— Ты будешь содержать моего сына даже после развода! Он не работает из-за тебя! — ворвалась Валентина Петровна прямо в операционный зал банка, где я обслуживала клиента.
— Мама, хватит, пойдем отсюда, — Антон пытался утянуть ее за рукав, но она вырвалась.
— Нет! Пусть все знают, какая она тварь! Довела моего мальчика до депрессии, а теперь бросает!
— Извините, — я повернулась к ошарашенному клиенту, — одну минуту.
Охрана уже шла к нам, но я жестом остановила их. Встала из-за стойки, подошла вплотную к бывшей свекрови.
— Валентина Петровна, ваш «мальчик» — тридцатидвухлетний мужик, который три года сидел у меня на шее. Депрессия у него началась, когда я перестала давать деньги на его «стартапы».
Познакомились мы с Антоном пять лет назад. Я тогда только получила повышение — стала старшим операционистом. Он работал менеджером в IT-компании, водил меня по ресторанам, дарил цветы. Красивый, умный, с планами на будущее.
После свадьбы переехали в мою двушку — его однушку сдавали. Первые полгода было как в сказке. Антон приходил с работы, мы готовили вместе ужин, смотрели сериалы, обнявшись на диване. По выходным — прогулки, кино, встречи с друзьями.
— Лен, я тут подумал, — сказал он однажды за завтраком. — Хочу свой бизнес открыть. Приложение для доставки еды.
— Здорово! Будешь параллельно с работой развивать?
— Не, так не получится. Нужно полностью погрузиться.
Я тогда не придала значения. Подумаешь, попробует, если не выйдет — вернется на работу. Мы же семья, поддержим друг друга.
Первое приложение Антон «разрабатывал» полгода. Сидел дома в трусах, смотрел ролики про успешный успех, рисовал схемы в блокноте. На мои вопросы о прогрессе отвечал:
— Ты не понимаешь, это не так просто! Нужно все продумать до мелочей!
Деньги от сдачи его квартиры уходили на «развитие проекта» — новый ноутбук, курсы, консультации. Я молчала. В конце концов, это его деньги.
Когда накопления кончились, Антон переключился на крипту.
— Лен, это же золотое дно! Вложим твою премию, через месяц удвоим!
Премию мы слили за неделю.
Потом был магазин handmade-мыла (Валентина Петровна варила, Антон «продвигал в соцсетях»), курсы по саморазвитию (он хотел стать коучем), канал на YouTube про мотивацию (три видео за два месяца).
— Лена не поддерживает Антошу, — причитала свекровь на семейных ужинах. — Мужчине нужно время найти себя! А она только деньги считает!
Переломный момент случился год назад. Я пришла с работы в девять вечера — была отчетность. Антон лежал на диване, играл в телефон.
— Есть что поесть? — не поднимая головы, спросил он.
— В холодильнике должна быть курица.
— Она сырая. Я думал, ты приготовишь.
Я стояла в прихожей, держась за стену. Ноги гудели, голова раскалывалась.
— Антон, ты весь день дома был. Неужели сложно было сварить макароны?
— Я работал над проектом! — взорвался он. — Ты вообще не ценишь мои старания! Только пилишь и пилишь!
Он ушел к маме. Вернулся через три дня — похудевший, с покрасневшими глазами.
— Прости, я был неправ. У меня депрессия, Лен. Мне нужна помощь.
И я повелась. Психолог (12 тысяч в месяц), антидепрессанты (еще 5), абонемент в спортзал «для восстановления» (8). Антон обещал, что как только поправится — сразу найдет работу.
Две недели назад я застала его в нашей спальне с девушкой. Банально до тошноты — пришла с обеда пораньше, забыла документы.
— Это не то, что ты думаешь! — Антон натягивал джинсы. — Мы просто разговаривали!
— В постели? Голые?
— Лена, ты сама виновата! Вечно на работе, уставшая, недовольная!
Девушка (Кристина, 22 года, студентка) собирала одежду, избегая смотреть мне в глаза.
— Он сказал, вы в разводе, — пробормотала она и выскочила за дверь.
— Пакуй вещи, — сказала я Антону. — И ключи оставь.
Он попытался обнять меня, потом кричал, что я бессердечная стерва, потом плакал. Я молча собрала его барахло в пакеты.
