Когда я раздавала урожай со свекровиной дачи всем соседям подряд, руки тряслись не от усталости — от торжества справедливости. Месяцы унижений и попыток договориться мирно привели к этому моменту мести. Пусть Валентина Сергеевна на собственной шкуре почувствует, каково это — когда кто-то распоряжается твоим имуществом без спроса.
История началась довольно романтично. С Артёмом мы познакомились на работе — оба жуткие трудоголики, для которых карьера была смыслом жизни. Встретились в корпоративной столовой, когда он взял последнюю порцию греческого салата, который я очень хотела попробовать.
— Простите, наверное, вы тоже рассчитывали на этот салат? — заметив моё разочарование, он галантно предложил поменяться.
— Не стоит, я просто день неудачный. А вы забрали мою единственную радость, — пошутила я.
Артём рассмеялся и попросил разрешения присоединиться за моим столиком. Разговор завязался легко — обсуждали рабочие проекты, планы, амбиции. Выяснилось, что работаем в соседних отделах, но никогда не пересекались.
С того дня начались наши утренние встречи за кофе в кафе на первом этаже офисного здания и обеденные посиделки в столовой. Для меня верхом романтики стало то, что Артём специально приходил пораньше и заказывал мои любимые блюда, чтобы я не стояла в очереди.
Отношения развивались естественно. Мы понимали друг друга с полуслова, имели схожие взгляды на жизнь и карьеру. Никто никому не мешал работать допоздна, вместе ездили в офис и возвращались домой. Идеальная совместимость.
Жили мы в моей однокомнатной квартире, которую подарили родители во время учёбы в институте. Они проживали в другом регионе и не хотели, чтобы я мучилась в общежитии. Поскольку училась на бюджете, деньги на аренду не тратились, что позволяло каждый год устраивать себе полноценный отдых. У меня было железное правило: в отпуске — только релакс, никаких мыслей о работе.
Артёма тоже приучила отдыхать — до знакомства со мной он вообще не использовал отпускные дни. Наше свадебное путешествие к морю стало для меня особенной радостью, потому что видела счастливое, расслабленное лицо мужа.
Ещё одним способом расслабления для меня было рукоделие. После напряжённых трудовых дней садилась вязать — мысли приходили в порядок, стресс уходил. Вязала отлично, все знакомые ходили в моих шарфах и кардиганах. Никого не заставляла — сами просили связать что-нибудь. Артём тоже с удовольствием носил мои изделия, гордо рассказывая коллегам:
— Супруга связала. Вон она, кстати.
Правда, он не различал джемперы и пуловеры, называя всё общим словом «кофточка».
Единственной ложкой дёгтя в нашей идиллии стала свекровь — Валентина Сергеевна. До регистрации брака она держалась скромно, но после росписи словно с цепи сорвалась, принявшись наводить свои порядки в моей квартире.
— Посуду неправильно на сушилке расставляете, — заявляла она. — Хаотично как-то, некрасиво. Дайте переставлю.
— Не надо ничего трогать, Валентина Сергеевна, — отвечала я. — Присаживайтесь, чай подам.
— Ой, и чай-то пакетированный пьёте? — возмущалась она, увидев пирамидку в чашке. — Одна химия!
— Времени на заваривание нет, Валентина Сергеевна. Целый чайник на двоих — расточительство. Выпьем по чашке вечером и всё. Плюс посуду лишнюю мыть, а у нас каждая минута на счету.
Она недовольно кривилась, а когда я отворачивалась, всё равно переставляла по-своему. Посуду на сушилке, столовые приборы, косметику в ванной. Заваривала листовой чай, который плесневел, поскольку никто его не пил.
— За составом следи, — читала лекции. — Мажешься химией всякой, преждевременно состаришься.
— Старение работает не так, — отвечала я. — Куда вы мою мицеллярную воду убрали?
— Хозяйственным мылом умываться надо, Алёна. Тогда и высыпаний не будет.
У меня никогда не было проблем с кожей. Да ещё она у меня сухая — мылом умываться означало превратить лицо в пергамент.
Иногда её советы оказывались дельными — например, в кулинарии. Готовила я только по выходным, в будни покупали готовую еду. Учиться стоять у плиты было некогда, поэтому чёткие, практичные рекомендации Валентины Сергеевны во время моих кулинарных экспериментов действительно помогали. Это я ей и сказала прямо.
