— Ты осознаёшь масштаб катастрофы, которую устроил? — Марина резко бросила документы на стол перед Кириллом. Бумаги разлетелись веером, обнажая красные печати и угрожающие суммы. — Два миллиона! Два миллиона долга висит над нашей семьёй!
Кирилл поднял глаза от документов, в которых мелькали слова «исполнительное производство» и «взыскание задолженности». Лицо его было бледным, руки дрожали.
— Послушай, Маринка, дай мне объяснить всю ситуацию…
— Объяснить? — голос жены поднялся на октаву выше. — Когда судебные приставы выламывают дверь, время для объяснений уже прошло!
Она прошлась по гостиной, разворачиваясь к мужу.
— Четыре месяца, Кирилл! Четыре месяца ты скрывал от меня, что подписал поручительство на такую сумму!
— Я не думал, что у тётки будут проблемы. Не хотел тебя втягивать…
— Не втягивая? Мы живём в браке восемь лет! Какие могут быть секреты на два миллиона рублей?
За три месяца до этого разговора Кирилл сидел в кабинете тёти Веры Хромовой на третьем этаже швейной фабрики. За окнами слышался размеренный гул производства — десятки швейных машин создавали привычную симфонию трудового дня.
— Кирюша, родной мой, — Вера Павловна наклонилась через массивный стол, её тяжёлые золотые серьги покачивались в такт движениям. — Мне требуется всего лишь твоя подпись на документах. Банк настаивает на поручителе для кредита на расширение производства.
Кирилл вертел в руках ручку, изучая договор.
— Тётя Вера, я не уверен… Марина может неправильно воспринять такое решение.
— А зачем ей вообще об этом узнавать? — Вера достала из шкафа бутылку дорогого коньяка и два бокала. — Это всего лишь формальность для банка. У меня заключены контракты на поставку продукции на полгода вперёд. Через три месяца я верну всё до копейки, да ещё и с благодарностью.
— Но сумма серьёзная — два миллиона…
— Кирилл, неужели ты забыл, как я твою мать из нищеты вытаскивала? — голос Веры стал мягче, почти материнским. — Помнишь, как Галочка к нам в деревню приехала с тобой совсем маленьким? Муж бросил, работы нет, есть нечего. Я вас приютила, дом дала, работу нашла, на ноги поставила. Неужели теперь откажешь в простой услуге?
Кирилл медленно взял ручку. В памяти всплыли картины детства: мать, плачущая над пустыми кастрюлями, их приезд к тёте Вере, первые спокойные ночи без голода и страха.
— Хорошо, тётя. Но обещайте, что через три месяца всё будет погашено.
— Обещаю, родненький. Ты же знаешь — я всегда держу слово.
***
Пожар на фабрике случился ровно через месяц после подписания договора. Марина узнала об этом от соседки Риммы Фоминичны, чья дочь работала на производстве.
— Представляешь, за одну ночь всё сгорело дотла! — рассказывала Римма, стоя у лифта. — Говорят, проводка старая была, искра попала в склад с тканями.
Кирилл в тот вечер пришёл домой мрачнее тучи. Марина подумала, что у него проблемы на работе, и не стала расспрашивать.
На следующий день он поехал на пепелище фабрики. Вера Павловна стояла среди обугленных остатков того, что ещё вчера было её детищем, и причитала:
— Всё пропало! Двадцать лет труда превратились в пепел!
— Тётя, а как же страховка? — Кирилл хватал её за плечи, пытаясь привести в чувство. — У вас ведь должна быть страховка на такое производство!
— Какая страховка? — тёть Вера посмотрела на него отсутствующим взглядом. — Я собиралась оформить полис на следующей неделе. Всё руки не доходили…
— Как — на следующей неделе? А кредит? Два миллиона в банке!
— Кирюша, не кричи на меня. Что-нибудь придумаем, найдём выход.
— Что мы придумаем? Я же поручитель! На мне висит ответственность по кредиту!
— Ну и что с того? — Вера пожала плечами. — У тебя есть квартира. Продашь — и все проблемы решены.
— Это квартира жены! Она оформлена на её отца!
— Тогда пусть отец поможет зятю. В конце концов, семья должна поддерживать друг друга в трудную минуту.
