Когда Яна получила известие о том, что тётя Валерия Михайловна оставила ей в наследство дом в пригороде, первой мыслью было удивление. Тётя всегда казалась женщиной практичной и расчётливой, а завещать дом племяннице, с которой виделась от силы пару раз в год, было неожиданно. Но документы не врали — двухэтажный дом с участком в тихом районе теперь принадлежал Яне.
Вступление в наследство заняло положенные шесть месяцев, и к началу лета Яна наконец получила ключи. Дом оказался в отличном состоянии — тётя явно следила за порядком до самых последних дней. Просторные комнаты, добротная мебель, ухоженный сад с яблонями и кустами смородины. Требовалась лишь лёгкая уборка да смена белья, чтобы можно было спокойно приезжать на выходные.
— Отличное место для дачи, — сказал Виталий, когда они впервые приехали туда вместе. — Воздух чистый, тихо, от города недалеко.
Яна кивнула, мысленно уже планируя летние выходные. Можно будет отдыхать от городской суеты, читать в саду, готовить шашлыки. Как раз то, что нужно для восстановления сил после напряжённых рабочих недель.
Несколько раз за лето они с Виталием выбирались туда на выходные. Дом стоял тихий и уютный, словно ждал их возвращения. Яна приводила в порядок сад, Виталий возился с мелким ремонтом — подкрасил забор, починил скрипучую калитку. Обычные дачные заботы, которые приносили удовольствие после офисной работы.
В один из таких приездов Виталий неожиданно завёл разговор о том, что жаль держать дом пустым большую часть времени.
— Понимаешь, — сказал муж, поправляя доски в заборе, — хороший дом, а стоит без дела. Может, стоит подумать о том, чтобы кто-то здесь присматривал?
— Присматривал? — Яна подняла голову от книги, которую читала в тени яблони. — За домом и так нормально, тётя всё обустроила как надо.
— Да я не о том, — Виталий отложил молоток. — Просто думаю, что дом от пустоты портится. Лучше, когда в нём живут.
— Виталий, это дача, — напомнила Яна. — Для отдыха. Не для постоянного проживания.
— Конечно, конечно, — муж быстро согласился. — Я просто так подумал вслух.
Но потом эта тема всплывала ещё несколько раз. То Виталий упоминал, что дом большой и много места пропадает зря, то говорил о том, что хорошо бы, чтобы кто-то топил печь зимой, чтобы не отсырел. Яна отвечала уклончиво, не придавая особого значения этим разговорам. Мало ли что может прийти в голову мужу — у него всегда было развито практическое мышление.
В конце июля Виталий заговорил более конкретно.
— Слушай, а знаешь, мама с Геннадием Петровичем опять жалуются на аренду, — сказал муж за ужином. — Хозяйка квартиры подняла цену, а качество жилья так себе.
Галина Ивановна, мать Виталия, второй раз была замужем. Геннадий Петрович оказался человеком спокойным и неконфликтным, за что Яна его уважала. В отличие от первого мужа свекрови, который постоянно устраивал скандалы и в итоге ушёл к другой женщине, отчим держался в тени и не лез в чужие дела.
— И что? — спросила Яна, хотя уже догадывалась, к чему ведёт муж.
— Да вот думаю, может, они могли бы на время переехать в дом? Ну, пока не найдут что-то более подходящее для себя.
Яна медленно поставила вилку на тарелку.
— Виталий, мы же говорили об этом. Дом для отдыха, не для постоянного проживания.
— Ну не постоянного, — муж замахал руками. — Временно, пока не решат свои жилищные проблемы.
— А как мы будем отдыхать, если там будут жить твоя мать с отчимом?
— Да дом большой, места всем хватит. И потом, мы же не каждые выходные ездим.
Яна нахмурилась. Дом действительно был просторным — четыре комнаты, большая кухня, веранда. Но идея делить дачу с родственниками мужа совсем не вдохновляла. Хотелось иметь место, где можно расслабиться, побыть в тишине, почитать, не думая о том, кому что приготовить, как развлечь гостей и не мешают ли другим.
