Первая годовщина свадьбы у молодой четы Колбасюков обещала быть незабываемой. Ведь жена должна была показать, чем кормит мужа, как управляется с домом, да и вообще — какая она хозяйка.
Чтобы не пришлось потом краснеть и извиняться перед всем миром, Колбасюки решили много гостей не звать, так как ожидали прихода своих матерей.
Сватьи начали своё негласное соревнование ещё до свадьбы детей. Каждая считала своим долгом дать «ценный совет» молодым.
Будущие тёща, Мария Ивановна, и свекровь, Дарья Сергеевна, были примерно одного возраста, и каждая хотела иметь контроль над молодой семьёй и единоличное влияние на неё.
— Я могу вести бухгалтерский учёт их доходов и расходов, — заявила ещё до свадьбы Мария Ивановна. — Зря, что ли, я столько лет бухгалтером работаю?! Молодёжь ведь сейчас какая — только тратить и может.
— Побойтесь бога, Мариванна, — смеялась Дарья Сергеевна, — молодёжь теперешняя не то, что ранешняя, из воздуха деньги делают. Так что, ваши услуги, думаю, им без надобности. А вот я им могу быть полезна: йога, правильное питание, здоровый образ жизни. Они ещё внуков мне родить должны.
— Почему это — вам, Дарьсергевна? Мне тоже!
— Ну ладно, так уж и быть, вам тоже, — фыркала будущая тёща.
Но их дети думали совсем по-другому и делали всё по-своему.
На свадьбе женщины опять пытались превзойти друг друга: одна решила спеть песню собственного сочинения молодым, но на втором куплете забыла слова и мычала еще минут пять в микрофон, другая вспомнила «весёлый» конкурс из далёкой юности, после которого жениха и невесту распутывали два часа: горячее остыло, салаты и бутерброды заветрились, алкоголь выдохся.
Таня и Ваня Колбасюки вежливо попросили родительниц угомониться и навещать их семью только в самом крайнем случае, ссылаясь на то, что будут заняты сначала в свадебном путешествии, потом ремонтом их новой квартиры.
Сватьи сперва обиделись, но желание доминировать в тандеме тёща-свекровь оказалось сильней оскорблённого самолюбия. И, если бы на тёщу не осыпалась штукатурка с потолка, а свекровь не прилипла к покрашенной стене, они бы ещё долго третировали молодожёнов и поднимали им давление своими визитами.
Но годовщину отменить было нельзя, и молодые в священном ужасе ждали этого дня.
Сватьи заявились почти одновременно. Не успела Мария Ивановна надеть тапочки, как пришла Дарья Сергеевна.
— Да вы всё хорошеете, Мариванна, — оценивающе оглядела ту сватья, — прям раздобрели размера на два.
— Проходите, давайте, Дарьсергевна, — прижалась к стене сватья с наигранным испугом, — а то порежусь о ваши выступающие кости.
— Мамы, — дуэтом крикнули Таня с Ваней, — перестаньте!
Женщин рассадили за столом, но получилось так, что они сели аккурат друг напротив друга. Из остальных гостей были только свидетель со свидетельницей, да в знак благодарности хозяева пригласили соседку по лестничной площадке, одолжившую молодым посуду (они ещё не успели обзавестись салатниками, мясорубкой и пятнадцатью сковородками разного диаметра и глубины).
— Какой шикарный стол! — заахала Мария Ивановна. — Танюша, дочка, ты превзошла саму себя! Так хочется всё попробовать! Дарьсергевна, согласитесь, вам никто таких яств не готовил никогда. Да бьюсь об заклад: вы и половины этих блюд не ели, разве что листик петрушки.
— Вот тут соглашусь с вами, сватьюшка, — Танина свекровь хитро усмехнулась, — не едала. Я скромно растила сыночка, чтобы жёнушка его вот так кормила, а не наоборот. А вы, я подозреваю, перепробовали всё на свете, потому теперь ваши складки на платье не расправляются.
— Эх, злая вы, Дарьсергевна. Это от недоедания. Вам никогда не насладиться вкусом вот этого салата, например, — тёща, подмигнув зятю, зачерпнула большой ложкой салат, стоявший к ней ближе всех, плюхнула в свою тарелку, а затем отправила себе в рот, качая головой, со смаком причмокивая и прикрыв блаженно глаза. — М-м-м, невозможно оторваться! Нет, дорогая, вам никогда не узнать его вкуса.