***
В тот же вечер Кирилл сидел на кухне у матери. Галина Петровна накрыла стол, поставила тарелку дымящегося борща, но ни один из них не притрагивался к еде.
— Мама, я попал в страшную ситуацию и не знаю, как из неё выбраться, — Кирилл держался руками за голову.
— Расскажи Марине правду. Она твоя жена, обязана поддержать в беде.
— Она меня убьёт, когда узнает, что я подписал поручительство втайне от неё.
— А может, и не узнает, если сам язык за зубами держать будешь. Возьмёте кредит под залог квартиры, погасите долг тёти Веры.
— Мама, квартира записана на Маринного отца. Они специально так оформили, чтобы защитить жильё от разных неприятностей…
— От неприятностей вроде меня? — мать поджала губы. — Вот спасибо за откровенность и доверие.
— Дело не в доверии. Просто Марина всегда осторожно относится к финансовым вопросам…
— Марина, Марина! Вечно ты о ней печёшься. А о собственной матери подумал? Если приставы начнут разбираться с долгами, они и мою квартиру под опись возьмут. Ты здесь прописан, имеешь долю в собственности!
— До такого не дойдёт, мам. Я обязательно найду выход из положения.
— Какой выход, Кирилл? Где ты возьмёшь два миллиона?
***
Первый звонок из банка раздался ровно через два месяца после пожара. Кирилл был дома один — Марина ушла в спортзал.
— Журавлёв Кирилл Андреевич? Банк «Развитие» напоминает о просрочке платежа по кредитному договору Хромовой Веры Павловны. Как поручитель, вы несёте полную материальную ответственность по данному обязательству.
— Я в курсе ситуации. Дайте мне ещё одну неделю для решения вопроса.
— К сожалению, просрочка уже составляет месяц. Если в течение недели задолженность не будет погашена, банк вынужден будет передать дело в службу взыскания.
Кирилл положил трубку дрожащими руками. В этот момент в квартиру вошла жена в спортивной форме, с ковриком для йоги под мышкой.
— Кто звонил?
— С работы. Срочный вопрос по делам.
— Опять твои бесконечные проекты горят. Ладно, я в душ.
Как только Марина скрылась в ванной, Кирилл набрал номер тёти Веры.
— Тётя, банк звонил! Они угрожают передать дело приставам!
— Кирюша, у меня сейчас ничего нет. Я же объясняла — всё имущество сгорело вместе с фабрикой.
— Но должны же быть какие-то компенсации, выплаты!
— Откуда им взяться? Я же осталась без страховки. Слушай, у меня есть одна мысль. Твоя мать могла бы продать свою трёхкомнатную квартиру, купить себе две однокомнатные. Одну оставить себе, другую — тебе оформить. А разницу пустить на погашение долга.
— Вы что, с ума сошли? Маме семьдесят лет!
— Ну тогда пусть твоя драгоценная жена раскошелится. Что она, совсем жадная?
— Марина не знает о долге!
— Тогда расскажи. Жена обязана мужу помогать.
***
Судебные приставы появились в дверях рано утром. Марина открыла дверь в домашнем халате, с чашкой горячего кофе в руках.
— Здесь проживает Журавлёв Кирилл Андреевич?
— Да, это мой муж. А в чём дело?
— Служба судебных приставов. У нас исполнительное производство по взысканию долга в размере двух миллионов рублей. Вот документы.
Чашка выпала из рук Марины и разбилась о пол, обдав её ноги горячим кофе.
— Какой долг? Какие два миллиона? Вы ошиблись адресом!
— Ваш супруг выступал поручителем по кредитному договору Хромовой Веры Павловны. Долг не погашается уже четыре месяца.
— Кирилл! — закричала Марина так громко, что соседи выглянули из своих квартир. — Кирилл, немедленно иди сюда!
Кирилл вышел из спальни. Увидев людей в форме, он мгновенно побледнел и прислонился к стене.
— Марина, я объясню…
— Объяснить? Ты оформил поручительство на два миллиона рублей, не сказав мне ни слова?
— Я не брал кредит, а только поручился. За тётю Веру.
— За какую тётю? О чём ты говоришь? — Марина схватилась за стенку.
