— Вообще-то, это МОЙ дом, — произнесла Валентина, глядя прямо в глаза женщине, которая последние восемь лет называла себя её матерью.
Эвелина Марковна застыла посреди гостиной с коробкой в руках. В коробке лежали старые фотографии — снимки покойной матери Валентины, которые она собиралась выбросить.
— Что ты сказала? — её голос дрогнул от неожиданности.
— Я сказала то, что сказала. Этот дом принадлежит МНЕ. По завещанию бабушки. Документы у меня на руках с прошлой недели.
Артур, муж Эвелины и отец Валентины, замер у барной стойки с бокалом виски в руке. Его младший брат Мирон, приехавший погостить на выходные, неловко переминался с ноги на ногу у окна.
— Валя, доченька, — начал было Артур, но дочь резко повернулась к нему.
— НЕ НАДО меня так называть. Восемь лет назад ты перестал быть мне отцом, когда привёл ЭТУ женщину через три месяца после смерти мамы.
— Неблагодарная девчонка! — взвизгнула Эвелина. — Я растила тебя, заботилась…
— ЗАБОТИЛАСЬ? — Валентина рассмеялась. — Ты выселила меня в самую маленькую комнату, отдала мою спальню своему сыну Ярославу. Ты продала мамины украшения, сказав, что они потерялись при переезде. Ты выбросила её вещи, пока я была в университете!
Ярослав, двадцатипятилетний сын Эвелины от первого брака, спустился по лестнице, привлечённый шумом.
— Мам, что происходит?
— Твоя «сестрёнка» решила показать характер, — процедила Эвелина сквозь зубы.
— Я ТРЕБУЮ, чтобы вы все ПОКИНУЛИ этот дом в течение недели, — спокойно произнесла Валентина. — У меня есть все документы. Бабушка Анфиса оформила дарственную на меня ещё пять лет назад, просто я узнала об этом только после её смерти.
— Но… но это невозможно! — Артур поставил бокал на стойку. — Твоя бабушка ничего мне не говорила!
— А зачем ей было тебе говорить? Ты же был занят своей новой семьёй. За пять лет ты навестил её ровно три раза. А я приезжала к ней каждые выходные.
Мирон тихо кашлянул:
— Может, мне лучше уйти?
— СИДИ! — рявкнула на него Эвелина. — Ты свидетель этого безобразия!
Валентина достала из сумки папку с документами.
— Вот копии. Оригиналы у нотариуса. Дом площадью двести восемьдесят квадратных метров и участок в пятнадцать соток — моя собственность.
— Это какое-то недоразумение, — Артур схватился за голову. — Валя, мы же семья…
— СЕМЬЯ? — девушка покачала головой. — Семья не КРАДЁТ деньги с моей карты, которую бабушка оформила на моё имя для оплаты учёбы. Да, Эвелина Марковна, я знаю про те сорок тысяч, которые вы сняли два года назад.
— Я… я собиралась вернуть… — начала оправдываться мачеха.
— И про то, как вы ПОДДЕЛАЛИ мою подпись на доверенности для продажи маминой машины — тоже знаю. И про то, как Ярослав пользовался моими документами, чтобы оформить кредит.
Ярослав побледнел:
— Откуда ты…
— У меня есть друзья в банке. Кстати, этот кредит я уже закрыла и подала заявление в соответствующие органы о мошенничестве. Но об этом позже.
В гостиную вошла пожилая женщина — Серафима, домработница, которая работала в семье ещё при жизни матери Валентины.
— Валентина Артуровна, ваш адвокат приехал.
В комнату вошёл молодой мужчина в строгом костюме.
— Добрый день. Я Платон Викторович Островский, представляю интересы госпожи Валентины Артуровны. Вот предписание о выселении.
Артур схватил документ дрожащими руками.
— Неделя? Вы даёте нам всего неделю?
— Это больше, чем вы заслуживаете, — холодно ответила Валентина. — Мама умерла восемь лет назад. Восемь лет я терпела унижения, оскорбления, кражи. ХВАТИТ.
— Да ты просто завидуешь! — выкрикнул Ярослав. — Завидуешь, что мама любит меня больше!
Валентина усмехнулась:
— ЛЮБИТ? Расскажи ей про Карину. И про то, что она беременна. И что ты обещал на ней жениться, но для этого нужны деньги на квартиру.
Эвелина повернулась к сыну:
— Что? Какая ещё Карина?
— Мам, это не так, как она говорит…
— Карина Сергеевна Лисицына, двадцать два года, работает барменом в клубе «Ночная орхидея». Беременна на четвёртом месяце. У меня есть копии ваших переписок, Ярослав. Кстати, она тоже здесь.