— Виталий, это неудобно, — сказала Яна. — Твоя мать привыкла к определённому укладу жизни, у неё свои привычки. А у меня свои. Лучше пусть ищут нормальную квартиру.
— Но ведь они тратят такие деньги на аренду! — не сдавался муж. — А дом всё равно стоит пустой.
— Стоит пустой, потому что это дача, — терпеливо объяснила Яна. — Для периодического отдыха. Не коммунальная квартира.
— Да понимаю я, понимаю, — Виталий вздохнул. — Просто жалко их. Мама уже не молодая, а Геннадий Петрович на пенсии. Тяжело им такие суммы платить за съём.
Яна почувствовала укол совести. Действительно, Галина Ивановна была уже в годах, а пенсии у отчима небольшие. Но предоставлять собственную дачу в бессрочное пользование тоже не хотелось.
— Это их личное дело, — сказала Яна наконец. — Пусть ищут что-то по карману.
Виталий кивнул, но вид у мужа был расстроенный. Яна подумала, что, возможно, была слишком категоричной, но тему больше поднимать не стала. Дом достался ей по наследству, и решать, как его использовать, должна была именно она.
После этого разговора Виталий больше не упоминал о возможном переселении родителей. Яна решила, что муж понял и принял её позицию. Они ещё несколько раз съездили на дачу в августе, всё было как обычно — тихо, уютно, спокойно.
В начале сентября рабочая нагрузка у Яны резко возросла. Новый проект требовал постоянного внимания, переработки стали нормой, и на дачу удавалось выбираться всё реже. В последний раз они с Виталием были там в середине августа, а потом всё времени не находилось.
— Может, на выходных съездим? — предложил Виталий в конце сентября.
— Хорошая идея, — согласилась Яна. — Давно там не были, нужно проверить, всё ли в порядке.
Но выходные выдались дождливыми, а на следующей неделе снова навалилась работа. Поездка откладывалась снова и снова, пока не наступил конец сентября.
— Слушай, — сказала Яна однажды вечером, — а может, я одна съезжу завтра? Ты же говорил, что у тебя встреча с клиентами.
— Да, встреча, — кивнул Виталий. — Наверное, лучше, если ты одна проверишь. Я бы только мешал.
Что-то в тоне мужа показалось Яне странным, но она не стала уточнять. Возможно, Виталий просто устал от работы и не хотел тратить субботу на поездку за город.
Утром Яна села в машину и поехала к дому. Дорога заняла час с небольшим, за окном мелькали жёлтые сентябрьские леса. День выдался ясным, хотя и прохладным — лето заканчивалось, но погода ещё радовала солнцем.
Подъезжая к дому, Яна сначала не поняла, что не так. Потом взгляд зацепился за незнакомую машину, стоявшую во дворе. Старенькая, но ухоженная, явно не их соседей — те ездили на совсем других моделях.
Яна поставила машину рядом и вышла. Во дворе было тихо, но из дома доносились какие-то звуки — шум телевизора, стук посуды. Кто-то был внутри.
Первой мыслью была паника — воры? Но воры вряд ли стали бы включать телевизор и греметь кастрюлями. Скорее походило на то, что в доме кто-то живёт.
Яна подошла к входной двери и попыталась открыть её ключом. Замок поддался легко, значит, его не меняли. В прихожей встретил запах чужого быта — незнакомая еда, чужая косметика, какие-то лекарства. Определённо, дом был обитаем.
Из кухни доносились голоса. Яна медленно прошла по коридору и замерла в дверном проёме.
За столом сидели Галина Ивановна и Геннадий Петрович. Свекровь была в домашнем халате, отчим читал газету, на плите что-то варилось. Обычная картина семейного завтрака, только происходившая в доме Яны.
— Галина Ивановна? — растерянно произнесла Яна.
Свекровь подняла голову и улыбнулась, как будто появление Яны было совершенно ожидаемым.
— Ой, Янечка! Привет, дорогая! Как дела? — Галина Ивановна встала и направилась к невестке с явным намерением обняться.
— Что вы здесь делаете? — Яна отступила на шаг, не давая себя обнять.
