— Всё, Катя. С завтрашнего дня ты увольняешься.
Андрей бросил портфель на стул с таким видом, будто это не кожаный аксессуар, а молот судьи. Он не смотрел на меня.
Его взгляд был прикован к окну, за которым суетливый город зажигал первые неоновые огни.
Я медленно поставила тарелку на стол. Всего одну. Для него.
— Я так решил, — добавил он, наконец повернувшись. В его голосе не было злости, только холодная, абсолютная уверенность человека, который никогда не сомневается в своем праве решать за других. — Хватит.
Он подошел ближе, окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, будто я была вещью, которую он собирался либо починить, либо выбросить.
— Ты вечно уставшая, задёрганная. У тебя круги под глазами. Нам это не нужно.
Я молчала. Я в совершенстве овладела этим искусством за семь лет брака. Мои слова, мои желания, мое мнение для него были лишь фоновым шумом, как звук проезжающих машин за окном.
— Я зарабатываю достаточно, чтобы ты сидела дома, — продолжил он, и этот снисходительный, покровительственный тон был хуже пощечины. — Твое предназначение — создавать уют, а не перекладывать бумажки в конторе.
Он решительно шагнул к моему маленькому рабочему столу в углу гостиной. Единственному месту в этой огромной квартире, которое я считала своим. Мой маленький окоп.
— И вот это всё, — он небрежно обвел рукой мой ноутбук, разложенные документы, стопку аналитических отчетов, — нужно будет убрать. Поставим сюда большое удобное кресло. Будешь читать. Вязать. Что вы там еще делаете.
Он улыбнулся. Улыбкой хозяина, который только что навел окончательный порядок на своей территории.
Я вспомнила, как семь лет назад он так же улыбался, когда убедил меня уйти с должности ведущего аналитика в банке. «Зачем тебе надрываться, котенок? Я о тебе позабочусь».
А потом, через год, когда я заскучала, он «устроил» меня к себе в «Строй-Гарант» на рядовую должность в плановом отделе.
Чтобы была под присмотром. Чтобы не «отвлекалась на глупости». Лучшая выпускница экономического факультета превратилась в его личного клерка.
На следующий день он не просто проконтролировал. Он сам продиктовал мне заявление на увольнение, стоя за спиной. Я чувствовала его тяжёлое, самодовольное дыхание на своем затылке. Каждое напечатанное слово отдавалось тупой болью где-то в груди.
Потом он лично отвез меня на работу, чтобы я забрала свои вещи. Смотрел, как я складываю в коробку свои немногочисленные грамоты, книги, ручки, ежедневник. Коллеги сочувственно косились, но молчали. Сила и властность моего мужа ощущались в офисе почти физически.
Вечером дома воцарилась новая, оглушающая атмосфера. Андрей был доволен.
Он громко включал телевизор, рассказывал о своих успехах. О том, как его компания «Строй-Гарант» вот-вот выиграет крупнейший тендер в городе.
— Конкуренты, конечно, зубы показывают. Какая-то «Цитадель» вылезла, — говорил он, закидывая в рот оливку. — Новички. Наглые. Но я их раздавлю. Сотру в порошок.
Я кивала, подливая ему вина. Мое лицо было непроницаемой маской.
Он не знал, что «Цитадель» — это я.
Что последние три года я жила двойной жизнью. Днем — скромный менеджер в его фирме, а по ночам и выходным — мозг и стратег нового, агрессивного игрока на строительном рынке.
Он не знал, что полгода назад я продала небольшую квартиру, доставшуюся мне от отца. Ему я сказала, что вложила деньги в «перспективные акции» по совету подруги и, конечно же, «все потеряла».
Он тогда лишь снисходительно похлопал меня по плечу: «Не лезь больше в мужские дела, котенок». Этих «потерянных» денег хватило на регистрацию фирмы, аренду скромного офиса и зарплату первым двум сотрудникам.
Он не знал, что каждая копейка, отложенная с выданных им «домашних» денег, шла на оплату услуг лучших хантеров, которые переманивали специалистов. Чаще всего — у него же.