Один из приставов деликатно кашлянул:
— Извините, но нам необходимо провести опись имущества для дальнейшего взыскания.
— Какую опись? Это моя квартира! — Марина бросилась к шкафу за документами. — Вот, смотрите сами! Собственник — мой отец, Фёдор Аркадьевич Селиванов!
Приставы внимательно изучили бумаги.
— В таком случае опись данного жилья мы проводить не можем. Однако долговые обязательства вашего супруга остаются в силе.
***
После ухода приставов в комнатах стояла тишина, которую нарушали только редкие звуки с улицы. Марина сидела на диване, сжимая в руках документы — листы бумаги, которые в одночасье перевернули её жизнь. Кирилл стоял у окна, глядя на огни соседних домов.
— Два миллиона, — наконец произнесла она, и её голос прозвучал странно спокойно. — Ты подписался поручителем на два миллиона за спиной своей жены.
Кирилл повернулся, и Марина увидела в его глазах вину.
— Марин, ты должна понять — тётя Вера попросила. У неё фабрика, крупные контракты, перспективы…
— Была фабрика! — перебила его Марина, поднимаясь с дивана. — Я проверила через знакомых — она сгорела три месяца назад! Дотла! И никакой страховки!
— Откуда ты всё это знаешь?
— Соседка Римма Фоминична рассказала. Её дочь там работала бухгалтером до самого закрытия. Все в округе знали о банкротстве, кроме тебя! Кроме моего мужа!
Кирилл провёл ладонью по волосам — жест, который Марина знала с первых дней их знакомства. Раньше он казался ей трогательным, сейчас лишь раздражал.
— Я хотел сам решить эту проблему, не втягивать тебя…
— Решить? — Марина рассмеялась горько. — Каким образом? Продав мою квартиру без моего ведома?
— Это не твоя квартира, а отцовская…
— Но я в ней прописана! И живу! И эта квартира моего отца! И имею право знать, что мой муж ставит под угрозу единственное жильё, где у меня есть крыша над головой!
Резкий звонок в дверь прервал их разговор. Марина глянула на часы — почти девять вечера.
— Жди здесь, — бросила она мужу и пошла открывать.
На пороге стояла Галина Петровна в строгом тёмном пальто, а рядом с ней — золовка Лада.
— Мариночка, дорогая, — Галина Петровна прошла в квартиру, даже не дожидаясь приглашения. — Нам срочно нужно поговорить. Всей семьёй.
— О чём именно? — Марина закрыла дверь и проводила гостей в гостиную. — О том, что ваш сын влез в долги на астрономическую сумму?
— О том, как семья должна поддерживать друг друга в трудную минуту, — вступила в разговор Лада, вставая рядом с матерью. — Кирилл попал в беду не по своей вине. Ты, как его жена, должна помочь.
— Должна? — Марина села в кресло напротив. — С какой стати?
— Ты дала клятву! — свекровь повысила голос, стуча тростью по паркету. — В горе и в радости! Вот и настало время показать, чего стоят твои слова!
— Галина Петровна, я готова была делить с мужем любые трудности. Но не обман и не последствия его тайных решений.
— Какой обман? Кирилл хотел помочь родственнице! Это благородно!
— Благородно было бы обсудить это со мной. А он скрывал месяцами!
Лада села на край дивана, наклонившись к Марине.
— Слушай, в каждой семье случаются проблемы. Главное — их решать вместе. Продайте эту квартиру, погасите долг, купите что-нибудь поменьше. Начнёте с чистого листа!
— Квартира принадлежит моему отцу!
— Тогда пусть отец поможет зятю! — воскликнула Галина Петровна. — Что он, родному человеку откажет?
— Папа лежит в больнице после инфаркта, — тихо сказала Марина. — Ему такие потрясения противопоказаны. Врачи запретили любые волнения.
— Не выдумывай! — Лада поднялась с места. — Просто не хочешь помогать мужу! Эгоистка!
— Эгоистка? — Марина медленно поднялась. — А почему я должна расплачиваться за глупость вашего сына? Он подписывал документы тайно от меня, значит, пусть сам и отвечает! Или вы отвечайте за него!
Кирилл, который до этого молчал, подошёл к жене.
