Воскресное утро выдалось спокойным. Я допивала второй кофе и листала журнал, когда в дверь позвонили. Резко, настойчиво — три раза подряд.
— Кто там может быть? — проворчал Андрей, выходя из ванной с полотенцем на плечах.
Я заглянула в глазок. На лестничной площадке стояла Галина Михайловна, моя свекровь, а рядом с ней — незнакомая полная женщина с большой сумкой.
— Твоя мама, — сообщила я мужу. — И с ней кто-то.
Андрей вздохнул, но пошел открывать.
— Андрюша, сынок! — Галина Михайловна ворвалась в прихожую как ураган. — А это Людмила Борисовна, мы вместе в хоре поем. Она так хотела на вас посмотреть!
Людмила Борисовна улыбнулась и протянула руку:
— Наслышана о вашей семье. Галина Михайловна столько рассказывала.
— Проходите, — сказала я, мысленно попрощавшись с планами на выходной.
Дети — одиннадцатилетний Саша и восьмилетняя Маша — выбежали из комнат. Галина Михайловна расцеловала внуков, достала из сумки по шоколадке.
— А где же Настенька? — спросила она, оглядываясь.
— У подруги ночевала, — ответила я. — Вечером заберем.
— Ах вот как, — протянула свекровь. — А я специально гостинцы принесла.
Пока они раздевались, я быстро убрала со стола остатки завтрака, поставила чайник. В холодильнике обнаружились только остатки вчерашней курицы, немного сыра и помидоры. Для гостей скудновато.
— Оленька, а у вас тут как уютно! — восхитилась Людмила Борисовна, осматривая гостиную. — И такой порядок.
— Спасибо, — ответила я, расставляя чашки.
— Правда, уютно, — согласилась Галина Михайловна. — Хотя мне всегда казалось, что цветов маловато. Людмила Борисовна, покажите фотографию своей кухни.
Гостья тут же достала телефон:
— Вот смотрите, я весь подоконник заставила. И фиалки, и герань, и кактусы.
— Красота какая! — умилилась свекровь. — А у нас Оленька не очень любит с растениями возиться.
— Времени не хватает, — попыталась оправдаться я.
— Время всегда найдется, если есть желание, — заметила Людмила Борисовна.
Андрей тактично удалился в комнату — у него была привычка исчезать, когда приезжала мать с подругами. Дети тоже быстро разбежались по своим делам.
Мы сели за стол. Я поставила печенье, конфеты, нарезала сыр.
— А горяченького чего-нибудь нет? — поинтересовалась Галина Михайловна.
— Могу яичницу поджарить, — предложила я.
— Да нет, я про сладкое. Пирожок там, или кекс. Людмила Борисовна привыкла к домашней выпечке.
— К сожалению, не пекла ничего.
— Жаль, — вздохнула свекровь. — А я Людмиле Борисовне рассказывала, какая вы хозяйка хорошая.
Людмила Борисовна кивнула:
— Я всегда что-то готовлю заранее. Мало ли кто зайдет.
Я промолчала, хотя на языке вертелось: «А вы предупреждали, что придете?»
Разговор потек своим чередом. Обсуждали соседей, цены в магазинах, проблемы с ЖКХ. Галина Михайловна жаловалась на здоровье, Людмила Борисовна — на невестку.
— Представляете, — рассказывала гостья, — прихожу к сыну в гости, а она мне заявляет: «Предупреждать надо было». Родной матери предупреждать!
— Да что вы говорите! — возмутилась Галина Михайловна. — Это что за порядки такие?
— Молодежь нынче совсем другая, — вздохнула Людмила Борисовна. — Эгоистичная.
Я пила чай и молчала, чувствуя, как разговор принимает знакомый оборот.
— А у нас, слава богу, таких проблем нет, — похвасталась свекровь. — Оленька всегда рада нас видеть. Правда, Олечка?
— Конечно, — улыбнулась я натянуто.
— Вот и правильно, — одобрила Людмила Борисовна. — Семья — это святое.
После чая женщины остались на кухне, а я пошла убираться в комнатах. Через полчаса вернулась и обнаружила, что Галина Михайловна стоит у открытого шкафа в коридоре.
— Что вы делаете? — удивилась я.
— Ищу швабру, — невозмутимо ответила свекровь. — Хочу полы помыть, я чай разлила.
— Швабра в ванной стоит.
— А что это? — Она достала из шкафа контейнер с пирогом.
Вчера вечером я испекла яблочный пирог для Маши — завтра у них в классе праздник осени, попросили родителей принести что-то домашнее. Убрала в шкаф, чтобы дети случайно не увидели и не съели.
— Пирог, — ответила я, забирая контейнер.
— Пирог? — Галина Михайловна посмотрела на меня с возмущением. — Мы ж к тебе как к родной, а ты пирог испекла и спрятала!
— Этот пирог для школы. Завтра Маша понесет.
— Для школы! — Свекровь позвала подругу: — Людмила Борисовна, идите сюда! Посмотрите, что я нашла!