Ночью, когда дом наполнился его богатырским храпом, я тихонько встала. Мой ноутбук теперь ютился на подоконнике в кухне.
Я открыла его. На экране светилось одно короткое сообщение от моего заместителя, Никиты Орлова. Первого, кого я наняла. Молодого, злого и гениального архитектора, чьи проекты Андрей когда-то отверг как «слишком смелые».
«Екатерина Петровна, первый этап завершен. Мы их обошли по предварительным котировкам».
Я посмотрела в темное окно, на свое отражение. На лице не было ни радости, ни триумфа. Только холодная, сжатая как пружина, решимость.
Андрей сам запер меня на кухне. Он просто не знал, что именно отсюда я буду управлять своей армией. И что моя главная цель — не просто победить его, а поглотить «Строй-Гарант».
Дни потекли по новому руслу. Для Андрея наступил золотой век.
Он приходил домой — там пахло свежестью и ужином. Его рубашки были идеально выглажены, а в вазе на столе всегда стояли свежие цветы. Я встречала его с улыбкой, спрашивала, как прошел день, и внимательно, очень внимательно слушала.
— Вот это я понимаю, жена! — говорил он, с удовольствием усаживаясь в новое кресло, которое появилось на месте моего стола. — Наконец-то ты поняла свое место.
Мое место было на кухне. С восьми утра и до шести вечера, пока он был в офисе, моя кухня превращалась в штаб военной операции.
Наушник в ухе, ноутбук замаскирован подставкой для рецептов. Я проводила совещания, утверждала бюджеты и подписывала многомиллионные контракты, пока на плите кипел бульон.
Запах жареного лука смешивался с запахом больших денег и риска.
Андрей становился всё нервознее. Его монологи за ужином сменили тональность. Самоуверенность уступала место раздражению.
— Эта «Цитадель»… они будто мои мысли читают! — жаловался он, яростно втыкая вилку в мясо. — Только мы подготовим предложение для клиентов, как они за день до этого выкатывают такое же, но с дисконтом в три процента!
Я сочувственно качала головой. «Конечно, читают, — думала я. — Ведь ваш главный аналитик, Вадим Егорович, уже месяц как консультирует меня по ночам. За двойной оклад».
— Они переманили у меня Свешникову из отдела логистики! — гремел он в другой вечер. — Лучшего специалиста! Чем они ее заманили, ума не приложу!
Я знала чем. Опционом на акции «Цитадели» и возможностью работать удаленно, о чем Светлана мечтала пять лет, а Андрей ей отказывал со словами «незаменимых нет». Я просто слушала. И своих сотрудников, и своего мужа.
Он сам, своими руками, отдавал мне все свои козыри, жалуясь на жизнь идеальной жене.
Однажды он чуть не застал меня. Днем он позвонил и сказал, что будет поздно. У меня было назначено важное онлайн-совещание.
Я расположилась в гостиной, разложила документы на большом столе. И вдруг услышала, как ключ поворачивается в замке. Андрей вернулся раньше.
За те секунды, что он возился в прихожей, я успела сбросить все бумаги на пол за диван, захлопнуть ноутбук и броситься к плите, схватив первую попавшуюся кастрюлю.
— О, ты уже дома! — пропела я. — А я решила тебя побаловать, сюрприз сделать.
Он вошел в комнату, подозрительно оглядываясь.
— Какой-то у тебя вид… взъерошенный. Чем это пахнет?
— Э-э-э… Корицей! — нашлась я. — Булочки хотела испечь.
Он хмыкнул, но прошел в спальню. Я еще долго стояла у плиты, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Напряжение росло. Тендер приближался к финалу. Это была битва не на жизнь, а на смерть. Победитель получал всё — контракт на застройку нового микрорайона, репутацию и деньги. Огромные деньги.
Вечером, за три дня до оглашения результатов, Андрей вернулся домой необычно тихий. Он не кричал, не жаловался. Сел за стол и налил себе полный стакан коньяка.
— Я их сделаю, — сказал он глухо, глядя в стену. — Я нашел их слабое место.
Я напряглась, продолжая раскладывать салат.