— Как что? Живём, — весело ответила свекровь. — Виталий же рассказывал, что вы согласились нас принять.
— Согласились? — Яна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Какое согласие?
— Ну как же, — Галина Ивановна удивилась. — Витя говорил, что ты не против, чтобы мы пожили здесь немного. Пока квартирный вопрос не решим.
Яна медленно обернулась к Геннадию Петровичу, который всё это время молчал, уткнувшись в газету. Отчим явно чувствовал себя неловко, но тоже не выглядел удивлённым.
— Геннадий Петрович, — обратилась к нему Яна, — когда вы сюда въехали?
— Три недели назад, — тихо ответил отчим, не поднимая глаз от газеты.
Три недели. Пока Яна работала, решая чужие проблемы, в её доме поселились незваные гости. И Виталий об этом знал. Более того, судя по словам свекрови, именно он всё это организовал.
— Янечка, что с тобой? — забеспокоилась Галина Ивановна. — Ты какая-то бледная.
— Где Виталий? — тихо спросила Яна.
— Так он же на работе. У него встреча с клиентами, говорил, что весь день будет занят.
Клиенты. Встреча. Яна вспомнила, как странно вёл себя муж, когда она предложила съездить проверить дом. Теперь всё встало на свои места.
— Извините, — сказала Яна, разворачиваясь к выходу. — Мне нужно срочно кое-что выяснить.
Не дожидаясь ответа, Яна вышла из дома и направилась к машине. Руки дрожали, когда набирала номер Виталия. Гудки тянулись бесконечно долго.
— Яна? — наконец ответил муж. — Что случилось?
— Ты что, всерьёз решил поселить свою маму с отчимом в мой дом без спроса? — спросила Яна, стараясь говорить ровно.
Молчание в трубке затянулось на несколько секунд.
— Яна, давай спокойно поговорим, — наконец сказал Виталий. — Встретимся дома, всё обсудим.
— Виталий, отвечай на вопрос. Ты поселил их туда без моего согласия?
— Ну… — муж замялся. — Мама просила, им действительно тяжело. А дом всё равно стоял пустой.
— Стоял пустой, потому что это ДАЧА! — не выдержала Яна. — Для отдыха! Не коммунальная квартира для твоих родственников!
— Яна, не кричи. Мы же говорили об этом.
— Говорили?! — голос Яны сорвался. — Я сказала нет! Ясно и категорически!
— Ну, я думал, ты передумаешь…
— Думал?! А спросить не подумал?!
Яна разорвала связь и села в машину. Руки тряслись так сильно, что пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Три недели. Три недели Виталий врал ей, делая вид, что всё нормально. Три недели в её доме жили люди, которых она туда не приглашала.
Телефон зазвонил — Виталий перезванивал. Яна сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё.
Наконец Яна ответила.
— Яна, пожалуйста, не психуй, — заговорил муж торопливо. — Да, я не сказал сразу, но ты же сама понимаешь — им действительно тяжело. А дом большой, места всем хватит.
— Места всем хватит, — медленно повторила Яна. — Виталий, это МОЙ дом. МОЁ наследство. И решать, кому там жить, должна Я.
— Конечно, конечно, но…
— Никаких но! — взорвалась Яна. — Ты за моей спиной принял решение о моей собственности!
— Яна, ну что ты так разошлась? Мама же не чужая…
— Не чужая, — согласилась Яна. — Но и не я её рожала. И дом не ей завещали.
Связь снова прервалась. Яна выключила телефон и завела машину. Нужно было ехать домой и серьёзно разговаривать с мужем. Но сначала требовалось остыть, иначе разговор перейдёт в скандал.
Однако через несколько минут Яна передумала ехать. Вместо этого развернулась и направилась обратно к дому. Если уж разбираться, то лучше делать это на месте, чтобы увидеть полную картину происходящего.
