Павел медленно обернулся от стеллажа с книгами, где только что расставлял новые поступления в своём небольшом книжном магазине. На пороге стояла женщина в бордовом пальто с меховым воротником. Восемь лет. Восемь долгих лет он не видел эту женщину, которая когда-то называлась его матерью.
— Я ТРЕБУЮ, чтобы ты меня к себе взял! — повторила Наталья Сергеевна громче, словно её сын оглох за эти годы.
Павел молчал. В магазине находилось несколько покупателей — пожилая дама у полок с классикой и молодая девушка, листавшая альбом по искусству. Обе с любопытством косились на неожиданную посетительницу.
— Ты что, ОНЕМЕЛ? — Наталья Сергеевна прошла вглубь магазина, стуча каблуками дорогих сапог. — Я твоя мать! Ты ОБЯЗАН меня содержать!
— Простите, магазин закрывается, — обратился Павел к покупательницам. — Приходите завтра, пожалуйста.
Когда за последней посетительницей закрылась дверь, он повернул табличку на «Закрыто» и спокойно посмотрел на мать.
— Зачем ты пришла?
— Как это ЗАЧЕМ? — возмутилась Наталья Сергеевна. — Я твоя мать! У меня есть ПРАВО жить с тобой! Закон на моей стороне!
— Закон? — Павел усмехнулся. — Ты пришла говорить о законе после того, что сделала?
— Я НИЧЕГО не делала! — воскликнула женщина. — Это всё твоя жена настроила тебя против меня! Эта… эта девка!
Книги автора на ЛитРес
— Моя жена умерла четыре года назад, — сухо произнёс Павел. — Но ты, конечно, не знала. Тебе же было всё равно.
Наталья Сергеевна на мгновение замолчала, но быстро взяла себя в руки.
— Ну и что? Тем более теперь ты один, можешь приютить родную мать!
— Приютить? — Павел покачал головой. — Ты выгнала меня из дома, когда мне было двадцать три. Выкинула мои вещи на улицу, потому что я отказался отдать тебе деньги, которые копил на свадьбу.
— Это было ДАВНО! — отмахнулась Наталья Сергеевна. — Сколько можно помнить старые обиды?
— А когда Ксения заболела, и я просил тебя одолжить денег на лечение? Помнишь, что ты ответила?
— НЕ ПОМНЮ! — резко бросила женщина.
— «У меня нет сына», — процитировал Павел. — Это были твои слова. И ты повесила трубку.
— Ты всё ПРИДУМЫВАЕШЬ! — закричала Наталья Сергеевна. — Я никогда такого не говорила!
В этот момент дверь магазина открылась, и вошла девочка лет двенадцати с рюкзаком за плечами.
— Папа, я из школы! — радостно объявила она, но, увидев незнакомую женщину, замолчала.
— Милана, иди наверх, я скоро поднимусь, — мягко сказал Павел.
— У тебя есть РЕБЁНОК? — изумилась Наталья Сергеевна. — И ты мне не сказал?
— А зачем? Ты же отказалась от меня.
— Это МОЯ внучка! — воскликнула женщина. — Я имею право её видеть!
— НЕТ, — твёрдо произнёс Павел. — У тебя нет никаких прав. Милана — приёмная дочь. Мы с Ксенией удочерили её за год до её смерти.
— Приёмная? — Наталья Сергеевна скривилась. — Чужой ребёнок? И ты его растишь?
— Она не чужая. Она моя дочь.
— Да она же… — женщина осеклась, встретив холодный взгляд сына. — Ладно, неважно. Главное, что я теперь одна, и ты ДОЛЖЕН обо мне заботиться!
— Почему ты одна? Где Виктор Степанович? — спросил Павел про отчима.
— Умер три месяца назад, — буркнула Наталья Сергеевна.
— И Златослав? — упомянул Павел сводного брата.
При упоминании младшего сына лицо женщины исказилось.
— Этот НЕГОДЯЙ! Этот неблагодарный… Он УКРАЛ у меня всё! Квартиру переписал на себя, пока я была в больнице! А потом ВЫГНАЛ! Родную мать выгнал!
— То есть он сделал с тобой то же, что ты со мной восемь лет назад?
— Это ДРУГОЕ! — завопила Наталья Сергеевна. — Ты был взрослый, самостоятельный! А я — пожилая женщина! Мне НЕКУДА идти!