— У них есть один ключевой поставщик материалов. «ПромРесурс». Единственный, кто может обеспечить нужный объем в срок, — продолжал он, и в его голосе появились хищные нотки. — И я знаю, как сделать так, чтобы завтра этот поставщик от них отказался. Навсегда.
Он поднял на меня глаза. В них плескался азарт охотника, загнавшего зверя.
— Завтра «Цитадели» не станет. Я вырву им хребет. И тогда посмотрим, кто в этом городе хозяин.
Я смотрела, как он допивает свой коньяк, и улыбалась. Той самой улыбкой, которую он так полюбил в последнее время. Улыбкой понимающей, любящей и абсолютно покорной женщины.
— Конечно, дорогой. Ты у меня самый умный, — сказала я, убирая со стола его тарелку.
Внутри у меня все заледенело. Он не просто хотел победить. Он хотел уничтожить. И эта жестокость была направлена против меня.
Он ушел спать пьяный и довольный собой, а я отправилась на кухню. Не мыть посуду. А вести свою войну.
Я давно искала его ахиллесову пяту. Не «Строй-Гаранта», а лично Андрея. Я часами сидела в городских архивах, просматривала старые подшивки деловых газет, копалась в закрытых реестрах.
И я нашла. Нашла историю о том, как двадцать лет назад молодая и перспективная фирма «Горизонт» внезапно обанкротилась.
У нее было два владельца. Один — Андрей Соколов. Второй — Макар Семенович Вольский, который после краха пропал со всех радаров.
Я нашла его. Теперь он был Макаром Ильичом. С другой фамилией и сединой в волосах. Владелец «ПромРесурса». Человек, который построил свой бизнес с нуля во второй раз. И который, я была уверена, ничего не забыл.
Я набрала Никите.
— Екатерина Петровна?
— Никита, слушай внимательно. Включай протокол «Переправа».
На том конце провода повисла короткая пауза. Мы разработали этот план на случай самой грязной атаки.
— Вы уверены? Это необратимо.
— Более чем, — отчеканила я, глядя на спящий город за окном. — Андрей думает, что нашел наше слабое место. Он не знает, что я давно превратила это место в капкан для него самого.
— Отправляй пакет с документами по «Горизонту», — приказала я Никите. — Лично в руки Макару Ильичу. И жди звонка.
Всю ночь я не спала. Я сидела на кухне, вслушиваясь в каждый шорох. Я пекла те самые булочки с корицей, запах которых должен был стать прикрытием для моего предательства. Запах домашнего уюта, в который так верил мой муж.
Утром Андрей проснулся в превосходном настроении. Он насвистывал, собираясь на работу, предвкушая триумф.
— Пахнет потрясающе, любимая! — он поцеловал меня в щеку. — Вот видишь! Каждому свое. Мне — сражаться с драконами, тебе — печь булочки. Идеальная гармония.
Я протянула ему коробку.
— Возьми в офис. Угостишь коллег. Отметишь победу.
Его лицо расплылось в довольной улыбке. Он не заметил ничего в моем взгляде. Для него я была лишь красивой деталью интерьера.
День тянулся, как расплавленный свинец. В три часа дня раздался звонок. Никита.
— Он не просто остался с нами, Екатерина Петровна. Он дал нам эксклюзивный контракт на пять лет вперед. Со скидкой. Сказал, что «уничтожить гадину — дело чести».
Я закрыла глаза, выдыхая.
Через час пришло уведомление на телефон. Новостной портал города. Крупный заголовок: «Тендер на застройку микрорайона «Лазурный» выигрывает компания «Цитадель».
Я медленно опустилась на стул. Все. Это конец его империи. И конец нашей жизни.
Вечером Андрей вернулся домой. Я знала, что он придет, по звуку шагов. Он не ворвался, как обычно. Он вошел тихо, почти неслышно.
Я сидела в гостиной, в том самом кресле, что он купил для меня. В руках у меня была чашка с жасминовым напитком.
Он остановился в дверях. Постаревший за один день. Разбитый. В его глазах не было гнева, только пустота и тотальное непонимание.
