Анна стояла у окна, глядя на серый октябрьский двор, и не могла поверить в происходящее. Всего неделю назад Игорь собрал вещи и ушёл, оставив лишь холодную фразу о том, что «всё кончено». А сегодня утром курьер принёс документы из суда — иск о разделе имущества. Её квартиры. Той самой квартиры, которую она купила за три года до знакомства с ним, вложив в неё все свои сбережения, оставшиеся после продажи отцовской комнаты в коммуналке.
Телефон противно жужжал на столе уже полчаса, но Анна не решалась взять трубку. Она знала — это снова Игорь, или, что ещё хуже, Валентина Петровна. Свекровь всегда умела выбрать самый неподходящий момент для своих визитов и звонков.
Четыре года назад, когда Игорь привёл её знакомиться с матерью, Анна ещё надеялась на тёплые семейные отношения. Валентина Петровна встретила её настороженно, но вежливо, расспрашивала о работе, о родителях. Тогда Анне показалось, что всё будет хорошо. Как же она ошибалась.
— Игорь, ты уверен, что она подходящая кандидатура? — услышала тогда Анна случайно, проходя мимо кухни. — У неё такой взгляд… хитрый какой-то. И вообще, в её возрасте все женщины уже с приданным идут.
— Мам, не начинай, — устало ответил Игорь.
— Я просто волнуюсь за тебя, сынок. Ты же у меня доверчивый, а женщины бывают разные.
С тех пор каждая встреча превращалась в скрытый допрос. Валентина Петровна изучала Анну, как энтомолог изучает насекомое под микроскопом, подмечая каждую деталь, каждое слово, каждый жест.
— А почему ты так поздно пришла вчера? — спрашивала она Игоря при Анне. — Анечка, наверное, задержалась на работе? Или где-то ещё была?
— На работе, Валентина Петровна, — спокойно отвечала Анна, хотя внутри уже закипало.
— Ах, на работе… А кто тебя домой провожал? Коллега какой-нибудь?
Игорь обычно молчал во время этих допросов, иногда бросал: «Мам, ну хватит», но особого рвения в защите жены не проявлял. А Валентина Петровна продолжала свою партизанскую войну, действуя тонко и методично.
Она вызывалась помочь с уборкой и во время неё тщательно осматривала квартиру — ящики, шкафы, даже корзину для белья. Под видом заботы предлагала готовить для молодых, но при этом критиковала Анины кулинарные способности.
— Игорёк, ты совсем худой стал, — вздыхала она. — Надо же о муже заботиться, Аннушка. Мужчины любят домашнюю еду.
— Анна хорошо готовит, мам.
— Да-да, конечно. Просто у меня опыт больше. Я вот котлеты делаю по особому рецепту — Игорь их обожает с детства.
И приносила свои котлеты, свой борщ, свои пироги, каждый раз подчёркивая, что «Игорёк так скучает по маминой еде». Анна постепенно перестала готовить — зачем, если всё равно будет сравнение не в её пользу?
А потом начались «случайные» встречи.
— Представляешь, — рассказывала Валентина Петровна сыну, — иду вчера мимо того кафе на Тверской, а там твоя жена сидит с каким-то мужчиной. Так мило беседуют, руку на руку положила.
— Это был мой коллега, Валентина Петровна, — объясняла Анна. — Мы обсуждали проект.
— Ах да, проект… Конечно-конечно. Просто показалось странным — в рабочее время в кафе. Но я, может, что-то не так поняла.
Или:
— Игорь, а ты знаешь, что пока ты в командировке, Аня очень поздно приходит? Я как раз мимо проезжала в половине одиннадцатого — света в окнах не было.
— У неё фитнес, мам.
— Да? А фитнес-клуб разве не в другую сторону от работы? Странно, что она потом через весь город едет…
Каждое объяснение выглядело оправданием, каждое оправдание — ложью. Валентина Петровна не обвиняла прямо, но сеяла сомнения, как опытный садовник сеет семена — аккуратно, регулярно, в подготовленную почву.
— Ты же понимаешь, сынок, — говорила она Игорю наедине, — я хочу, чтобы ты был счастлив. И если что-то не так, лучше узнать об этом сразу, чем потом страдать годами.
Игорь поначалу защищал жену, но постоянные намёки делали своё дело. Он начал приглядываться, замечать детали, анализировать. А когда человек ищет подтверждения своим сомнениям, он всегда их находит.
— Почему ты не ответила на звонок вчера? — спрашивал он всё чаще.
— Телефон был в сумке, не слышала.
— А почему так долго до дома добиралась?
— Пробки были.
— На твоём маршруте не должно быть пробок в это время.
Каждый ответ рождал новые вопросы. Анна чувствовала, как между ними растёт стена недоверия, но не знала, как её разрушить. Разговоры с Игорем становились всё короче, а молчание — всё длиннее и напряжённее.