В дверях появилась невысокая девушка с заметным животиком.
— Ярик? Это твоя мама? Ты говорил, что она знает обо мне…
— УБИРАЙСЯ! — заорала Эвелина. — Какая-то девка с улицы явилась требовать…
— Осторожнее с выражениями, — предупредил адвокат. — Это может быть квалифицировано как оскорбление.
Карина заплакала:
— Ярослав, ты же обещал… Ты говорил, что любишь меня…
— Да ЗАТКНИСЬ ты! — рявкнул на неё Ярослав.
Артур налил себе ещё виски:
— Это какой-то кошмар…
— Кошмар только НАЧИНАЕТСЯ, папочка, — Валентина села в кресло. — Расскажи жене про Милану Игоревну. Про вашу бухгалтершу, с которой у тебя роман уже полгода.
Эвелина медленно повернулась к мужу:
— ЧТО?
— Эвелина, это ложь, она всё придумывает…
— Отель «Империал», номер люкс, каждый вторник и четверг. Оплата с корпоративной карты как «деловые встречи». У меня есть выписки и записи с камер.
Мирон тихо двинулся к выходу, но Валентина остановила его:
— Дядя Мирон, останьтесь. Вы единственный нормальный человек здесь. К вам у меня претензий нет.
— Спасибо, Валя… Я всегда говорил брату, что он поторопился с новой женитьбой…
— ПРЕДАТЕЛЬ! — взревел Артур.
— Я просто говорю правду, — Мирон пожал плечами.
Эвелина схватила вазу со стола:
— Ах ты маленькая дрянь! Я столько лет терпела тебя в этом доме!
— НЕ СМЕЙТЕ! — в комнату вбежала женщина лет тридцати пяти. — Не смейте угрожать моей племяннице!
Все обернулись. В дверях стояла Злата — младшая сестра покойной матери Валентины, которая уехала за границу много лет назад.
— Злата? — Артур чуть не выронил бокал. — Ты… откуда?
— Валя позвонила мне неделю назад. Рассказала всё. Я прилетела немедленно.
Злата подошла к племяннице и обняла её:
— Прости, солнышко, что не была рядом все эти годы. Я думала, отец о тебе заботится.
— Я заботился! — возмутился Артур.
— ЗАБОТИЛСЯ? — Злата повысила голос. — Валя рассказала мне, как эта женщина выгоняла её из дома на целый день, чтобы «не мешала». Как девочка ночевала у подруг, потому что дома её не кормили! Как она работала с шестнадцати лет, чтобы купить себе одежду, потому что вы тратили все деньги на своего сыночка!
— Враньё! — визжала Эвелина.
— У меня есть свидетели. Соседи, учителя, родители подруг Вали. Все готовы дать показания.
Адвокат кашлянул:
— Кстати, о показаниях. Господин Ярослав, вам следует знать, что дело о мошенничестве с кредитом передано в прокуратуру. И госпожа Эвелина, растрата денег с карты несовершеннолетней — это уголовная статья.
— Но… но давность же… — начала было Эвелина.
— Не истекла. У вас есть выбор — добровольно покинуть дом или я подам все заявления.
Артур рухнул на диван:
— Валя, доченька, прости меня… Я был слеп…
— ПОЗДНО, — отрезала девушка. — Восемь лет ты выбирал между мной и ней. И всегда выбирал ЕЁ.
В комнату вошёл мужчина лет сорока — крепкий, уверенный в себе.
— Валентина, я привёз грузчиков, как вы просили.
— Спасибо, Георгий Павлович. Это мой партнёр по бизнесу, — пояснила Валентина. — Да, у меня есть своё дело. Сеть цветочных магазинов «Мамина роза». Пять точек по городу.
— Откуда у тебя деньги? — ахнула Эвелина.
— Бабушка Анфиса. Она верила в меня. Дала стартовый капитал. За три года я превратила один маленький магазинчик в успешную сеть.
Серафима подошла к Валентине:
— Валентина Артуровна, я приготовила ваши комнаты, как вы просили. И комнату для Златы Евгеньевны.
— Спасибо, Сима. Вы остаётесь работать у меня?
— Конечно, деточка. Я обещала вашей матери присматривать за вами.
Карина всё ещё плакала в углу:
— Ярослав, что же теперь будет? Где мы будем жить с ребёнком?
— Да ОТСТАНЬ ты от меня! — он оттолкнул её. — Сама виновата, что залетела!
ШЛЁП! Звонкая пощёчина от Златы заставила его пошатнуться.
— Не смей так разговаривать с женщиной, которая носит твоего ребёнка!
Георгий Павлович подошёл к Карине:
— Девушка, вам нужна помощь? Могу вызвать такси.