Людмила Борисовна подошла, заглянула в контейнер:
— Ой, какой красивый! А мы тут сидим с печеньем из пачки.
— Именно! — подхватила Галина Михайловна. — Говорила, что не пекла ничего, а сама пирог спрятала!
— Я не прятала, — попыталась объяснить я. — Это для школьного мероприятия.
— Для мероприятия! А гостям что, крошки со стола?
— Вы не предупреждали, что придете. Откуда я могла знать?
— Предупреждать! — возмутилась свекровь. — Совести у тебя, конечно, как у своей матери!
Вот началось. Моя мать — больная тема Галины Михайловны уже три года.
— При чем здесь моя мать? — устало спросила я.
— А при том, что она такая же бессердечная! Когда Петр Иванович в реанимации лежал, я ее просила дежурить по очереди. А она: «Это ваш муж, не мой»!
— Она была права.
— Права! — взвилась свекровь. — Человек умирал, родственник, а ей наплевать!
— Какой он ей родственник? Совершенно посторонний человек.
— Посторонний! А ты значит, нам тоже посторонняя? Пирог от семьи прячешь!
Людмила Борисовна стояла рядом и кивала, полностью поддерживая подругу.
— Да что с ней разговаривать, — сказала она. — Видно сразу — эгоистка.
— Я не эгоистка, — резко ответила я. — Я испекла пирог для дочери, которая попросила принести что-то в школу.
— А нам что остается? — не унималась Галина Михайловна.
— Вам остается предупреждать о визитах и не рыться в чужих шкафах!
— В чужих! — Свекровь побледнела от возмущения. — В доме сына чужие шкафы!
— В моем доме мои шкафы!
— Что здесь происходит? — В коридор вышел Андрей.
— А то происходит, — заявила мать, — что твоя жена пирог от родных людей прячет!
— Мам, о чем ты?
— О том, что она для школы испекла оказывается пирог, а мне только крошки дает!
Андрей посмотрел на контейнер в моих руках:
— Это что, тот пирог для Машиного класса?
— Да, — кивнула я. — Завтра праздник осени.
— Ну и что тут такого? — пожал плечами сын. — Для детей испекла.
— Как что? — возмутилась Галина Михайловна. — Гости пришли, а их печеньем из пачки кормят!
— Мам, вы же не предупреждали, что придете.
— Предупреждать! — Свекровь была уже на грани истерики. — Мать сына должна предупреждать! Ты что меня позоришь?!
— Должна, — твердо сказал Андрей. — Если хочет, чтобы ее достойно встретили.
Галина Михайловна растерянно посмотрела на сына:
— Андрюша, ты что говоришь?
— Говорю правду. Оля права — нужно предупреждать о визитах.
— А пирог? — не унималась свекровь.
— Пирог для Машиного класса. Там тридцать детей, они все ждут угощения от родителей.
— А мы что, не семья?
— Семья, которая приходит без предупреждения и роется в шкафах без разрешения, — сказала я.
Людмила Борисовна поджала губы:
— Какая грубая. В наше время тебя бы высекли.
— В ваше время и границ не было, — ответила я. — Все друг другу жизнь портили.
— Оля, — предостерегающе сказал Андрей.
— Что Оля? Я устала терпеть эти набеги без предупреждения.
Галина Михайловна начала одеваться:
— Все понятно. Пошли, Людмила Борисовна. Здесь нас не ждали. Меня здесь не уважают.
— Вас будут ждать, если предупредите заранее, — сказала я.
— Предупреждать родной матери! — бормотала свекровь, натягивая пальто. — Дожили!
Они ушли. Андрей сел на диван, потер лицо руками:
— Ну зачем ты так резко?
— А как надо? Молчать, когда она роется в моих вещах?
— Это же моя мама.
— Мама, которая не уважает наш дом и наши правила.
— Может, стоило поделиться пирогом?
— Андрей, я встала в шесть утра, чтобы испечь дочери пирог для школы. Тридцать детей ждут угощения. А твоя мать требует, чтобы я его отдала.
— Не отдала. Поделилась.
— Завтра новый испеку? В понедельник утром, перед работой?
Андрей помолчал, потом кивнул:
— Понимаю. Ты права.
Вечером Маша вернулась от подруги, увидела пирог:
— Ой, мамочка, какой красивый! Завтра все удивятся.
— Надеюсь, — улыбнулась я.
— А почему ты грустная?
— Да так, устала немного.
На следующий день Маша отнесла пирог в школу. Вечером рассказывала, как всем понравилось, как учительница хвалила:
— Мам, а ты еще испечешь когда-нибудь?
— Конечно, доченька. Когда попросишь.
Через неделю позвонила Галина Михайловна:
— Оля, можно завтра к вам приехать?
— Конечно, — ответила я. — Во сколько?
— Часа в два, если можно.
— Хорошо, будем ждать.
На следующий день она пришла одна, с коробкой конфет.
— Решила сладкое принести, — сказала, не глядя в глаза.
За чаем она была тише обычного. Не критиковала, не давала советов. И в шкафы не заглядывала.