— Златослав всегда был твоим любимчиком, — заметил Павел. — Помню, как ты повторяла: «Вот Слава — настоящий сын, не то что ты».
— Он ОБМАНУЛ меня! Втёрся в доверие, а потом… — Наталья Сергеевна всхлипнула, но слёз не было. — Теперь у меня никого нет, кроме тебя!
— У тебя есть сестра в Самаре.
— Римма? Эта жадина? Она меня на порог не пустит!
— Почему же? Вы всегда были близки.
— Были, пока я не… — женщина запнулась. — Это неважно! Главное, что ты МОЙ сын, и ты обязан мне помочь!
Павел подошёл к окну. На втором этаже, где была их квартира, Милана делала уроки. Он видел её силуэт за занавеской.
— Знаешь, мама, — он специально подчеркнул это слово, — когда Ксения умирала, она попросила меня об одном. Чтобы я простил тебя. Сказала, что злость разрушает душу.
Наталья Сергеевна оживилась:
— Вот видишь! Умная была женщина! Так ты меня простил?
— Я простил. Для себя. Чтобы жить дальше. Но это не значит, что я забыл.
— Так ты возьмёшь меня к себе? — с надеждой спросила женщина.
— НЕТ.
— Как НЕТ? Ты же сказал, что простил!
— Прощение не означает, что я должен впускать в свою жизнь человека, который способен её разрушить.
— Да как ты СМЕЕШЬ! — взвизгнула Наталья Сергеевна. — Я тебя РОДИЛА! Я тебя ВЫРАСТИЛА!
— Ты родила меня, это правда. Но вырастила меня бабушка, пока ты строила личную жизнь. А когда бабушка умерла, и мне некуда было идти, кроме как к тебе, ты считала дни до моего совершеннолетия.
— ЛОЖЬ! Всё ЛОЖЬ!
— Помнишь, как ты заставляла меня платить за еду? В собственном доме? Как отбирала стипендию?
— Ты должен был вносить свой вклад в семейный бюджет!
— Я работал с шестнадцати лет, чтобы купить себе одежду, потому что ты всё тратила на Златослава.
— Он был МАЛЕНЬКИЙ!
— Ему было четырнадцать, мне восемнадцать. Не такая большая разница.
Наталья Сергеевна ходила по магазину, хватая и бросая книги.
— Книжный магазин! Тоже мне бизнесмен! Наверняка еле концы с концами сводишь!
— У меня всё хорошо.
— Хорошо? В этой ДЫРЕ? — она презрительно оглядела небольшое помещение. — Златослав вон какую фирму открыл! Дизайнерскую студию!
— И где теперь эта студия?
— Он её ПРОДАЛ! Сказал, что банкротство, но я знаю — СОВРАЛ! Деньги спрятал!
Павел подошёл к двери и открыл её.
— Уходи, мама.
— Я НИКУДА не уйду! — заявила Наталья Сергеевна, усаживаясь в кресло для покупателей. — Буду сидеть здесь, пока ты не согласишься!
— Охрана торгового центра быстро решит эту проблему.
— Ты вызовешь ОХРАНУ против родной матери? — женщина вскочила. — Да что ЛЮДИ скажут!
— Люди? Те самые люди, которым ты рассказывала, какой я неблагодарный сын? Которые до сих пор, встречая меня, качают головой?
— Я говорила ПРАВДУ!
— Твою правду. Которая менялась в зависимости от ситуации.
В дверь заглянула Милана:
— Папа, Елисей Маркович спрашивает, будет ли завтра поставка детективов?
— Скажи, что будет после обеда, — ответил Павел.
— Хорошо! — девочка убежала.
— Елисей Маркович? — фыркнула Наталья Сергеевна. — Что за дурацкое имя?
— Наш сосед. Хороший человек. Помог нам с Миланой после смерти Ксении.
— А родители Ксении? Почему они не помогали?
— Они не приняли наш брак. Как и ты.
— Я просто хотела для тебя ЛУЧШЕГО! Девушку из хорошей семьи, с приданым!
— С приданым? Мама, какой век на дворе?
— Не ЁРНИЧАЙ! Ты всегда был циником! Вот Златослав — другое дело! Он умел ценить мою заботу!
— И как он её оценил в итоге?
