— Алёна, милая, ведь твоя квартира стоит без дела? — Лидия Ивановна отложила вилку, промокнула губы салфеткой. — Мы тут с Кириллом подумали…
Алёна замерла с ножом над разделочной доской. По кухне плыл запах запечённой курицы с чесноком. Пять минут назад всё было обычно — субботний ужин, звонок Сергея: «Мама с Кириллом уже в подъезде, зашли на минутку». Вошли с тортом и белыми хризантемами, Кирилл сразу полез в холодильник за пивом.
— Кириллу нужна помощь. Он нашёл отличное помещение под пекарню на Васильевском. — Лидия Ивановна говорила размеренно, разрезая мясо на аккуратные кусочки. — Осталось только вложить. Продай квартиру от дедушки — деньги вернутся быстро. Это же общее дело семьи!
Тишина. Сергей уставился в тарелку. Кирилл жевал, не поднимая глаз. На плите что-то зашипело — убежало молоко.
— Я… я подумаю, — выдавила Алёна.
Лидия Ивановна улыбнулась — уверенно, словно всё уже решено:
— Вот и славно. К концу месяца управимся.
***
Квартира досталась Алёне от деда три года назад. Иван Петрович, бывший архитектор старой закалки, завещал внучке своё самое дорогое — небольшую двухкомнатную квартиру в старом доме с высокими потолками и настоящей лепниной на потолке. Каждая розетка, каждый завиток штукатурки хранили память о временах, когда красота ценилась выше квадратных метров.
Алёна помнила, как дед водил её маленькую по комнатам, показывая на детали:
— Видишь эту лепнину? Мастер Воронцов делал, лучший в городе был. А паркет? Дубовый, до во ен ный ещё. Береги, внученька. Это не просто квартира — это история.
После его смерти Алёна не смогла заставить себя там жить. Слишком много воспоминаний, слишком больно было видеть его вещи, чувствовать запах его табака и старых книг. Но продать — рука не поднималась. Она мечтала превратить квартиру в студию-мастерскую, где бы занималась любимым делом — шила шторы на заказ, создавала авторские декоративные панно.
— Так что насчёт квартиры? — Кирилл отложил вилку и достал планшет. — Смотрите, какой проект!
На экране мелькали яркие картинки — стильный интерьер в скандинавском стиле, деревянные столики, полки с выпечкой, кофемашина. «Хлеб & Кофе» — гласила надпись готическим шрифтом.
— Ремесленная пекарня, — объяснял Кирилл с энтузиазмом. — Всё натуральное, на заквасках, без химии. Мой друг Паша — гениальный пекарь, учился во Франции. Место уже нашли — проходное, рядом с бизнес-центром. Утром — круассаны для офисных, днём — бизнес-ланчи, вечером — романтические ужины. Золотая жила!
Сергей молчал. Он вырос в этой семье, где Лидия Ивановна решала всё — от выбора института до цвета носков. Старший сын научился не спорить, соглашаться, а потом тихо делать по-своему. Младший Кирилл был другим — мамин любимчик, вечный мечтатель, талант без применения.
— Я пробовал, мам, честно пробовал, — говорил он обычно после очередного провала. — Просто не сложилось.
Туристический бизнес провалился после первого же сезона. Реклама косметики закончилась скандалом с невыплаченными гонорарами. Доставка еды просуществовала три месяца. Но Лидия Ивановна неизменно находила оправдания: партнёры подвели, время неудачное, конкуренты подставили.
— Смета готова, — Кирилл листал документы на планшете. — Вложения окупятся за полгода, максимум год. Потом — чистая прибыль. Алёна, ты же сможешь там свои шторы продавать! Повесим прямо в зале, атмосферно будет!
— Я подумаю, — тихо сказала Алёна.
— Что тут думать? — Лидия Ивановна налила себе ещё вина. — Семья должна помогать друг другу. Квартира пустует, толку от неё никакого, только налоги платить. А так — вложитесь в дело, будете получать процент. Я бы сама дала денег, но пенсия, сами понимаете…
После их ухода Алёна долго мыла посуду. Тёрла тарелки до скрипа, словно пытаясь оттереть липкое чувство тревоги.
***
Утренний будильник. Алёна собиралась машинально — душ, кофе, тост с маслом. В маршрутке прислонилась лбом к холодному стеклу. Мысли крутились вокруг вчерашнего разговора. Почему Лидия Ивановна так уверена? Словно квартира уже продана, деньги переведены.