— Ваши советы по готовке очень ценны, Валентина Сергеевна, — объяснила я. — И я их приветствую. Но во всём остальном они мне не нужны. Не трогайте мои вещи и не перекладывайте их. Это не ваш дом.
— Здесь живёт мой сын, — отвечала она таким тоном, будто это давало ей право полностью распоряжаться моим жильём.
Однажды вернулись с работы — как обычно, поздно и измотанные. С изумлением обнаружила, что вся грязная одежда выстирана и развешена в ванной.
— Что это означает? — спросила я, с ужасом принюхиваясь к блузкам. От них исходил резкий аромат кондиционера с отдушками. Я специально покупала средство без запаха, поскольку от сильных ароматов начинала чихать.
— Я передал своей маме дубликат ключей от твоей квартиры — Заявил муж
— Дубликат чего именно? — переспросила я, не сразу осознав смысл сказанного.
— Ключей, — терпеливо повторил Артём.
— Не помню, чтобы мы это обсуждали. И тем более не помню, чтобы я соглашалась.
— А обязательно было обсуждать? — удивился он.
Я растерянно уставилась на него.
— Конечно обязательно. Это моя квартира, а ваша мать мне посторонний человек. Живём здесь мы, а не она.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Артём, направляясь на кухню разогревать купленные замороженные котлеты.
Я последовала за ним, не собираясь сдаваться.
— Зачем ты так поступил, Артём? — резко спросила я. — Почему не посоветовался?
— Мама хочет помочь. — Пожимая плечами, он распаковывал полуфабрикаты. — Мы постоянно заняты. Мама будет приходить готовить, стирать, убираться. Ей не нравится, что мы живём в беспорядке и питаемся готовой едой.
— Мы не живём в беспорядке, Артём, убираемся каждые выходные. У нас нет детей и животных, сами дома почти не находимся. Раза в неделю вполне достаточно.
— Маме кажется, что недостаточно.
— А какое мне дело до мнения твоей мамы? — начинала закипать я. — Она рылась в моих вещах! Всё перевернула. У меня была система, а она всё перепутала.
— Ну что ты накручиваешь? Ничего страшного не произошло. Просто попроси её больше не лазить по шкафам.
— Я просила! Понимаешь? Неоднократно просила. Но ей наплевать.
— Хватит, Алёна, остановись. — Он развернул меня за плечи и мягко подтолкнул к двери. — Я ужасно голоден, а от твоих претензий котлеты пригорят и станут несъедобными.
Я вышла, ощущая, как внутри всё кипит от чувства вопиющей несправедливости. Я никогда не запрещала Валентине Сергеевне навещать нас — она не создавала проблем, кроме назойливых советов. Но возможность хозяйничать в моём доме втайне от меня пугала. Дома я могла контролировать её действия, вовремя останавливать, возвращать вещи на места. Теперь же в собственной квартире я перестану понимать, где что лежит. И утрачу ощущение дома.
Поужинала без аппетита и сразу легла спать. Артём поворчал, что моя очередь мыть посуду, но я была слишком зла и расстроена. Чтобы не сорваться на муже, предпочла переложить мытьё на него, а сама удалилась в спальню.
Нашей спокойной размеренной жизни настал конец. Валентина Сергеевна являлась в наше отсутствие и принималась перекраивать мою квартиру под собственные представления. Например, дорогой шампунь подарила соседке, заменив дешёвым травяным средством, купленным на свои деньги. После этого мои длинные волосы перестали расчёсываться и превратились в колтуны.
Я демонстративно, на глазах у Валентины Сергеевны, выбросила этот шампунь в мусорку.
— Куда собираешься, Алёна? — спросил Артём. — Хотели же фильм посмотреть.
— В магазин, — раздражённо ответила я. — За новым шампунем взамен того, который ваша мать самовольно раздарила соседке. Между прочим, он стоил две тысячи.
— Такие деньги за такую гадость! — начала охать Валентина Сергеевна.
— Это средство, которое идеально подходит моим волосам. — Я сделала ударение на слове «моим». — Думаю, мне лучше знать, как ухаживать за собственным телом, не так ли?
Артём догнал меня в прихожей. Я уже натянула джинсовку и пыталась обуться, но в раздражении никак не могла попасть ногой в сандалию.
— Будь помягче с мамой, Алёна, — попросил он. — Она искренне старается для нас.