— Меня уничтожили, Катя, — прошептал он. — Они знали все. Каждый мой шаг. Будто… будто кто-то сливал им информацию прямо из моего кабинета. Прямо из моего дома.
Он посмотрел на меня с отчаянной надеждой, ища сочувствия.
Я сделала маленький глоток. Спокойно, не отрывая от него взгляда.
— Да, Андрей, — сказала я ровным, тихим голосом, в котором не было ни капли жалости. — Кто-то действительно был в твоем доме.
Он замер. Пустота в его глазах начала медленно сменяться недоумением.
— Что?.. О чем ты говоришь?
Я поставила чашку на столик.
— Ты был прав. Мое место — на кухне. Это оказалось очень удобное место. Прекрасный командный пункт. Оттуда хорошо виден весь театр военных действий.
Его лицо начало меняться. Недоумение сменилось подозрением, тем самым, что я видела в его глазах раньше. Но теперь оно не исчезло, а разрасталось, как уродливое пятно.
— Булочки… — прошептал он, и это слово прозвучало как ругательство.
— Я вела переговоры с Шанхаем, — поправила я его. — Разница во времени, сам понимаешь.
Он отшатнулся, будто я его ударила. Взгляд метнулся по комнате, зацепился за вазу с цветами, за идеально чистые окна, за мое спокойное лицо. И в его глазах вспыхнул ужас осознания.
— «Цитадель»… — выдохнул он.
Я кивнула.
— Екатерина Петровна Соколова. Генеральный директор и основной владелец.
Вся кровь отхлынула от его лица. Он стал белым, как полотно. Ярость, которую я ожидала увидеть, не пришла. Вместо нее был шок. Полный, парализующий. Он смотрел на меня так, будто видел впервые. Не жену, не домохозяйку, а чужого, страшного человека.
— Но… как? Деньги… специалисты…
— Ты сам дал мне все ресурсы, Андрей, — прервала я его тираду. — Ты давал мне деньги на «хозяйство», а я платила зарплаты. Ты жаловался мне на свои проблемы, а я их использовала. Ты уволил меня, чтобы я не путалась под ногами, и дал мне главное — время.
Он сполз по стенке и сел на пол. Просто сел, как сломанная марионетка. Его мир, построенный на его силе и моем подчинении, рухнул в одно мгновение.
— Зачем? — прошептал он.
— Ты спросил, зачем? — я встала и подошла к нему. Впервые за много лет я смотрела на него сверху вниз. — Семь лет ты вбивал мне в голову, что я — ничтожество. Что мой удел — кастрюли.
Что мой диплом лучшей выпускницы годится только на то, чтобы подпирать ножку стола. Ты выгнал меня с работы, которую я любила. Ты решил, что имеешь право определять мое место в жизни.
Я присела перед ним на корточки.
— Ты просто не оставил мне другого поля для игры, кроме твоего. Я играла по тем правилам, что ты установил. И я победила.
В его глазах стояли слезы. Слезы не раскаяния. А жалости к себе. Он смотрел на руины своей жизни.
И тогда он сделал то, чего я никак не ожидала. Он пополз ко мне на коленях. Схватил за руку.
— Катя… прости… Прости меня, я был таким идиотом! Я не понимал… я не видел… Я люблю тебя! — его слова были жалкими, сбивчивыми.
Он целовал мои руки, униженно заглядывая в глаза. Это было отвратительно. И в то же время… это был мой триумф. Полный и окончательный.
Я позволила ему это. А потом мягко убрала свою руку.
— Встань, Андрей. Не унижайся.
Он послушно поднялся.
— Я тебя прощаю, — сказала я. И это была правда. Ярость и обида, что жили во мне годами, выгорели дотла. Осталась только холодная пустота. — Мы останемся вместе.
Он с надеждой посмотрел на меня.
— Только правила теперь будут другие.
Утром я проснулась от запаха кофе. Андрей стоял у плиты. На нем был мой фартук. Он выглядел растерянным и постаревшим.
— Доброе утро. Я приготовил завтрак, — сказал он тихо.
Я села за стол на его место, во главу. Взяла чашку. Сделала глоток.