В офисе коллеги обсуждали сериал. Алёна кивала, не слушая. В обед достала телефон, открыла фото презентации Кирилла — успела заснять пару слайдов, пока он листал.
Смета. «Косметический ремонт — 300 тысяч». Без расшифровки. «Оборудование — 800 тысяч». Какое оборудование? Печи, миксеры, холодильники — что именно? Договор аренды. Алёна открыла договор аренды. Адрес: улица Промышленная, дом 47. Срок аренды: 5 лет. Арендная плата: 45 тысяч в месяц. Всё выглядело правдоподобно, только… Почему нет подписи арендодателя? И печати тоже нет, только «место для печати».
— Алён, ты чего такая? — спросила Марина из соседнего отдела.
— Да так, семейное.
Вечером дома открыла ноутбук, вбила адрес в поисковик. Улица Промышленная — окраина города, бывшая фабричная зона далеко от жилых районов. Странное место для кафе. На картах Гугл здание выглядело обшарпанным, с выбитыми окнами. Последнее обновление — два года назад.
Следующим утром Алёна вышла на час раньше. Мелкий дождь со снегом, под ногами каша. Села на двадцать второй трамвай. Нужно было увидеть своими глазами это помещение, понять, что за ним стоит.
***
Трамвай полз через весь город почти час. Алёна сидела у запотевшего окна, смотрела на серые дома, голые деревья, редких прохожих, кутающихся в шарфы. Чем дальше от центра, тем унылее становился пейзаж.
Конечная остановка. Алёна вышла, огляделась. Промзона встретила её ржавыми заборами и разбитым асфальтом. По адресу из договора она нашла серое трёхэтажное здание с облупившейся штукатуркой. На первом этаже вместо стеклянной витрины пекарни — грязные окна, заклеенные изнутри газетами. Над входом покосившаяся вывеска: «СТРОЙМАТЕРИАЛЫ ОПТОМ».
На двери висел ржавый замок и мятое объявление: «Сдаётся помещение 150 кв.м.» Внизу — номер телефона.
Алёна достала телефон, сфотографировала здание с разных ракурсов. Потом набрала номер из объявления. Гудки. Женский голос:
— Алло?
— Здравствуйте, я по поводу помещения на Промышленной, 47…
— А, да-да. Всё ещё свободно. Сто пятьдесят квадратов, можно под склад, под производство. Отопления нет, если что. Вода есть, но напор слабый.
— То есть никто не арендовал? Может, на днях кто-то смотрел?
— Да вы что! Последний раз показывала в октябре. Если интересует, могу подъехать.
Алёна поблагодарила и отключилась. В горле стоял ком. Она зашла в кафе напротив — обшарпанная забегаловка с пластиковыми столами и запахом прогорклого масла. Заказала чай и села у окна. Набрала Катю — подругу из Сбербанка.
— Кать, можешь пробить человека? Неофициально.
— Смотря кого.
— Кирилл Рудницкий, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения.
Пауза. Стук клавиш.
— Ох, подруга… Три кредита просрочены. Микрозаймы — семь штук. Исполнительное производство открыто. Коллекторы работают. Общий долг около трех миллионов.
Алёна смотрела на экран, и буквы расплывались. Значит, всё было ложью. Красивая презентация, бизнес-план, красивые речи — всё только для того, чтобы выманить у неё деньги на покрытие долгов.
В маршрутке домой Алёна смотрела в запотевшее окно. В отражении — не растерянность, а холодная решимость. «Если сейчас промолчать, они не остановятся. Будут требовать ещё и ещё, пока не заберут всё.»
***
Вечером Алёна разложила на кухонном столе все документы — фотографии заброшенного склада, скриншоты переписки с арендодателем, распечатки с сайта судебных приставов. Сергей пришёл с тренировки, весёлый и разгорячённый, но увидев её лицо, сразу помрачнел.
— Что случилось?
Алёна молча подвинула к нему бумаги. Он читал медленно, переворачивая листы дрожащими пальцами. С каждой страницей лицо его становилось всё бледнее.
— Значит… — он сел на стул, держась за голову. — Значит, они оба знали. Мама и Кирилл. Они просто хотели вытянуть из нас деньги.
— Из меня, — поправила Алёна. — Из моей квартиры. Отнять наследство деда.
Сергей встал, надел куртку.
— Куда ты?
— К матери. Это надо прекратить.
Лидия Ивановна открыла дверь в домашнем халате. За её спиной виднелась кухня — Кирилл сидел за столом, уплетал пельмени со сметаной.