Наталья Сергеевна побагровела:
— Это всё из-за его девицы! Эта Виолетта его настроила! Молоденькая, а такая хитрая!
— Виолетта? Златослав женился?
— Какое там ЖЕНИЛСЯ! Сожительствуют! И она им вертит, как хочет! Квартиру на себя переписать заставила!
— Но ты же говорила, что он на себя переписал?
— На них ДВОИХ! Какая разница! Главное — меня ВЫГНАЛИ!
Павел взял со стола бланк и что-то написал.
— Вот. Это адрес социальной гостиницы. Там помогают людям в трудной ситуации.
— Социальная гостиница? — Наталья Сергеевна смяла бумажку. — Ты хочешь отправить мать в НОЧЛЕЖКУ?
— Это временное жильё. Там помогут оформить документы на социальное жильё, пенсию…
— У меня ЕСТЬ пенсия! Но её не хватает на нормальную жизнь!
— Больше ничем не могу помочь.
— Не МОЖЕШЬ или не ХОЧЕШЬ?
— Не ХОЧУ, — честно ответил Павел. — Я не ХОЧУ, чтобы моя дочь видела, как ты унижаешь меня. Не ХОЧУ, чтобы она слышала твои оскорбления. Не ХОЧУ разрушать тот мир, который мы построили после смерти Ксении.
— Мир? Какой МИР? — взвилась Наталья Сергеевна. — Ты живёшь с чужим ребёнком в съёмной квартире над магазином!
— Мы счастливы.
— СЧАСТЛИВЫ? Без денег, без нормального жилья?
— У нас есть главное — любовь и взаимное уважение. То, чего никогда не было в твоём доме.
— Да что ты ПОНИМАЕШЬ в жизни! — закричала женщина. — Вечный идеалист! Мечтатель! Неудачник!
— Возможно. Но я спокойно сплю по ночам. А ты?
Наталья Сергеевна схватила со стола декоративную вазу и замахнулась.
— ПОСТАВЬ! — резко приказал Павел. — Это подарок Миланы на день рождения.
Женщина со стуком опустила вазу на место.
— Значит, чужой ребёнок тебе дороже родной матери?
— Милана не чужая. А ты… ты сама сделала себя чужой. Восемь лет назад, когда сказала, что у тебя больше нет старшего сына.
— Я была В ГНЕВЕ!
— Восемь лет — долгий гнев.
— Ты должен был ПЕРВЫМ пойти на примирение! Ты младше!
— Я приходил. Трижды. Ты не открывала дверь.
— КОГДА?
— Первый раз — через полгода после нашей ссоры. Второй — когда Ксения заболела. Третий — когда она умерла. Я хотел сообщить тебе.
— Я НЕ ЗНАЛА, что это ты!
— Знала. Я слышал, как ты говорила Златославу не открывать.
Наталья Сергеевна отвернулась к окну. За стеклом сгущались ранние декабрьские сумерки.
— У меня тогда были свои проблемы, — пробормотала она.
— У всех есть проблемы, мать. Но не все из-за них отказываются от детей.
— Я НЕ ОТКАЗЫВАЛАСЬ! Это ты от меня отказался! Женился на этой… учительнице! Не слушал моих советов!
— Твоих приказов.
— Я МАТЬ! Я имею право!
— Имела. Пока не отреклась от меня.
Дверь снова открылась. Вошёл высокий мужчина с седыми висками.
— Павел, прости, что вмешиваюсь, — сказал он. — Милана плачет. Говорит, какая-то женщина кричит на тебя.
— Спасибо, Елисей Маркович. Я сейчас поднимусь.
— А ВЫ кто такой? — набросилась на мужчину Наталья Сергеевна. — Какое право имеете вмешиваться в семейные дела?
— Я друг Павла. И крёстный Миланы.
— КРЁСТНЫЙ? Павел, ты окрестил ребёнка без меня?
— Мама, ты атеистка. Всегда была.
— Но я БАБУШКА!
— Нет, — твёрдо сказал Павел. — Ты не бабушка. Бабушкой была Ксения. Её мама. Которая признала нашу семью перед смертью и успела полюбить Милану.
— Родители этой твоей Ксении? Те, кто вас не принимал?
— Люди меняются. Некоторые. Когда Анна Петровна узнала, что дочь больна, она пришла. Просила прощения. Последние месяцы Ксении она была рядом. И после… помогала с Миланой.
