— Лена, ты же понимаешь, что время уходит? Тебе уже двадцать восемь! — голос матери в трубке звучал требовательно и раздражённо.
Лена сидела за кухонным столом в своей съёмной однушке на окраине города. Перед ней дымился заварочный чайник с любимым травяным чаем, рядом лежала открытая тетрадь, исписанная колонками цифр — расчёты будущей ипотеки. Она машинально поправила выбившуюся из хвоста прядь и вздохнула.
— Мама, мы с Серёжей планируем…
— Планируете! Вечно вы планируете! А Димка уже в своей квартире новый ремонт делает. Когда ты перестанешь быть такой э го ис ткой и подаришь мне внуков?
Лена почувствовала, как к горлу подкатывает знакомый ком обиды. В голосе матери снова звучали те же ноты — упрёк, разочарование и сравнение с братом. Всегда с братом.
— Мама, но ведь по дедушкиному условию квартира должна была достаться мне — я же первая вышла замуж…
— Не смей трогать память деда! — резко оборвала мать. — Он хотел правнуков, а не просто штамп в паспорте! Димке нужнее было жильё, он же мужчина, продолжатель рода. А ты до сих пор без детная. Вот когда родишь, тогда и поговорим о справедливости. Дед внуков хотел, а не пустых обещаний!
Лена закрыла глаза, и память услужливо подбросила картинку из прошлого.
***
Ей было четырнадцать, Диме — шестнадцать. Они сидели на диване в дедушкиной квартире — в трёхкомнатной «сталинке» с высокими потолками и лепниной. Дедушка Иван Петрович, покуривая трубку в своём любимом кресле, хитро прищурился:
— Вот что я вам скажу, внучата. Кто первый женится али замуж выйдет — тому квартира моя достанется!
— Дед, ты что, серьёзно? — Дима аж подскочил на диване.
— А то! — дедушка рассмеялся, покашливая от табачного дыма. — Хочу правнуков дождаться, пока жив.
— Тогда я точно первая замуж выйду! — заявила Лена, задорно тряхнув косичками.
— Ещё чего! — Дима толкнул её в плечо. — Я раньше женюсь, вот увидишь!
Мама, Анна Сергеевна, в это время вносила поднос с чаем и печеньем. Она укоризненно покачала головой:
— Папа, ну что ты детям голову морочишь? Нельзя же так, из-за квартиры замуж выходить.
— А что такого? — дед подмигнул внукам. — Пусть поторопятся, а то засидятся в дев ках да холостяках.
Но дедушка у мер через пять лет, так и не дождавшись ни свадеб, ни правнуков. Квартира по закону перешла к матери как к единственной дочери. И на семейном совете, который состоялся через неделю после по хо рон, всё решилось совсем не так, как шутил дед.
Лена помнила каждую деталь того вечера. Мама достала парадный фарфоровый сервиз — белый с золотой каёмкой, доставшийся ещё от бабушки. На столе стояло домашнее варенье из крыжовника, свежеиспечённые пирожки с капустой. Всё выглядело по-домашнему тепло и уютно, пока мама не произнесла:
— Квартиру дедушки мы отдадим Диме. Мужчине дом нужнее, он же будет семью содержать. А ты, Лена, найдёшь себе мужа с квартирой. Девушке проще, её замуж возьмут.
Лена тогда поперхнулась чаем. Она смотрела на мать, не веря своим ушам:
— Но мама, это же несправедливо! Почему Диме, а не нам обоим?
— Потому что так правильно, — отрезала Анна Сергеевна. — Не спорь со старшими. Отец, скажи ей.
Николай Иванович неловко кашлянул, поправил очки:
— Лена, мама права… В общем, так лучше будет.
Дима сидел напротив и старательно размешивал сахар в чае, не поднимая глаз. Но Лена видела, как дёргается уголок его рта — он еле сдерживал улыбку.
***
Через четыре года Лена вышла замуж за Серёжу. Не по расчёту, не ради квартиры — по любви. Серёжа работал инженером на заводе, она — бухгалтером в небольшой фирме. Денег хватало на скромную жизнь в съёмной однушке на окраине.