— Серёженька! — она расплылась в улыбке. — Как хорошо, что зашёл! Будешь ужинать?
— Нет, мама. Мы должны поговорить.
Он прошёл в кухню, выложил на стол документы. Кирилл перестал жевать, уставился на фотографии.
— Это что? — Лидия Ивановна надела очки.
— Это ваша «золотая жила». Заброшенный склад с крысами. Кирилл должен три миллиона разным банкам. И вы хотели, чтобы Алёна продала квартиру деда ради этого?
— Это какое-то недоразумение! — Лидия Ивановна всплеснула руками. — Кирюша, объясни брату!
— Я… я бы вернул, — забормотал Кирилл. — Честно! Просто надо было долги закрыть, а потом бы уже нормальное место нашёл. Я бы всё вернул с процентами!
— С процентами? — Сергей говорил тихо, но в голосе звенела сталь. — Ты обманул мою жену. Хотел украсть её наследство. И ты, мама, ему помогала.
— Как ты смеешь! — вскипела Лидия Ивановна. — Я твоя мать! Семья должна помогать друг другу!
— Помогать — да. Обманывать и грабить — нет. Это квартира Алёны. Не твоя, не Кирилла, не наша — её. И я больше не позволю вам использовать нас.
— Ты отворачиваешься от семьи ради этой…
— Ради моей жены, мама. Женщины, которую я люблю и которая никогда не лгала мне. В отличие от вас.
Сергей собрал документы и пошёл к двери. Лидия Ивановна кричала что-то вслед про неблагодарного сына, про то, как она его растила, как ночей не спала. Кирилл сидел над тарелкой, ссутулившись.
Сергей не оглянулся.
***
Прошла неделя. Лидия Ивановна звонила каждый день — то с упрёками, то с мольбами, то с угрозами «вычеркнуть из завещания». Сергей не брал трубку. На десятый день она прислала длинное сообщение, где обвиняла Алёну в том, что та «украла сына» и «разрушила семью».
Кирилл написал только раз: «Братан, ну что ты? Я бы всё вернул. Мне правда тяжело сейчас.»
Сергей показал сообщения Алёне. Она покачала головой:
— Он так и не понял. Думает, дело только в деньгах.
Они сидели на кухне воскресным утром. За окном шёл снег — уже настоящий, зимний.
— Знаешь, — сказал Сергей, помешивая кофе, — я думал, будет больнее. Разрыв с ними. А сейчас… словно камень с души.
— Ты жалеешь?
— Нет. Впервые я чувствую, что живу своей жизнью. Не той, которую мама для меня придумала.
Алёна взяла его за руку.
— Я съездила вчера в дедову квартиру. Посмотрела, что нужно для ремонта.
— И?
— Хочу сделать там студию. Начать своё дело. Шторы, текстильный декор.
Сергей улыбнулся — впервые за эти дни искренне, светло.
***
Прошло три месяца. Весна пришла в Петербург внезапно — в начале апреля снег растаял за два дня, и город наполнился звуками капели.
Алёна стояла посреди квартиры деда. За зиму она сделала косметический ремонт — отмыла лепнину, покрасила стены в тёплый серый, отциклевала старый паркет. У окна стоял большой раскройный стол, вдоль стены — стеллажи с тканями. На отреставрированной печи красовалась ваза с тюльпанами.
— Первый заказ в новой мастерской! — Алёна показала Сергею эскиз. — Шторы для детской. Заказчица увидела мои работы в соцсетях.
— Здорово! — Сергей обнял её. — Я горжусь тобой.
С матерью он почти не общался эти месяцы. Она звонила раз в неделю, говорила о погоде, о здоровье, но не упоминала ни Кирилла, ни историю с пекарней. Сергей отвечал односложно, вежливо, но холодно.
Кирилл исчез — по слухам, уехал в Москву, устроился менеджером в какую-то фирму. Долги остались, но теперь это были только его долги.
— Знаешь, — сказал Сергей, разглядывая образцы тканей, — впервые за много лет я чувствую, что живу своей жизнью. Не мамиными ожиданиями, не братскими проблемами. Своей.
Алёна взяла его за руку:
— Дед всегда говорил, что в этой квартире сбываются мечты. Просто нужно им дать время.
Солнце заглянуло в окно, осветило старинную лепнину на потолке. В углу, на новой швейной машинке, лежал отрез бирюзового льна — будущие шторы для чьей-то детской.
Начиналась новая жизнь.