— И где же она теперь, эта благодетельница?
— Умерла год назад. Инфаркт.
— Вот видишь! А я ЖИВАЯ! Я могу помогать!
— Чем? Упрёками? Скандалами? Унижением?
— Я ИЗМЕНЮСЬ!
— Нет, мам. Люди не меняются в шестьдесят лет.
— Мне пятьдесят восемь!
— Неважно. Ты не изменишься. Потому что не видишь своих ошибок. Для тебя всегда виноваты другие.
Елисей Маркович тактично отошёл к стеллажам, делая вид, что рассматривает книги.
— УХОДИТЕ! — крикнула ему Наталья Сергеевна. — Это личный разговор!
— Елисей Маркович, останьтесь, пожалуйста, — попросил Павел. — Мне нужен свидетель.
— СВИДЕТЕЛЬ? Для чего?
— Чтобы потом ты не рассказывала всем, что я тебя выгнал, избил и ограбил.
— Я бы НИКОГДА…
— Рассказывала же, что я украл у тебя деньги. Хотя это были мои накопления.
— Ты жил в МОЁМ доме!
— И платил за это. Больше, чем стоила комната в общежитии.
— Враньё!
— У меня сохранились квитанции. И расписки, которые ты заставляла меня писать.
Наталья Сергеевна молчала, тяжело дыша.
— Послушай, мам, — мягче сказал Павел. — Я дам тебе денег на первое время. Помогу устроиться в социальную гостиницу. Но жить с нами ты не будешь. Это моё окончательное решение.
— ДЕНЕГ? Подачку хочешь бросить?
— Помощь предлагаю.
— Засунь свою помощь… — женщина осеклась под взглядом Елисея Марковича. — Мне не нужны твои жалкие гроши!
— Как хочешь.
— Златослав ОТВЕТИТ за всё! — вдруг выкрикнула Наталья Сергеевна. — У меня есть на него компромат! Он думает, я не знаю про его делишки!
— Какие делишки?
— А вот УВИДИШЬ! Завтра же пойду куда следует! Пусть проверят его фирму! И квартиру отберут! Нечестно нажитую!
— Мама, не делай глупостей.
— Глупостей? Это СПРАВЕДЛИВОСТЬ! Он меня обманул, пусть получит по заслугам!
— Месть не принесёт тебе счастья.
— Зато принесёт УДОВЛЕТВОРЕНИЕ! И квартиру! Её же конфискуют, а мне как потерпевшей вернут!
— Так не работает законодательство.
— ПОСМОТРИМ! У меня есть доказательства! Документы! Он думал, я старая дура, ничего не понимаю! А я всё СОБИРАЛА!
Павел покачал головой:
— Делай, что считаешь нужным. Только потом не жалуйся.
— Не БУДУ! Получу своё и заживу как человек! А ты… ты ПОЖАЛЕЕШЬ! Когда я буду в своей квартире, не жди, что я тебя прощу!
— Я и не ждал и жду.
— И внучку свою не увидишь!
— Милана не твоя внучка. Ты сама это сказала.
— Я ПЕРЕДУМАЛА! Она моя внучка! И я буду за неё бороться!
— Попробуй. У тебя нет никаких прав на неё.
— Права БАБУШКИ!
— Ты не указана ни в каких документах. И свидетелей нашего разговора достаточно.
Наталья Сергеевна метнула злобный взгляд на Елисея Марковича.
— ВЫ! Вы во всём виноваты! Настроили моего сына против меня!
— Я познакомился с Павлом три года назад, — спокойно ответил мужчина. — К тому времени вы уже давно не общались.
— ЗАМОЛЧИТЕ! — взвизгнула женщина. — Сектанты! Извращенцы!
— Мам! — резко оборвал её Павел. — Хватит! Уходи. Немедленно.
— Я ПРИВЕДУ адвоката! У меня есть деньги на хорошего адвоката!
— Только что ты говорила, что пенсии не хватает.
— Найду! Займу! Украду, если надо!
— Вот это больше похоже на правду.
Наталья Сергеевна схватила сумку и направилась к двери.
— ТЫ ЕЩЁ ПОЖАЛЕЕШЬ, сын! Очень пожалеешь! Я тебе устрою такую жизнь!
— Пытайся.
— И эту девчонку твою отберут! Узнают, какой ты отец!