Войдя в дом второй раз, Яна решила внимательно осмотреть все комнаты. То, что увидела в гостиной, заставило кровь прилить к лицу. На столе стояла посуда Галины Ивановны — старый сервиз с розочками, который Яна помнила ещё со времён, когда только познакомилась с Виталием. Рядом лежали лекарства отчима, стояла корзинка с рукоделием свекрови. Всё выглядело так, будто эти люди жили здесь месяцами, а не тремя неделями.
В углу гостиной стояло кресло-качалка Геннадия Петровича — массивное, обитое коричневой кожей. Яна точно помнила это кресло из их старой квартиры. Значит, родители Виталия не просто временно разместились, а перевезли сюда свою мебель.
— Янечка, — осторожно подошла Галина Ивановна, — может, чайку попьёшь? Я как раз заварила свежий.
— Где моя мебель? — спросила Яна, не обращая внимания на предложение.
— Какая мебель, дорогая?
— Которая стояла в этой комнате. Кресло тёти, её столик, комод.
— А, — свекровь замялась. — Витя сказал, что можно кое-что переставить. Мебель тёти на чердаке, аккуратно сложена.
— На чердаке, — медленно повторила Яна.
— Ну да, места там много, а нам же удобнее со своими вещами. Ты же знаешь, в нашем возрасте к определённой обстановке привыкаешь.
Яна молча прошла в другие комнаты. Картина везде была одинаковой — мебель тёти Валерии Михайловны исчезла, а вместо неё стояли вещи родителей мужа. В спальне на втором этаже — кровать и шкаф Галины Ивановны. В кабинете — письменный стол и полки с книгами Геннадия Петровича.
Поднявшись на чердак, Яна обнаружила там горы коробок и мебели. Всё то, что бережно хранила тётя, что составляло уют и атмосферу дома, было сложено штабелями и покрыто старыми простынями. Антикварный комод, за которым тётя ухаживала всю жизнь, стоял в углу под слоем пыли. Рядом громоздились коробки с посудой, книгами, семейными фотографиями.
Яна опустилась на старый стул и попыталась сосредоточиться. Трёх недель оказалось достаточно, чтобы полностью изменить облик дома. Родители Виталия не просто поселились — они обжились, словно это их собственность.
Спустившись обратно, Яна застала Галину Ивановну и Геннадия Петровича в том же составе за кухонным столом. Отчим всё так же прятался за газетой, свекровь пыталась изобразить гостеприимную хозяйку.
— Янечка, ну садись же, поговорим по-человечески, — Галина Ивановна указала на стул. — Понимаю, что неожиданность для тебя. Витя хотел постепенно тебя подготовить, но не успел.
— Постепенно подготовить? — Яна осталась стоять. — К чему именно?
— Ну, к тому, что мы временно будем жить в доме. Виталий говорил, что ты не против помочь семье.
— Виталий разрешил пожить, пока вы не найдёте что-то своё? — уточнила Яна.
— Ну да, конечно. Сын же не бросит мать в трудную минуту.
— А пока вы ищете что-то своё, вы перевезли сюда всю мебель и отправили мои вещи на чердак.
— Ну, мы же пожилые люди, — Галина Ивановна развела руками. — Нам тяжело привыкать к чужой обстановке. А мебель тёти мы аккуратно убрали, ничего не повредили.
Яна почувствовала, как внутри что-то окончательно переключается. Кровь прилила к лицу, но голос остался ровным.
— Галина Ивановна, Геннадий Петрович, — сказала Яна, — собирайтесь.
— Как собирайтесь? — не поняла свекровь.
— Именно так. Собирайте вещи и уезжайте.
— Яночка, что ты говоришь? — Галина Ивановна всплеснула руками. — Мы же договорились!
— Мы ничего не договаривались. Договаривался Виталий. Без моего ведома и согласия.
— Но куда же мы пойдём? — в голосе свекрови появились жалобные нотки.
— Туда, откуда приехали. Или в другое место. Это ваша проблема.
Геннадий Петрович наконец отложил газету и посмотрел на Яну.
— Яна, может, не стоит торопиться? — тихо сказал отчим. — Мы можем обсудить все условия, найти компромисс.
— Компромисс был бы возможен, если бы меня спросили заранее, — ответила Яна. — А так это самозахват чужой собственности.