А Валентина Петровна тем временем восстанавливала связь с Олесей — бывшей девушкой Игоря.
— Представляешь, Игорёк, — сказала она однажды, — встретила случайно твою Олесю. Такая стала красивая, успешная! Работает теперь в крупной компании, квартиру купила в центре. И главное — до сих пор не замужем. Говорит, не встретила ещё того единственного.
— Мам, при чём тут это?
— Да так, просто рассказываю. Мне всегда она нравилась — девочка из хорошей семьи, воспитанная. Помнишь, как она меня уважала? Всегда советовалась, помогала по дому. А какие пироги пекла — пальчики оближешь!
Постепенно Олеся стала появляться в их жизни — то «случайная» встреча в торговом центре, то совместный с мамой поход в театр («а что, мне билет лишний достался»), то просьба о помощи с переездом.
— Она же одна, Игорёк, — объясняла мать. — Что тебе стоит помочь девочке? Ты же сильный, мужчина.
Анна видела, как муж меняется после встреч с Олесей. Он становился задумчивым, сравнивал. А Валентина Петровна подливала масла в огонь:
— Видишь, какая Леся заботливая? Принесла мне лекарство, когда я болела. А твоя жена даже не позвонила узнать, как дела.
— Я не знала, что вы болеете, — оправдывалась Анна.
— Не знала? А Игорь тебе не говорил? Странно… Наверное, забыл. Или ты не слушала.
Три месяца назад Игорь признался:
— Ань, мне нужно подумать над нашими отношениями.
— О чём думать? Что случилось?
— Я… я не уверен, что мы подходим друг другу.
— Это из-за твоей матери? Из-за Олеси?
— Дело не в них. Дело в нас. Я чувствую, что мы стали чужими.
— Игорь, давай поговорим спокойно…
— Мне нужно время.
Он переехал к матери «временно», но Анна понимала — это конец. А через неделю соседка рассказала, что видела его с Олесей в их старом любимом кафе. Они держались за руки.
Теперь, стоя у окна с судебными документами в руках, Анна пыталась понять, как всё дошло до этого. Неужели три года брака могут просто испариться? И как он смеет претендовать на её квартиру?
Звонок в дверь прервал её размышления. В глазок она увидела знакомую фигуру в строгом пальто и платке.
— Валентина Петровна? — удивилась Анна, открывая дверь.
— Здравствуй, Анечка, — сухо поздоровалась свекровь, не снимая пальто. — Можно войти?
— Конечно, проходите.
Валентина Петровна окинула взглядом прихожую, как будто видела её впервые, хотя бывала здесь сотни раз.
— Игорь просил меня поговорить с тобой, — начала она без предисловий. — Он не хочет лишних разговоров и объяснений.
— Я не собираюсь выяснять отношения, — сказала Анна. — Просто хочу понять одну вещь. Как он может претендовать на мою квартиру? Она была куплена мной до брака.
Валентина Петровна усмехнулась — так, как усмехаются люди, знающие секрет.
— А ты документы внимательно читала?
— Какие документы?
— На ремонт. Игорь же помогал тебе делать ремонт, когда вы поженились. Или забыла?
Анна нахмурилась. Да, действительно, после свадьбы они решили обновить квартиру. Игорь настоял на самых качественных материалах, итальянской сантехнике, дорогом ламинате.
— Всё это стоило немалых денег, — продолжала Валентина Петровна. — А откуда у Игорька такие средства? Я ему помогла. Дала деньги на ремонт. Половину стоимости твоей квартиры, между прочим.
— Но это же был подарок… к свадьбе…
— Подарок? — Валентина Петровна достала из сумочки папку с документами. — А вот тут черным по белому написано: заём с возвратом стоимости при разводе. Игорь подписывал, ты подписывала. Помнишь?
Анна вспомнила тот день. Валентина Петровна принесла какие-то бумаги, сказала, что это для налоговой, чтобы показать расходы на ремонт. Анна, доверяя свекрови и мужу, подписала, не читая внимательно.
— Ты всё равно должна будешь делить добрачную квартиру. Что, не ожидала? — зло заявила свекровь обомлевшей невестке.
Анна почувствовала, как её лицо становится белым.
— Почему? Почему вы так со мной?
— А ты как думала? — Валентина Петровна собрала документы обратно в папку. — Мой сын заслуживает лучшего. А ты… ты никогда не была ему парой. Я это сразу поняла.
— Но мы же любили друг друга…
— Любовь? — фыркнула свекровь. — Ты использовала моего сына. Красивая квартира, статус, материальная поддержка. А что ты дала взамен? Постоянные задержки на работе, холодность, отсутствие уважения к его семье.
— Это неправда!
— Неправда? А кто из вас двоих постоянно опаздывал на семейные ужины? Кто отказывался помогать мне, когда я болела? Кто никогда не интересовался моим самочувствием?
Анна хотела возразить, но поняла — любые слова будут обращены против неё. Валентина Петровна встала, поправила платок.