— Спасибо… я… я не знаю, куда мне идти…
Валентина встала:
— Карина, у меня есть предложение. Мне нужен человек в новый магазин. Работа не тяжёлая, с вашим положением справитесь. Зарплата достойная, соцпакет, декретные. Заинтересованы?
Девушка подняла заплаканные глаза:
— Но… почему вы хотите мне помочь?
— Потому что вы не виноваты в том, что связались с ЭТИМ… человеком. И ребёнок не виноват в том, кто его отец.
— Да как ты смеешь распоряжаться! — Эвелина кинулась было на падчерицу, но Георгий Павлович встал между ними.
— Не советую, — его голос прозвучал как рык. — Грузчики, начинайте выносить вещи этих людей.
Несколько крепких мужчин вошли в дом.
— Но это же наши вещи! — завопил Ярослав.
— ВАШИ вещи — это то, что вы привезли с собой восемь лет назад. Всё, что куплено на деньги семьи — остаётся здесь. У меня есть все чеки.
Адвокат добавил:
— И не пытайтесь что-то украсть. Мы составим опись. Каждая ложка будет учтена.
Мирон подошёл к брату:
— Артур, у меня есть квартира-студия на Васильевской. Можешь пожить там, пока не найдёшь что-то.
— Мирон, ты хороший человек, — кивнула Валентина. — Вы всегда можете приходить в гости. Но ОН — никогда.
Артур поднял на дочь полные слёз глаза:
— Валечка, прости… Прости меня…
— Я прощаю, — спокойно ответила она. — Но это не значит, что я забуду. И не значит, что я впущу тебя обратно в свою жизнь.
Эвелина металась по комнате:
— Мои шубы! Мои украшения!
— Всё куплено на деньги моего отца и моей бабушки. Остаётся здесь. Вот ваши сумки с личными вещами.
— Но… но у меня была квартира до брака!
— Которую вы продали пять лет назад. Деньги потратили на отдых в Турции и новую машину для Ярослава. Машина, кстати, оформлена на отца — тоже остаётся.
Ярослав вытащил телефон:
— Я вызову своих ребят! Они вам покажут!
Георгий Павлович усмехнулся:
— Попробуй, мальчик. У меня тоже есть «ребята». И поверь, мои круче.
— Это ограбление! — вопила Эвелина. — Я подам в суд!
— Подавайте, — кивнул адвокат. — У нас есть доказательства всех ваших махинаций. Растрата, мошенничество, подделка документов… Вам грозит до пяти лет.
Злата взяла Валентину за руку:
— Пойдём наверх, солнышко. Пусть разбираются сами.
Они поднялись в комнату, которая когда-то принадлежала матери Валентины. Теперь там был кабинет Эвелины.
— Завтра вызовем дизайнера, — сказала Злата. — Вернём всё, как было при Лене.
— Я так скучаю по маме…
— Я тоже, милая. Но она бы гордилась тобой. Ты смогла постоять за себя.
Снизу доносились крики, ругань, звук передвигаемой мебели.
— Тётя Злата, ты останешься?
— Если ты позволишь. Мне нужно наверстать упущенные годы с любимой племянницей.
Через два часа дом опустел. Эвелина, Артур и Ярослав уехали. Карина осталась — Валентина выделила ей комнату для гостей, пока та не найдёт жильё.
— Почему ты мне помогаешь? — спросила Карина за ужином.
— Потому что я знаю, каково это — быть преданной и брошенной. И ещё потому, что ребёнок — мой племянник или племянница, хоть и сводные. Я не дам ему расти без поддержки, как росла я.
Серафима накрывала на стол:
— Валентина Артуровна, завтра приедет ваш юрист по наследственным делам. Есть ещё кое-какие документы от бабушки.
— Что за документы?
— Не знаю, деточка. Сказал, что это сюрприз.
На следующее утро приехал пожилой нотариус.
— Госпожа Валентина, ваша бабушка оставила ещё одно завещание. Оно должно было быть открыто только после того, как вы вступите в права наследования дома.
Он вручил ей конверт. Валентина вскрыла его.
«Моя дорогая внученька! Если ты читаешь это письмо, значит, ты смогла постоять за себя и вернуть то, что принадлежит тебе по праву. Я горжусь тобой! А теперь сюрприз — я оставляю тебе не только дом. На счету в швейцарском банке лежат три миллиона евро. Это наследство твоего дедушки, моего покойного мужа. Я берегла их для тебя. Теперь ты по-настоящему свободна. Живи счастливо! Люблю, бабушка Анфиса».
К письму были приложены банковские документы.
Валентина села на стул. Злата обняла её:
— Ты заслужила это, солнышко.