— Да что ты такое говоришь! — возмутилась Галина Ивановна. — Какой самозахват? Сын разрешил!
— Сын не имел права разрешать. Дом мой.
— Но вы же семья! Витя не чужой человек!
— Витя не чужой, — согласилась Яна. — Но дом завещали мне, а не ему. И не вам.
Яна развернулась и вышла из дома. За спиной слышались возмущённые голоса, но она уже не слушала. Достав телефон, набрала номер транспортной компании.
— Мне нужна бригада грузчиков и машина, — сказала Яна. — Срочно. На пару часов работы.
— Что перевозим? — спросил диспетчер.
— Мебель и личные вещи. Два человека, пожилые. Ничего тяжёлого.
— Адрес?
Яна продиктовала адрес и попросила приехать как можно быстрее. Потом вызвала такси для Галины Ивановны и Геннадия Петровича. Пусть сначала уедут люди, а мебель вывезут потом.
Вернувшись в дом, Яна застала родителей мужа в состоянии лёгкой паники.
— Яна, ну что ты делаешь? — Галина Ивановна суетилась по кухне, собирая лекарства в сумочку. — Витя же будет расстроен!
— Витя пусть расстраивается, — равнодушно ответила Яна. — За вами сейчас приедет такси.
— Такси? Куда такси?
— Домой. Туда, где вы жили до этого.
— Но там же хозяйка подняла цену! — запричитала свекровь.
— Ваши проблемы с хозяйкой меня не касаются.
Геннадий Петрович молча поднялся наверх собирать вещи. Отчим явно понимал, что спорить бесполезно. Галина Ивановна ещё некоторое время пыталась уговаривать Яну, ссылаясь на семейные узы и сыновний долг, но получала в ответ молчание.
Такси приехало через полчаса. Яна помогла донести до машины два чемодана и несколько сумок с личными вещами стариков.
— Яна, ну ты же понимаешь, что это неправильно, — в последний раз попыталась свекровь. — Выгонять родителей мужа на улицу.
— Я никого не выгоняю на улицу, — ответила Яна. — Я просто не пускаю в свой дом без приглашения.
— Но Витя же приглашал!
— У Вити нет права приглашать в мой дом.
— Как это нет права? Он же муж!
— Муж, но не собственник.
Такси уехало, увозя растерянных и возмущённых родственников мужа. Яна вернулась в дом и стала ждать грузчиков.
Бригада приехала быстро — четыре крепких парня с транспортом. Яна объяснила задачу: вынести всю мебель, которая не принадлежит дому, и аккуратно поставить во дворе.
— А куда потом везти? — спросил бригадир.
— Пока никуда. Хозяева сами решат.
Работа пошла быстро. Кресло-качалка Геннадия Петровича, шкаф и кровать Галины Ивановны, письменный стол, полки с книгами — всё это переместилось во двор дома и было аккуратно расставлено на траве. Яна следила, чтобы ничего не повредили, но грузчики работали профессионально.
Параллельно с выносом чужой мебели Яна спускала с чердака вещи тёти. Антикварный комод, изящный столик, кресло с вышитой обивкой — всё возвращалось на свои места. Дом постепенно приобретал прежний вид.
Через три часа работа была закончена. Мебель родителей Виталия стояла аккуратными рядами во дворе, накрытая плёнкой от возможного дождя. В доме снова царила атмосфера тёти Валерии Михайловны — спокойная, уютная, наполненная историей семьи.
Яна рассчиталась с грузчиками и осталась одна. По двору были разбросаны вещи незваных жильцов — пакеты с одеждой, коробки с посудой, корзинки с рукоделием. Всё это тоже нужно было собрать.
Методично обходя дом, Яна складывала забытые вещи в пакеты. Тапочки Галины Ивановны в прихожей, очки для чтения Геннадия Петровича на кухонном столе, флакон лекарства в ванной. Ничего не должно было остаться.
К вечеру во дворе стояла аккуратная гора мебели и пакетов. Яна заперла дом на ключ и села в машину. Теперь нужно было ехать домой и разговаривать с Виталием.