— Игорь сейчас строит отношения с достойной женщиной, — сказала она, направляясь к выходу. — С той, которая его ценит. А ты… ты можешь готовиться к разделу имущества. Половину квартиры тебе придётся выплатить.
— У меня нет таких денег!
— Тогда продавай. — Валентина Петровна остановилась у двери. — И побыстрее. Игорь с Олесей планируют свадьбу.
Дверь закрылась, оставив Анну наедине с рухнувшим миром. Она опустилась на диван и заплакала — впервые за все эти месяцы заплакала по-настоящему, не сдерживая слёз.
Вечером она позвонила Маше, единственной подруге, которая осталась с ней после развода.
— Маш, мне нужна помощь. Серьёзная.
— Что случилось?
Анна рассказала всё — про документы, про требования, про угрозы. Маша слушала молча, только иногда вздыхала.
— Анька, это же откровенное мошенничество! Тебя обманули с этими бумагами.
— Но я же подписала…
— Под ложными предлогами. Слушай, есть один человек… мой двоюродный брат Денис. Он адвокат, специализируется на семейных спорах. Хороший специалист, порядочный. Может, он поможет?
— Маш, у меня нет денег на адвокатов…
— А ты не переживай. Денис не такой. Если дело справедливое, он и бесплатно поможет. Особенно когда видит, что человека откровенно обманывают.
На следующий день Анна сидела в небольшом уютном офисе напротив молодого человека лет тридцати пяти с внимательными серыми глазами и доброжелательной улыбкой.
— Денис Александрович, — представился он. — Маша рассказала в общих чертах. Покажите документы.
Он внимательно изучал бумаги, иногда делая пометки на полях. Анна следила за выражением его лица, пытаясь понять, есть ли надежда.
— Знаете, — наконец сказал он, — это действительно попытка мошенничества. Договор составлен с грубыми нарушениями, вас ввели в заблуждение относительно его сути. Плюс есть множество процедурных нарушений.
— То есть квартиру не отнимут?
— Не только не отнимут. Мы ещё и компенсацию с них потребуем за моральный ущерб. — Денис улыбнулся. — Не переживайте. Всё будет хорошо.
Процесс длился несколько месяцев. Денис оказался не только профессионалом, но и очень деликатным человеком. Он никогда не давил на Анну с требованиями, терпеливо объяснял каждый этап, поддерживал в трудные моменты.
— Это нормально, что вы переживаете, — говорил он. — Развод — всегда стресс. Особенно когда близкие люди оказываются не теми, за кого вы их принимали.
— Знаете, — призналась как-то Анна, — иногда мне кажется, что я сама во всём виновата. Может, действительно была плохой женой?
— Анна, — серьёзно сказал Денис, — никто не имеет права психологически разрушать другого человека. То, что с вами делали, — это моральное насилие. Вы не виноваты в том, что стали жертвой манипуляций.
В день вынесения решения Денис встретил её у здания суда с букетом белых роз.
— Поздравляю, — сказал он, улыбаясь. — Полная победа. Квартира остаётся за вами, плюс Игорь с матерью обязаны возместить моральный ущерб и судебные расходы.
— Не могу поверить… — Анна взяла букет, чувствуя, как с плеч сваливается огромный груз.
— Поверьте. И знаете что? Давайте отпразднуем. Приглашаю вас на ужин.
За ужином в небольшом ресторане они говорили обо всём и ни о чём — о книгах, фильмах, путешествиях. Анна вдруг поняла, что смеётся впервые за полгода.
— Анна, — сказал Денис, когда они заказали десерт, — я хочу признаться в одном. Вы мне очень нравитесь. И раз вы больше не моя клиентка… может быть, мы могли бы встречаться?
Анна почувствовала, как её щёки вспыхивают румянцем. Этот человек нравился ей с первой встречи — умный, деликатный, надёжный. Полная противоположность Игорю.
— Да, — сказала она. — Мне бы это было очень приятно.
Выходя из ресторана под руку с Денисом, Анна вдруг поняла — впервые за четыре года она чувствует себя по-настоящему счастливой. Валентина Петровна, сама того не желая, оказала ей огромную услугу. Разрушив одни отношения, она открыла дорогу к новым — настоящим.
А где-то в другой части города Игорь сидел на кухне у матери и слушал её жалобы на адвокатов, судей и несправедливость мира. Олеся ушла час назад — сказала, что устала от постоянных разговоров о бывшей жене и судебных процессах.
— Мам, — тихо сказал он, — а может, мы зря всё это затеяли?
— О чём ты говоришь, Игорёк?
— Об Анне. Может, она действительно была хорошей женой, а я просто не ценил?
Валентина Петровна посмотрела на сына долгим взглядом.
— Поздно об этом думать, сынок. Слишком поздно.
И в этот момент оба они поняли — она была права. Было слишком поздно. Но не для Анны, а для них.