— УБИРАЙСЯ! — впервые повысил голос Павел. — Немедленно убирайся из моего магазина!
Женщина выскочила за дверь, громко хлопнув ею. Стекло задребезжало.
Елисей Маркович подошёл к Павлу и положил руку ему на плечо.
— Держись, друг.
— Спасибо, что пришёл.
— Милана прибежала, вся в слезах. Сказала, что какая-то страшная тётя обижает папу.
— Пойду к ней.
— Пойдём вместе. Я обещал ей какао с маршмеллоу.
Они поднялись в квартиру. Милана бросилась к Павлу, обняла.
— Папочка, кто эта злая женщина?
— Никто, солнышко. Просто человек из прошлого.
— Она больше не придёт?
— Не придёт.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Елисей Маркович готовил какао на кухне, а Павел сидел с дочерью на диване, читая ей любимую книгу. Но мысли его были далеко. Он думал о матери, о брате, о том компромате, о котором она говорила. Ничего хорошего из этого не выйдет.
На следующее утро Павел открыл магазин как обычно. Первым покупателем был Арсений Витальевич, преподаватель литературы из соседней гимназии.
— Павел, у вас есть новое издание «Мастера и Маргариты»? С комментариями Лосева?
— Должно прийти на следующей неделе.
— Отложите мне, пожалуйста.
День прошёл спокойно. Наталья Сергеевна не появлялась. Павел почти поверил, что она оставила свои попытки.
Через три дня позвонил незнакомый номер.
— Павел Андреевич? — спросил мужской голос.
— Да.
— Это Златослав. Ваш брат.
Павел помолчал.
— Здравствуй, Слава.
— Слушай… тут такое дело… Мать у тебя была?
— Была.
— И что рассказывала?
— Что ты её выгнал из квартиры.
— Это СЛОЖНО объяснить…
— Не надо. Мне всё равно.
— Нет, ты пойми! Она сама во всём виновата! Довела Виолетту до истерики! Устраивала скандалы каждый день!
— Зачем ты звонишь?
— Она что-нибудь говорила… про документы?
— Говорила.
— И?
— Сказала, что собирается идти с ними куда следует.
На том конце повисла тишина.
— Слава?
— Она не ПОНИМАЕТ, что делает! Если она пойдёт с этими бумагами… Там же не только про меня!
— А про кого ещё?
— Про отца. Про его бизнес. Там такое… В общем, если это всплывёт, проблемы будут у всех. И у неё тоже.
— Почему у неё?
— Потому что она ЗНАЛА! И молчала! И даже помогала иногда!
— Понятно.
— Павел, ты должен её остановить!
— Я? С чего бы?
— Ты же старший брат!
— Мы восемь лет не общались. И по твоей инициативе тоже.
— Это она так сказала? Это ОНА не хотела!
— Неважно. Я ей не указ.
— Но ты можешь попробовать!
— Нет, Слав. Разбирайтесь сами.
— Да ты ПОНИМАЕШЬ, что будет? Если это дойдёт до прокуратуры…
— Надо было думать раньше.
— Самодовольный гад! Весь в мать!
— Интересное сравнение, учитывая, что это ты был её любимчиком и выгнал из квартиры.
— БЫЛ! А теперь она меня ненавидит!
— Взаимно, судя по всему.
***
Наталья Сергеевна всё же пошла в полицию с компроматом, надеясь вернуть квартиру, но расследование вскрыло махинации покойного Виктора Степановича, в которых она была соучастницей — квартиру у Златослава конфисковали, но её саму обязали выплатить часть компенсаций пострадавшим, лишив последних сбережений. Златослав, потеряв всё и проклиная мать, уехал в Новосибирск и разорвал с ней связь, а Наталья Сергеевна после нервного срыва оказалась в психиатрической больнице, откуда писала Павлу письма, которые он не открывал. А Павел был счастлив с Миланой — они каждый вечер читали книги, пекли печенье, ходили в кино, и однажды в магазин зашла Ольга, учительница музыки из соседней школы, которая стала заходить всё чаще, сначала за книгами, потом — на чай после закрытия, а через год Милана, сияя, спросила: «Папа, а Оля может стать моей новой мамой?» — и Павел, глядя на улыбающуюся женщину рядом, понял, что жизнь даёт второй шанс тем, кто умеет прощать, отпускать прошлое и открывать сердце настоящему счастью.