Но сначала она набрала номер мужа.
— Яна! — Виталий ответил сразу. — Слава богу! Я весь день пытался дозвониться!
— Я была занята, — коротко ответила Яна.
— Мама звонила, сказала, что ты их выгнала! Яна, ну что ты делаешь?
— То, что должна была сделать сразу, как только узнала о твоём самоуправстве.
— Какое самоуправство? Я хотел помочь родителям!
— За счёт моей собственности, — напомнила Яна. — Без моего согласия.
— Ну мы же обсуждали этот вопрос!
— Обсуждали. И я сказала нет. Ясно и категорически.
— Но ведь дом всё равно стоял пустой!
— Виталий, — Яна почувствовала, как терпение подходит к концу, — дом — моя собственность. Решения по нему принимаю я. А за самоуправство разговор будет уже другой.
— Что значит другой?
— Значит, мне нужно подумать, стоит ли доверять человеку, который способен за моей спиной распоряжаться моим имуществом.
— Яна, ты серьёзно?
— Более чем. Твои родители и их вещи ждут во дворе дома. Можешь забирать.
— А где они будут жить?
— Не моя проблема. Решай сам, раз такой самостоятельный.
Яна отключила телефон и завела машину. Дорога домой прошла в размышлениях о том, что делать дальше. Поступок Виталия выходил за рамки семейной ссоры. Это было нарушение доверия, неуважение к её правам собственника, попытка поставить перед фактом.
Дома мужа не было. Вернулся Виталий поздно вечером, когда Яна уже готовилась ко сну.
— Яна, нам нужно поговорить, — сказал Виталий, проходя в спальню.
— Поговорить нужно было три недели назад, — ответила Яна, не оборачиваясь.
— Я знаю, что поступил неправильно. Но ведь это родители, им действительно трудно.
— Твои родители — твоя ответственность. Не моя.
— Но ведь мы семья!
— Семья, — согласилась Яна. — В которой один принимает решения за другого, не спрашивая мнения.
— Я же знал, что ты в итоге согласишься!
— Откуда знал? — Яна повернулась к мужу. — Я же сказала нет.
— Ну, думал, что это эмоции. Что потом поймёшь.
— Пойму что? Что моё мнение не важно? Что ты можешь распоряжаться моим имуществом как считаешь нужным?
Виталий сел на край кровати и потёр лицо руками.
— Яна, ну что теперь делать? Мама плачет, Геннадий Петрович расстроен. Они не знают, куда деваться.
— Пусть ищут квартиру, — предложила Яна. — Как миллионы других людей.
— Но ведь дом большой! Места всем хватило бы!
— Виталий, — Яна села напротив мужа, — попробуй понять. Дом достался мне по наследству. Это моё личное имущество. Ты не имел права никого туда поселять без моего согласия.
— Но они же не чужие!
— Для меня — чужие. Я их уважаю, но это не значит, что готова делить с ними свой дом.
— А если бы я спросил заранее?
— Спросил бы — получил бы тот же ответ, что и раньше. Нет.
— Значит, ты изначально была настроена против?
— Я была настроена защищать своё право на собственность и покой.
Виталий помолчал, обдумывая услышанное.
— И что теперь? — спросил муж наконец.
— Теперь твои родители ищут себе жильё, а ты учишься уважать чужие границы.
— А мы с тобой?
Яна посмотрела на мужа долгим взглядом.
— А мы с тобой будем жить дальше, если ты усвоишь простую истину: моё значит моё. И решения по моему имуществу принимаю я.
— Понял, — тихо сказал Виталий.
— Надеюсь, — ответила Яна и выключила свет.
Наутро Виталий уехал забирать родителей и их вещи. Яна не спрашивала, где они поселятся — это действительно была не её проблема. Дом в пригороде снова стал тем, чем задумывался изначально — тихим местом для отдыха, где никто не будет мешать наслаждаться покоем и тишиной.
А урок, который получил Виталий, оказался более чем ясным: уважение к чужой собственности — это основа семейных отношений, а не препятствие для них.