— Я… я не знаю, что сказать…
Георгий Павлович улыбнулся:
— Теперь мы сможем открыть те десять новых магазинов, о которых мечтали.
Карина робко спросила:
— Валентина, можно вопрос? Что будет с Ярославом? Его посадят?
— Если он не будет глупить — отделается условным сроком. Но кредитную историю я ему испортила основательно. Ближайшие лет десять ни один банк ему денег не даст.
В дверь позвонили. Серафима пошла открывать.
— Валентина Артуровна, там ваш отец…
Артур стоял на пороге — помятый, пьяный, жалкий.
— Валя… Эвелина выгнала меня… Узнала про Милану… Забрала все деньги со счетов… Мирон тоже отказался меня приютить… Сказал, что я сам виноват…
Валентина вышла на крыльцо:
— И что ты хочешь?
— Прости меня, доченька… Позволь вернуться… Я всё понял…
— НЕТ. Ты сделал свой выбор восемь лет назад. Живи с последствиями.
— Но я же твой отец!
— Отец умер для меня в тот день, когда привёл чужую женщину в дом, где всё ещё пахло мамиными духами. УХОДИ.
Георгий Павлович вышел следом:
— Вы слышали даму. Уходите по-хорошему.
Артур поплёлся прочь, шатаясь.
Через неделю Валентина узнала от знакомых: Эвелина подала на развод и отсудила у Артура половину имущества — то есть половину от почти ничего. Компания, где он работал, уволила его за махинации с корпоративными деньгами — оплата гостиниц для свиданий. Милана Игоревна тоже бросила его, узнав, что он банкрот.
Ярослав получил два года условно и крупный штраф. Работу найти не мог — с судимостью никто не хотел брать. Жил с матерью в съёмной однушке.
А вот Карина родила прекрасную девочку. Назвала Василисой. Валентина стала её крёстной матерью. Девушка оказалась прекрасным работником — ответственная, честная, трудолюбивая. Через год Валентина сделала её управляющей одного из магазинов.
Однажды, через два года после тех событий, Валентина встретила Эвелину в супермаркете. Бывшая мачеха выглядела постаревшей, уставшей. Дешёвая одежда, отросшие корни волос, потухший взгляд.
— Валентина… — прошептала она.
— Эвелина Марковна, — холодно кивнула девушка.
— Я… я хотела извиниться…
— НЕ НУЖНО. Просто живите своей жизнью. ПОДАЛЬШЕ от меня.
Валентина развернулась и ушла, оставив женщину стоять посреди магазина.
А дома её ждали самые дорогие люди — тётя Злата, которая стала ей второй мамой, верная Серафима, маленькая Василиса, которая звала её тётей Валей, Карина, ставшая близкой подругой, и Георгий Павлович, с которым у них начались романтические отношения.
Но самый большой сюрприз ждал Валентину через три года.
К ней в офис пришёл частный детектив, которого она наняла для расследования смерти матери.
— Госпожа Валентина, я закончил расследование. Ваша мать… её смерть не была естественной.
— ЧТО?
— В медицинских документах есть несоответствия. Я нашёл свидетеля — медсестру, которая дежурила в ту ночь. Вашей матери дали неправильное лекарство. Смертельную дозу.
— Кто?
— Есть запись с камеры больницы. Эвелина Марковна была там той ночью. Она представилась сестрой вашей матери, попросила остаться наедине…
Валентина схватилась за край стола:
— Она… убила мою маму?
— Боюсь, что так. У меня есть все доказательства. Что будете делать?
— В полицию. НЕМЕДЛЕННО.
Эвелину арестовали через два дня. Суд признал её виновной в непредумышленном убийстве — она дала больной женщине лекарство, на которое у той была аллергия, зная об этом. Десять лет колонии.
Ярослав пытался защищать мать, кричал в зале суда, что Валентина всё подстроила. Его вывели силой.
Артур, узнав правду, запил окончательно. Через полгода его нашли мёртвым в съёмной квартире. Инфаркт.
На похороны пришли только Мирон и Валентина.
— Прости его, — попросил дядя.
— Я простила. Но это не вернёт мою маму.
Стоя у могилы отца, Валентина думала: месть — это не то чувство триумфа, которого ждёшь. Это пустота. Но справедливость — другое дело. Справедливость приносит покой.
Она положила на могилу белые розы — мамины любимые — и ушла. Дома её ждала настоящая семья. Та, которую она выбрала сама.
А в тюремной камере Эвелина Марковна смотрела на фотографию сына и понимала — жадность и зависть разрушили всё. Она потеряла ВСЁ. И теперь у неё есть десять лет, чтобы думать об этом.