— Марина, милая, пожалуйста, давай попробуем найти выход. Может быть, возьмём потребительский кредит под твою зарплату…
— На что? Под квартиру отца? Чтобы потом потерять и её, когда не сможем выплачивать проценты?
— Неблагодарная! — Галина Петровна стукнула тростью. — Мы тебя приняли в семью как родную дочь, а ты отворачиваешься в трудный час!
— Что именно я должна вам? — Марина обвела взглядом всех троих. — Я не просила вашего сына подписывать поручительство! Я не знала об этом! А вы знали!
— Вера Павловна — наша близкая родственница! Семья! — выкрикнула Лада.
— Прекрасно! Вот пусть ваша семья и расплачивается! Где сейчас эта Вера? Пусть она сама платит свои долги!
— У неё всё сгорело дотла! Она осталась ни с чем!
— Странно, — протянула Марина. — А что у неё с недвижимостью? С личной квартирой? С машиной? С дачей? Неужели у неё вообще ничего не осталось?
— Это не твоё дело! — заявила Лада. — Ты обязана поддержать своего мужа!
— Я ничего не обязана человеку, который месяцами лгал мне в глаза и принимал решения за моей спиной!
Воцарилось молчание. Галина Петровна и Лада переглянулись, Кирилл опустил голову.
— Хорошо, — холодно произнесла свекровь. — Запомни этот разговор, Марина. Семьи не разрушают из-за денег. А ты именно это и делаешь.
— Семью разрушил ваш сын, когда решил солгать жене.
***
Свояченица Анжела приехала на следующий вечер. Марина сидела на кухне с подругой Тамарой, разбирая документы и подсчитывая семейный бюджет, когда раздался мелодичный звонок.
— Сестрёнка, открывай! Это я, Анжела!
Марина впустила сестру — стройную, всегда элегантно одетую женщину, которая умела находить подход к любому человеку.
— Мариш, я всё знаю, — Анжела прошла на кухню и кивнула Тамаре. — Кирилл мне всё рассказал. Ужасная ситуация.
— И что? Ты тоже пришла уговаривать меня продать отцовскую квартиру?
— Боже упаси! — Анжела села за стол. — Я пришла тебя поддержать. Но… может быть, всё-таки стоит рассмотреть разные варианты? Взять кредит под залог, помочь Кириллу, а потом вместе постепенно выплачивать?
— Анжела, ты серьёзно? Он обманывал меня четыре месяца!
— Понимаю, это больно. Но он всё-таки твой муж. Вы венчались, клялись быть вместе в горе и радости.
— В горе — да. Но не в обмане и не в долгах, появившихся из-за его безрассудства!
Тамара отложила калькулятор и посмотрела на Анжелу.
— Анжела, твоя сестра абсолютно права. Если бы Кирилл уважал Марину как жену и партнёра, он бы обязательно посоветовался с ней перед тем, как ставить подпись под такими документами.
— Тамара, это же семейное дело! — возразила Анжела.
— А я кто? — подруга улыбнулась. — Я знаю Марину с первого курса института. Прошло пятнадцать лет, и я вижу, как она мучается из-за этого предательства.
— Предательства? — Анжела повернулась к сестре. — Марин, это слишком сильно сказано. Кирилл ошибся, но он не предавал тебя.
— Не предавал? — Марина отложила документы. — Он четыре месяца смотрел мне в глаза и лгал. Каждый день. А когда пришли приставы, сказал, что хотел «сам решить проблему». Это не предательство?
— Ну согласись, можно было бы пойти навстречу мужу. Он же не нарочно попал в такую ситуацию.
— Навстречу? Влезть в кредитную кабалу из-за чужих долгов?
— Не чужих! Это долги твоего мужа!
— Которые он принял на себя без моего ведома! — Марина встала из-за стола. — Знаешь что, Анжела, если ты такая понимающая и готовая помогать родственникам, дай ему денег сама!
— Откуда у меня два миллиона?
— А откуда они у меня? Я работаю менеджером в торговой фирме, получаю сорок тысяч в месяц. Квартира записана на папу, который лежит в больнице. О каких деньгах речь?
Анжела вздохнула.
— Мариш, я просто не хочу, чтобы ты разрушила семью из-за денег.
— Семью разрушил Кирилл, когда начал лгать.