Лена помнила их первый совместный вечер в этой квартире. Из крана на кухне капала вода, и они вдвоём, вооружившись разводным ключом и изолентой, пытались починить его своими силами. Серёжа лежал под раковиной, она подавала инструменты и светила фонариком.
— Кажется, получилось! — крикнул он снизу.
— Ура! Мы справились! — Лена захлопала в ладоши.
Они обнялись прямо там, на кухне, среди разбросанных инструментов и тряпок. Им было хорошо вместе, несмотря на тесноту и облезлые обои.
А Дима в это время делал евроремонт в дедушкиной квартире. Родители помогали деньгами, мама привозила шторы и покрывала, папа помогал с мебелью. Лене же доставались только советы «потерпеть» и «не жаловаться на жизнь».
Однажды она зашла к брату посмотреть на ремонт. Дима водил её по комнатам, показывал итальянскую плитку в ванной, встроенную кухню, паркет из натурального дуба.
— Круто получилось, да? — он явно ждал восхищения.
— Да, красиво, — кивнула Лена.
— Родители ещё на мебель в гостиную дадут. Говорят, мужчине нужен достойный дом.
— А женщине не нужен?
— Ну ты же замужем. Это Серёжина забота.
В тот вечер Лена впервые по-настоящему поняла: справедливости от семьи ждать не стоит. Есть негласные правила, по которым сыну положено больше просто по факту его пола. И эти правила никто менять не собирался.
***
Очередной неприятный для Лены разговор случился на семейном ужине. Мама готовила своё фирменное жаркое с картошкой, папа откупорил бутылку домашнего вина. За столом собралась вся семья — даже Дима приехал, хотя в последнее время он всё чаще пропускал семейные посиделки.
— Лена, когда же вы нам внуков подарите? — в который раз начала мама. — Я уже всем подругам завидую, у всех внуки, одна я…
— Мама, мы пока не готовы. Нужно сначала своё жильё купить.
— Вот родите — поможем. У нас есть участок за городом, папин. Отдадим вам, если внуки появятся. Считайте это… стимулом.
Лена почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Снова условия. Снова «если». Диме квартиру — просто так. Ей участок — если родит.
Папа неловко кашлянул в кулак:
— Аня, может, не стоит так ставить вопрос…
— Что не стоит? Я хочу внуков! Имею право!
Дима усмехнулся, отпивая вино:
— Ленка всё равно ничего там строить не будет. Не её это. Да и денег у них нет на стройку.
— Вот именно! — подхватила мама. — Так хоть стимул будет ребёнка родить. А то всё карьера да карьера.
Серёжа под столом сжал руку Лены. Она посмотрела на него и увидела в его глазах ту же боль и возмущение, что чувствовала сама.
— Мы подумаем, — тихо сказал он.
— Вот и думайте быстрее! — мама начала убирать тарелки. — Время не ждёт.
В ту ночь Лена не могла уснуть. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и беззвучно плакала. Серёжа гладил её по голове, шептал что-то успокаивающее, но слёзы всё не останавливались. Столько лет унижений, сравнений, условий — и ничего не меняется.
***
После той ночи они с Серёжей долго сидели на их маленькой кухне. На столе лежали листки с расчётами, калькулятор, выписки с банковских счетов. За окном уже светало, а они всё считали и пересчитывали.
— Знаешь, — сказал Серёжа, накрывая её руку своей, — а давай не будем больше ждать помощи. Накопим сами, возьмём ипотеку. Пусть маленькая квартира, но наша.
— Но это же так долго… И так тяжело…
— Зато честно. И никто не будет диктовать условия. Никто не скажет, что мы получили что-то незаслуженно.
Лена посмотрела в его серые глаза и кивнула. Да, будет трудно. Придётся отказаться от многого, экономить, работать сверхурочно. Но это будет их путь, их выбор, их жизнь.
Она погасила свет на кухне и подошла к окну. Во дворе горели фонари, в окнах соседних домов — уютные огоньки. Где-то там люди жили в своих квартирах, растили детей, встречали гостей. И впервые за долгое время Лена почувствовала не зависть, а спокойствие. У них тоже будет свой дом. Не подаренный с условиями, не выпрошенный — заработанный собственным трудом.
— Мы справимся, — прошептала она.
— Обязательно справимся, — Серёжа обнял её сзади. — Вместе.