— Ты пожалеешь! — крикнул он уже из подъезда. — Мама права, ты меня никогда не любила!
Развод я подала на следующий день. Антон названивал, писал, приходил под окна. Я заблокировала его везде и предупредила охрану на работе.
И вот сегодня явилась Валентина Петровна с сыночком.
— Требую алименты! — она размахивала какими-то бумажками. — Антоша нетрудоспособен по твоей вине!
Я взяла бумаги. Справка от психиатра о том, что Антон находится в тяжелой депрессии и не может работать.
— Во-первых, — я вернула ей документы, — алименты платят на детей, а не на взрослых мужиков. Во-вторых, депрессия не делает человека инвалидом. В-третьих, идите вон отсюда, пока я полицию не вызвала.
— Ах ты дрянь! — взвизгнула свекровь. — Три года мой сын на тебя потратил!
— Ваш сын три года жил за мой счет. Ел мою еду, спал в моей квартире, тратил мои деньги на свои бредовые идеи.
— Антоша талантливый! Просто ему не везло! А ты…
— А я работала по 10 часов, чтобы нас прокормить. Знаете, сколько ваш «талантливый» сын потратил моих денег? Один миллион восемьсот тысяч за три года! Я все чеки сохранила!
Охрана уже подходила к нам.
— Мам, пойдем, — Антон потянул ее к выходу. Обернулся ко мне: — Лен, можем поговорить? Наедине?
— Нет, — отрезала я и вернулась к клиенту.
Вечером того же дня мне позвонила неизвестный номер. Я обычно не беру такие, но почему-то ответила.
— Елена? Это Кристина. Та самая… Можем встретиться?
Мы сидели в кофейне. Она теребила салфетку, не поднимая глаз.
— Я беременна, — выпалила она. — От Антона.
Я чуть не подавилась кофе.
— И что?
— Он сказал маме, что ребенок от случайной связи. Что я шлюха, которая хочет его окрутить. Валентина Петровна требует тест ДНК после родов, а пока — чтобы я исчезла.
— Почему вы мне это рассказываете?
— Потому что… — она подняла глаза. — Я видела, как вы сегодня им ответили. У вас есть характер. А у меня нет. Мне 22, я на третьем курсе, родители в другом городе. Что мне делать?
Я смотрела на эту девочку и видела себя пять лет назад. Наивную, влюбленную, готовую на все ради «талантливого» мужчины.
— Рожайте, — сказала я. — Подавайте на алименты. У него есть квартира, которую они сдают. И не ведитесь на его депрессию — это отмазка для ленивых.
— Но Валентина Петровна…
— Валентина Петровна будет первая сюсюкаться с внуком, вот увидите. А Антон… Антон никогда не изменится. Ему 32, и он до сих пор ждет, что кто-то решит его проблемы.
Кристина заплакала. Я протянула ей салфетку.
— Знаете, что самое смешное? — всхлипывала она. — Он мне про вас столько гадостей рассказывал. Что вы меркантильная, черствая, что загубили его талант. А вы… вы единственная, кто со мной нормально поговорил.
Я допила кофе и встала.
— Кристина, запомните одну вещь. Мужчина, который обвиняет бывшую во всех грехах — обязательно сделает то же самое с вами. Удачи.
Уже у выхода она окликнула меня:
— Елена! А вы… жалеете?
Я обернулась. В дверях кофейни стояла беременная девочка с размазанной тушью — будущее, которого я избежала.
— Каждый день благодарю судьбу, что он мне изменил. Иначе я бы так и тянула этот балласт до старости.
Вышла на улицу. Холодный ноябрьский ветер бил в лицо, но мне было хорошо. Впервые за три года — по-настоящему хорошо.
Телефон завибрировал. СМС от Антона с нового номера: «Лен, это последний раз. Может, попробуем все заново? Я изменился».
Удалила не читая и пошла домой. В мою квартиру, где больше никто не будет лежать на диване и ждать, что я решу его проблемы.
А через месяц я узнала от общих знакомых: Валентина Петровна таки признала внука. Теперь требует от Кристины, чтобы та вышла замуж за Антона и «создала ему условия для творчества».
История повторяется. Только уже не со мной.