***
Вечер застал Кирилла в гостиной съёмной квартиры тётки Веры Павловны. Через три недели переговоров он всё ещё надеялся найти выход из финансового тупика. Квартира пахла новой мебелью и чужой жизнью — после пожара на фабрике тётка перебралась к дочери, но теперь снимала отдельное жильё.
— Тётя Вера, неужели совсем ничего не осталось? — Кирилл перелистывал документы, ища хоть какую-то зацепку. — Банковские депозиты, ценные бумаги, недвижимость за городом?
— Кирюша, милый, — женщина разливала чай из нового сервиза, — я же объясняла: все средства были инвестированы в производство. Фабрика поглотила каждую копейку. А теперь от неё только пепел остался.
— Но квартира-то у вас есть! Трёхкомнатная в хорошем районе!
Вера Павловна пожала плечами, словно речь шла о потерянной перчатке:
— Переоформила на дочь год назад. Знаешь, как сейчас с налогами — лучше заранее позаботиться. Да и наследство проще оформлять будет.
— А автомобиль? Тот новый «Лексус»?
— На зяте записан. Он же водит в основном.
Кирилл отложил документы и посмотрел на тётку внимательно. В её спокойном тоне слышалась какая-то заготовленность, словно она репетировала эти ответы.
— Тётя, вы случайно не специально всё так продумали?
— Кирилл Андреевич! Что за подозрения! Я просто хозяйственная женщина, привыкшая планировать. Разве могла предвидеть такую катастрофу? Пожар случился внезапно — короткое замыкание, говорят пожарные.
— Но теперь я должен кредиторам два миллиона рублей! Они уже угрожают судом!
— Понимаю, племянничек, ситуация неприятная, — тётка сочувственно покачала головой. — Но ты же не безродный! Жена у тебя женщина обеспеченная — квартира в собственности, хорошая работа. Поговори с ней по-семейному.
— Марина наотрез отказывается! Говорит, что квартира отца, и она не имеет права ею распоряжаться!
— Принципиальная, значит, — в голосе Веры Павловны прозвучала лёгкая ирония. — Тогда обратись к Галине Петровне. Мать ведь не бросит родного сына в беде, правда?
— У мамы только её квартира и небольшая пенсия!
— Ну и что? Продаст, купит что-нибудь поскромнее. В её-то возрасте много места не требуется. Зато сын будет спасён.
Кирилл молча смотрел на тётку. Вера Павловна спокойно допивала чай, словно обсуждала прогноз погоды, а не разорение семьи.
***
Кабинет юриста Бориса Ткачёва располагался в старом здании, где каждый скрип половицы говорил о солидности и опыте. Галина Петровна нервно теребила ручку сумки, пока адвокат изучал принесённые документы.
— Галина Петровна, — Борис Филиппович снял очки и протер их, — боюсь, новости неутешительные. Поскольку ваш сын является поручителем по кредиту, а квартира находится в совместной собственности, кредиторы имеют право требовать выделения его доли.
— Но я же тридцать лет в этой квартире живу! Ещё с покойным мужем получали! — голос женщины становился всё выше.
— Это я прекрасно понимаю. Однако закон не делает скидок на эмоциональную привязанность. Кирилл Андреевич, согласно документам, владеет половиной жилплощади.
— И что теперь делать? Неужели совсем ничего нельзя предпринять?
Борис Филиппович сложил документы в аккуратную стопку:
— Есть два пути. Первый — вы самостоятельно продаёте квартиру и выделяете сыну его долю деньгами для погашения кредита. Второй — дожидаетесь принудительного взыскания через суд.
— Но денег от продажи не хватит на весь долг!
— К сожалению, нет. Получится погасить примерно треть. Но это лучше, чем потерять всё через суд — принудительные торги обычно проходят со значительным занижением стоимости.
— А если я откажусь продавать?
— Тогда приставы обратятся в суд с требованием о принудительной продаже. И квартира уйдёт намного дешевле рыночной цены.
Галина Петровна вернулась домой. Кирилл дожидался её в гостиной, мерил шагами комнату от окна до двери.
— Ну что, мам? Какие варианты предложил Борис Филиппович?
— Продавать, — коротко ответила она, опускаясь в кресло. — Либо сами, либо через суд.
