уборкой.
Марина поняла: иногда нужно взорваться, чтобы тебя услышали. Семь лет молчаливого терпения ни к чему хорошему не привели. А один честный разговор изменил все.
— Знаешь, — сказала женщина мужу через месяц, — я больше не чувствую себя прислугой в собственном доме.
— А я научился ценить твой труд, — признался Олег. — Раньше думал, что все само собой получается.
Марина улыбнулась. Взрыв терпения оказался полезным — он расставил все по местам и помог построить отношения на основе взаимного уважения, а не односторонней эксплуатации.
Конечно, полностью характеры родственников не изменились. Валентина Григорьевна по-прежнему была властной женщиной, Роман и Светлана — не слишком инициативными гостями. Но теперь все знали границы и старались их не нарушать.
А главное — Олег наконец понял, что быть мужем означает защищать интересы жены, а не только выполнять желания матери. Этот урок далось ему нелегко, но результат стоил усилий.
Марина больше не была безмолвной домработницей. Женщина стала полноправной хозяйкой своего дома и своей жизни. И это чувство свободы стоило одного неприятного разговора.