— Неплохо, — сказала я. — Но в следующий раз добавляй чуть меньше сахара. Сегодня в девять у меня совет директоров.
По «Строй-Гаранту». Мы будем решать, что делать с твоей бывшей компанией. Так что убери на кухне и жди меня к ужину.
Год спустя
Гостиная больше не была гостиной. Теперь это был мой кабинет. Огромный стол из темного дерева занимал центр комнаты.
На стенах висели графики и диаграммы роста холдинга «Цитадель-Групп». Кресло для чтения, купленное Андреем, давно было продано.
На его месте стоял большой фикус в кадке — подарок от Макара Ильича на годовщину нашей общей победы.
Изменилась не только квартира. Изменился сам воздух в ней. Он стал плотнее, дороже, пропитался запахом кожи, бумаги и моих резких французских духов. Запах булочек с корицей исчез навсегда.
Я приходила домой поздно. И каждый вечер меня ждала одна и та же картина. Идеальная чистота. Приглушенный свет. И Андрей в кресле у окна.
Он изменился. Похудел, в волосах появилась седина. Исчезла вальяжная хозяйская походка. Теперь он двигался тихо, почти незаметно. Его громкий голос стал приглушенным. Он научился ждать.
— Добрый вечер, — говорил он, поднимаясь мне навстречу. — Ужин готов. Устала?
Я кивала, протягивая ему портфель и пальто.
— Поглощение «Регион-Строя» прошло успешно. Завтра лечу в Новосибирск.
— Я соберу тебе чемодан, — отвечал он. — Я приготовил ризотто с белыми грибами. Твое любимое.
Мы садились ужинать. На его место. За столом теперь всегда председательствовала я. Он садился напротив и смотрел на меня. В его взгляде больше не было ни любви, ни страха.
Там было сложное переплетение смирения, любопытства и затаенной тоски. Он изучал меня, как изучают природное явление.
Как смотрят на вулкан, который однажды сжег твой дом, но у подножия которого ты почему-то продолжаешь жить.
Он вел хозяйство. Оплачивал счета, заказывал продукты, следил за садовником, который ухаживал за зимним садом на нашем новом, присоединенном к квартире балконе.
Он даже завел аккаунт на кулинарном форуме, где делился рецептами. Безработный муж Екатерины Соколовой. Это была его новая должность.
Я не была жестокой. Я дала ему должность в своей компании. Заместитель начальника хозяйственного отдела. С небольшой, но стабильной зарплатой. Он отказался. Сказал, что не сможет. Я не настаивала.
Иногда по ночам, когда он думал, что я сплю, я слышала, как он тихо встает и идет на кухню. Я знала, что он делает.
Он открывал на своем планшете финансовые сводки и смотрел на котировки акций «Цитадели». Смотрел, как растет моя империя, построенная на руинах его собственной. Что он чувствовал в эти моменты? Унижение? Гордость? Я не знала. И не спрашивала.
Однажды вечером я вернулась раньше обычного. Он не ждал меня. Я застала его в своем кабинете, у моего стола. Он не рылся в бумагах. Он просто стоял и смотрел на огромную карту на стене, где флажками были отмечены наши объекты по всей стране.
Он не услышал, как я вошла.
— Красиво, правда? — спросила я тихо.
Он вздрогнул, обернулся. На его лице промелькнула тень того, прежнего Андрея — хищника, хозяина. Всего на секунду.
— Ты построила целый мир, Катя, — сказал он. И в голосе его не было ни зависти, ни восхищения. Только констатация факта.
— Да, — ответила я, подходя ближе. — А ты помнишь, с чего все началось?
Он горько усмехнулся.
— С кухни.
— Нет, — я покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза. — Все началось с фразы «Твое место на кухне». Ты сам указал мне на лучшее место для старта.
Я положила руку ему на плечо. Он не отстранился. Мы стояли так несколько мгновений, глядя на карту моей победы.
Два чужих человека, связанных одной войной. Он проиграл всё. Я выиграла всё. Но почему-то казалось, что счастливее от этого не стал никто из нас. Мы просто поменялись местами в одной и той же клетке.