— Мама, я не хотел, чтобы так получилось…
— Не хотел? — Галина Петровна резко подняла голову. — А о чём думал, когда подписывал поручительство? О том, что мать в семьдесят лет останется без крыши над головой?
— Я думал, что Вера Павловна честная женщина! Что бизнес действительно прибыльный!
— Думал! А твоя жена что сказала, когда ты просил помощи?
— Марина отказалась наотрез. Говорит, что не может продать отцовскую квартиру.
— Вот как! Если бы она проявила элементарную человечность, взяла кредит под залог своей недвижимости или вообще продала её — мне не пришлось бы лишаться дома!
— Мама, пойми: у него недавно инфаркт был, врачи не дают гарантий…
— А у меня скоро будет! Представляешь — в мои годы скитаться по съёмным углам! И всё из-за твоей драгоценной жёнушки!
— Мам, при чём тут Марина? Это я во всём виноват…
— Она! — Галина Петровна встала и принялась ходить по комнате. — Семьи не понимает! Взаимовыручки не знает! Каждый сам за себя — вот её принцип!
***
Зал суда встретил их казённой прохладой и запахом старых бумаг. Марина сидела в первом ряду одна, изредка перелистывая документы. Кирилл расположился через проход вместе с матерью и сестрой Ладой.
Процедура развода прошла формально — имущественных споров не было, детей тоже. Судья зачитала решение монотонным голосом, и семилетний брак перестал существовать.
После заседания Кирилл догнал Марину у выхода из здания:
— Марин, подожди! Может быть, ещё можно что-то изменить?
Она обернулась.
— Слишком поздно, Кирилл. Твой выбор был сделан в тот момент, когда ты поставил подпись под поручительством, не посоветовавшись со мной.
— Но я рассчитывал разобраться самостоятельно! Не хотел тебя втягивать!
— Вот и разбирайся самостоятельно. Теперь у тебя есть такая возможность.
К ним подошла Галина Петровна.
— Ну что, довольна результатом? Семью разрушила, сына оставила!
— Я разрушила? — Марина повернулась к свекрови. — Это ваш сын меня обманул! Втайне от жены подписал документы на огромную сумму!
— Он пытался помочь родственнице в трудной ситуации!
— За счёт моего имущества! Без моего ведома!
— Эгоистка! — Галина Петровна не сдерживала эмоций. — Вот увидишь, ещё пожалеешь о своём решении!
— О чём я действительно жалею, — спокойно ответила Марина, — так это о том, что когда-то согласилась стать частью вашей семьи.
Она развернулась и пошла к выходу, не оглядываясь.
***
Новая квартира Галины Петровны располагалась в панельной девятиэтажке на самой окраине города. Тридцать два квадратных метра, совмещённый санузел и вид на промышленную зону — печальный итог тридцатилетней жизни в просторной трёшке.
Лада помогала матери разбирать коробки с вещами, большая часть которых просто не помещалась в новом жилье.
— Мам, не расстраивайся так, — дочь складывала посуду в тесный кухонный шкаф. — Постепенно освоишься, обживёшься.
— Освоюсь? — Галина Петровна с горечью оглядела крохотную комнату. — В семьдесят лет, в однокомнатной коробке? А мои цветы куда? Где книжный шкаф поставить?
— Найдём место, мам. Главное — что долги частично погашены.
— Частично! А остальное? Кирилл теперь будет всю жизнь выплачивать!
Зазвонил телефон — звонил сын.
— Мама, как ты устраиваешься?
— Как? — Галина Петровна не скрывала раздражения. — Сижу в этой коморке и думаю, как дальше жить! Твоя бывшая жена наверняка торжествует!
— Мам, оставь Марину в покое. Она здесь совершенно ни при чём.
— Да неужели? А кто отказался помочь семье в критической ситуации? Кто предпочёл собственное спокойствие судьбе свекрови?
— Я сам во всём виноват. Только я.
— Прекрасно! Живи теперь с этим сознанием! И больше мне не звони — слышать тебя не могу!
Она швырнула трубку на диван и отвернулась к окну.
***
Кирилл снимал комнату у знакомого Дениса Чеботарёва. Работал на двух работах, пытаясь погасить оставшийся долг.