— Не буду, — отрезала я. — Ни о каких стараниях я не просила. Мне это вредительство не нужно, устала исправлять то, что она портит. Ты создал эту проблему — ты и решай. А я сдерживаться не намерена.
Оставив его дуться, поехала в салон к парикмахеру за проклятым шампунем.
В глубине души надеялась, что хотя бы из уважения к матери Артём с ней поговорит. Ему наверняка неприятно наблюдать мои срывы. И единственный способ их избежать — провести с ней серьёзную беседу. Но Артём даже слова ей не сказал.
Как-то вечером решила заняться вязанием. Было поздно, зато Валентина Сергеевна уехала домой. Перерыла всю комнату в поисках корзины с пряжей, но безрезультатно. «Опять Валентина Сергеевна куда-то спрятала», — подумала я.
Потратив полчаса на бесплодные поиски, сдалась и позвонила ей.
— Где моя пряжа? — спросила я, не пытаясь скрыть бурлящее раздражение. — Полчаса ищу. Устала после работы, хочу заняться любимым хобби.
— Ой, Алёночка, — ответила она. — Так я всё выбросила — ещё позавчера.
— Как выбросили… — опешила я. — Кто вам разрешал трогать мою корзину?
— Да это же пылесборник настоящий, — простодушно объяснила она. — Делала уборку, вижу — шерсть лежит… А вы потом этой пылью дышите.
Не попрощавшись, сбросила звонок. С Артёмом весь вечер почти не общалась — только сообщила, что его мать самовольно выбросила недовязанный джемпер, над которым работала две недели и который собиралась подарить коллеге на именины.
— Шерсть, кстати, он сам выбирал, — добавила я. — Именно такую, какая ему по душе. И где теперь такую же искать?
— Просто купи другую, — ответил Артём, укладываясь в постель. — Он же не заметит разницы. Если дорогая — переведи деньги с моей карты.
Словно дело было в деньгах. «Хотя, — подумала я, ложась и отворачиваясь от мужа, — деньги тоже немаловажны. Жили бы мы от зарплаты до зарплаты, с такими дополнительными тратами по вине Валентины Сергеевны давно бы разорились. Босые и голодные».
Рано утром собралась и поехала к Валентине Сергеевне на дачу. Свой загородный участок она просто боготворила. Весь холодильник был забит её консервами и овощами. Я ничего из этого не ела, но Артём любил дачные продукты, поэтому не возражала. Всё равно редко готовлю, так зачем капризничать? Нравится ему — пусть наслаждается.
Знала, что завтра утром Валентина Сергеевна планирует ехать на дачу собирать малину и огурцы. Пришлось взять больничный, сославшись на внезапную простуду. Для меня прогулы были хуже смерти, но довела она меня до того, что решилась обмануть начальство.
Провозилась на даче долго и ужасно устала, но, раздавая потом соседям огурцы Валентины Сергеевны, её сладкие томаты, крупную малину, вишню, крыжовник, остатки уже отходящей земляники, ощущала глубокое удовлетворение. Даже не была уверена, что всё спелое, да и неважно. Соседи сами разберутся, что съесть, а что выкинуть.
— Валентина Сергеевна, — радостно сообщила я, когда она на следующее утро заглянула к нам перед поездкой. — Можете уже не ехать на дачу.
— Что-то произошло? — встревоженно спросила она.
— А я вчера к вам ездила. У Артёма ключи взяла. Весь урожай собрала! Правда, всё соседям раздала.
Валентина Сергеевна опешила. Сначала решила, что я шучу, но я предложила ей съездить и лично убедиться. Она так и поступила, а к вечеру вернулась — злая, обиженная. С порога начала на меня кричать, называя безголовой и косорукой.
— А мне тоже неприятно, когда на моей территории хозяйничают, — перебила я её, — когда мои вещи выбрасывают и к моему увлечению относятся пренебрежительно. Что, Валентина Сергеевна, съездить мне к вам на дачу ещё раз? Соседям очень понравилась ваша малина, просят добавки.
— Ладно, родная, ладно. Поняла я, — махнула она рукой. — Виновата была. Не догадывалась, что тебя это так задевает. Больше не буду, Алёночка.
А слушала бы иногда, что говорю, так и знала бы. А то всегда мои слова мимо ушей пропускает.
Но обещание Валентина Сергеевна сдержала. Договорились, что если ей не в тягость, она будет иногда готовить для нас по настроению, но наведением порядка и остальным бытом займёмся исключительно мы с Артёмом.