С того дня их жизнь изменилась. Они составили чёткий финансовый план, открыли накопительный счёт, начали вести строгий учёт расходов. Каждая сэкономленная тысяча шла в копилку будущего дома. Это было их очищение через отказ от иллюзий — вместо ожидания помощи появился собственный план.
***
Следующий звонок от матери застал Лену врасплох. Она как раз изучала предложения банков по ипотеке, когда телефон зазвонил.
— Лена, ну что, надумала? Если вы сейчас заведёте ребёнка, мы вам участок оформим. И денег немного дадим на стройку. Ну что скажешь?
— Спасибо, мама, но нет.
— Что значит нет?
— Это значит, что я не буду это делать ради участка земли. Мы с Серёжей сами решим, когда нам заводить детей. И где жить — тоже решим сами.
— Да как ты смеешь! Я твоя мать! Я же добра тебе желаю!
— Если желаешь добра, то прекрати ставить условия. Диме ведь ты ничего не ставишь.
— Дима — это другое дело! Он мужчина!
— Вот именно, мама. Для тебя он всегда был другим делом. А я устала быть второй. Мы справимся сами.
Лена положила трубку. Руки немного дрожали, но на душе было легко, словно она сбросила тяжёлый груз, который несла много лет.
После этого разговора она ограничила общение с матерью — только поздравления с праздниками и редкие короткие звонки. Анна Сергеевна обиделась, жаловалась родственникам на неблагодарную дочь, но Лену это больше не трогало.
Дима по-прежнему жил в своей просторной квартире. Один. По вечерам он возвращался в идеально отремонтированные комнаты, включал огромный телевизор и ужинал в одиночестве. Иногда хвастался перед друзьями дорогой мебелью и техникой, но те приходили всё реже. На семейных встречах он рассказывал о новых покупках, но за этими рассказами чувствовалась пустота.
— Может, пора тебе жениться? — как-то спросил отец.
— Да некогда мне, пап. Работа, дела…
Но правда была в том, что женщины не задерживались в его жизни. Красивая квартира притягивала, но отсутствие самостоятельности отталкивало.
А Лена с Серёжей продолжали снимать свою однушку, но теперь у них была цель. Каждый месяц они откладывали деньги, вели строгий учёт расходов, отказывались от необязательных покупок. Это был их путь к мечте.
***
Прошло три года. В небольшом кабинете банка Лена и Серёжа подписывали документы на ипотеку. Квартира была маленькой — всего тридцать восемь квадратных метров в новостройке на окраине. Но своей.
— Поздравляю! — менеджер банка протянул им ключи. — Теперь вы собственники!
Они вошли в пустую квартиру, и Лена не смогла сдержать слёз. Серёжа обнял её:
— Ну что ты? Мы же справились!
— Это слёзы радости, ду ра чок.
Следующие недели пролетели в хлопотах. Они красили стены в спальне нежно-голубым — Лена была на пятом месяце беременности, и они уже знали, что будет мальчик. Серёжа собирал купленную в магазине мебель, она раскладывала вещи в новые шкафы.
— Смотри, что я купил! — Серёжа протянул ей небольшой горшок с фикусом. — Для нашего дома. Пусть растёт вместе с нами.
Лена поставила цветок на подоконник. За окном шумела стройка — район только обживался. Не было ещё ни детской площадки, ни нормальных дорог. Но это был их район, их дом, их жизнь.
Мама приехала только один раз, окинула критическим взглядом крохотную прихожую, поджала губы:
— Могла бы и побольше взять, раз уж в долги залезать. К тому же с ребенком в однушке тяжеловато будет.
— Мама, мы взяли то, что можем выплачивать.
— Димина квартира в три раза больше.
— Димина квартира — не его заслуга.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что мы с Серёжей построили свою жизнь сами. И наш сын будет знать, что его родители всего добились своим трудом.
Больше мама не приезжала. Обиделась. Но Лена больше не чувствовала вины. Она сидела на их маленькой кухне, смотрела на фикус, который уже пустил новые листья и улыбалась. Настоящая ценность была не в размере квартиры и не в том, как она досталась. Настоящая ценность была в том, что они с Серёжей строили свою жизнь сами, без унизительных условий и сравнений.