Вечером позвонил Денис:
— Кирюх, слушай, неудобно говорить, но… Мне комната нужна. Брат приезжает.
— Денис, дай хоть неделю, я найду что-нибудь.
— Извини, но завтра надо освободить.
Кирилл собрал вещи в спортивную сумку. Некуда было идти — мать не разговаривала, сестра жила с мужем и детьми, друзья отвернулись.
Набрал номер Марины:
— Алло?
— Марин, это я.
— Чего тебе?
— Можно встретиться? Поговорить?
— О чём? Если о деньгах — то нет.
— Не о деньгах. Просто… Мне некуда идти.
— Это твои проблемы, Кирилл.
— Марин, ну пожалуйста! Хотя бы на пару дней!
— Нет. Ты сделал свой выбор. Живи с ним.
— Но я же любил тебя!
— Любил? Любящий человек не обманывает!
— Я не хотел тебя расстраивать!
— Ты меня предал. Прощай.
Гудки в трубке.
***
Марина сидела в своей квартире с Тамарой. На столе — бумаги, калькулятор, ноутбук.
— Смотри, — Тамара показывала на экран, — если взять вот это помещение в аренду, можем открыть цветочный магазин.
— Дорого не будет?
— Нормально. Я просчитала — окупится за полгода.
— Тамар, а вдруг не получится?
— Получится! Ты же всегда мечтала о своём деле. И с цветами ты волшебница!
— Это да. Помнишь, как я свадебные букеты делала?
— Ещё бы! Все подруги завидовали!
Марина улыбнулась.
— Знаешь, а я счастлива.
— Правда?
— Да. Никто не обманывает, не требует продать квартиру, не шантажирует. Свободна!
— Вот видишь! Иногда развод — это начало новой жизни.
— Точно. И эта жизнь будет только моей.
***
Через полгода цветочный магазин «Ирис» открылся в центре спального района. Марина стояла среди цветов и улыбалась покупателям.
Вошёл мужчина — Григорий Ветров, владелец соседнего кафе.
— Добрый день! Можно букет?
— Конечно! Какие цветы предпочитаете?
— На ваш вкус. Для особенного человека.
— Тогда вот эти розы с эустомой. Нежно и элегантно.
— Прекрасно! А… Можно вопрос?
— Да?
— Вы не согласились бы выпить кофе? В моём кафе отличный капучино.
Марина засмеялась:
— Почему бы и нет? После закрытия?
— Договорились!
***
В это же время Кирилл стоял у здания банка. Последний платёж по долгу. Два года работы без выходных, ночные смены, подработки.
Рядом остановилась машина. Из неё вышла тёть Вера — в дорогой шубе, с новой сумкой.
— Кирюша! Ты?
— Тётя Вера.
— Как дела?
— Долг выплачиваю. Последний платёж.
— Молодец! Я знала, что ты справишься!
— Справлюсь. Без семьи, без жены, без дома. Но справлюсь.
— Ну не драматизируй! Всё наладится!
— У вас налаживается?
— О да! Дочь бизнес открыла. Я ей помогаю.
— На какие деньги?
— Кирюша, не твоё дело. Кстати, передавай привет Галине. Слышала, она переехала?
— В однушку. Из-за долга.
— Ну что поделать. Жизнь такая.
Тёть Вера села в машину и уехала. Кирилл стоял и смотрел вслед. Потерял всё — жену, которая его любила, мать, которая его растила, дом, семью. И ради чего?
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Кирилл Андреевич? Это нотариус Игорь Лукьянов. У меня для вас известие. Ваш родственник, Пётр Журавлёв, оставил вам наследство.
— Какое наследство? Я его и не знал почти…
— Небольшая квартира в пригороде. Можете заехать оформить документы.
Кирилл опустился на скамейку. Квартира. Когда уже всё потеряно, когда никого не вернуть — появляется квартира. Ирония судьбы.
А в это время Марина сидела в кафе с Григорием и смеялась над его шутками. В её глазах снова горел огонёк счастья. Она была свободна и строила новую жизнь.
Телефон завибрировал — сообщение от Тамары: «Первая прибыль! Отмечаем!»
Марина улыбнулась. Да, она сделала правильный выбор. И была счастлива.