— Вот ещё, — хмыкнула свекровь, — я что, сюда пришла любоваться на стол? Мне же надо знать, на что способна жена моего Ванечки.
Она наложила себе салата, не меньше, чем сватья. Пока его распробовала — тёща Вани принялась за другое блюдо. Дарье Сергеевне ничего не оставалось, как следовать её примеру. Тем более, всё на столе, действительно, выглядело очень аппетитно.
Ложка за ложкой, ножка за ножкой, канапе за холодцом, казалось — сватьи снова устроили батл, кто больше съест и не лопнет. Они ели и наперебой нахваливали хозяйку, в то время как остальные с ужасом взирали на быстрое опустение стола.
— Что за прелесть — эти пирожки! — уминала третий по счёту пирожок с морковкой, тёща. — Даже лучше, чем мои, удались. Между прочим, муж после моих пирожков падает на колени и просит прощения за свои грехи, которых у него отродясь не бывало.
— И что с того? После моих смузи муж вообще пытается вызвать врача, чтобы убедиться, что ещё жив, — отмахнулась свекровь, еле дыша, но стойко держа оборону четвёртым пирожком. Видимо, она не совсем правильно понимала реакцию мужа.
Гости за столом уже не знали: плакать или смеяться, пока не принесли торт.
У обеих мамаш на лбу уже выступила испарина. Они по очереди скромно икали, прикрывая рот салфетками, но от куска двенадцатислойного «Наполеона» ни одна уже не могла отказаться. Это было бы засчитано, как поражение, но проигрывать никто не хотел.
Иногда бывает — перемыкает в голове что-то. И ты — уже не ты, а неведомое существо, творящее такое, что даже сам от себя не ожидал.
Сватьи пришли в себя лишь тогда, когда желудки у них превратились в тугие мячи, готовые вот-вот лопнуть из-за лишнего давления, а животы утробно заурчали, но не от голода, а от несварения.
Гости уже разошлись, а сватьи не могли сделать ни шагу и всё сидели и пыхтели.
— Ой-ой-ой, — застонала тёща, — мамочки!
Она вскочила и за две секунды преодолела расстояние от стола до туалета.
— Меня что-то мутит, — подскочила свекровь, прижимая ладонь ко рту, и бросилась за сватьей.
— Мама, туалет занят, — успел крикнуть Ваня, — ванная рядом.
Мария Ивановна и Дарья Сергеевна всю ночь наперегонки занимали «белый трон в плацкарте», возвращая назад съеденное в порыве дикого соревнования.
Утром обе вышли из дверей ванны и туалета бледнее простыней.
— Дочь, мне кажется, что у тебя был мясной рулет несвежий, — с содроганием поглядывая на убранный стол, заявила Мария Ивановна.
— Да-да! И морковка в пирожках попахивала, — поддакнула сватья. — К тому же торт был очень жирный и, наверно, сливки просрочены.
— Так это вы, сватьюшка, устрицу еще не успели проглотить, а уже торт в рот тащили, — хихикнула Мария Ивановна, но тут же обе снова позеленели и схватились за салфетки.
— Это твоя дочь нас отравить решила!
— Нет, это твой сын купил несвежие продукты!
— Мама! Дарья Сергеевна! — возмутилась Таня. — А вы не думаете, что у вас получилось, как в мультике про Винни-Пуха: «Кажется, кто-то слишком много ест!»?!
— Нет, это просто бесстыдство какое-то! — обиделись сватьи хором.
— Нас попрекают куском хлеба! — сделала скорбное лицо свекровь.
— Торта! — поправила её тёща.
— Знаешь, дочь, готовка, это не твоё. Лучше бы ты пиццу заказала! — подвела итог мать Тани.
— По крайней мере, она хотя бы из свежих продуктов была! — вставила свои три копейки Дарья Сергеевна, подхватила сватью под руку, и, увлекая её за собой, гордо вышла из дома.
— Ну вот, незабываемая годовщина, как и предполагали, — вздохнула расстроенная хозяйка.
— Танюша, не переживай, наши мамы тоже надолго запомнят свои соревнования, к тому же они сделали выбор: одно блюдо, что может быть лучше?! — обнял её муж.
В следующей раз, когда матери пришли к ним в гости, на столе стояла одинокая коробка с пиццей.
Во всём надо знать меру: в соперничестве, в еде, в беспочвенных обвинениях, иначе, без вины виноватым останется не тот, кто переел, а тот, кто накрыл стол.
