Я поливала цветы на балконе, когда услышала знакомый голос Виктора за тонкой перегородкой. Он разговаривал с соседом Петровичем, и в его интонации было что-то такое довольное, самодовольное, что заставило меня замереть с лейкой в руках.
— Да я всё уже решил, — говорил муж, и я слышала, как он прикуривает сигарету. — Подам на развод через месяц. Алинка уже согласилась съехаться.
Алинка. Его секретарша, двадцатипятилетняя блондинка с наивными глазами и силиконовой грудью. Я знала о ней уже полгода, но надеялась, что это просто кризис среднего возраста, что пройдёт.
— А жена? — спросил Петрович. — Елена же хорошая женщина, столько лет с тобой.
Виктор рассмеялся — коротко, зло.
— Жене не достанется ни копейки! У нас брачный контракт. Всё моё так и останется моим.
Лейка выскользнула из рук и с грохотом упала на кафельный пол балкона. Брачный контракт? Какой ещё контракт? Мы никакого контракта не подписывали. Или…
И тут меня пронзило воспоминание. Двадцать лет назад, за неделю до свадьбы. Виктор привёз какие-то бумаги из банка.
— Лен, подпиши тут, — сказал он тогда. — Для кредита на машину нужно. Формальность.
Я подписала не глядя. Доверяла. Любила. Была счастлива, что выхожу замуж за успешного бизнесмена.
— Хитро ты придумал, — хихикнул Петрович.
— А что? — Виктор затянулся. — Я не дурак. Горбачусь как проклятый, строю бизнес, а она что? Сидит дома, цветочки поливает. Думает, что я ей половину отдам?
За балконной перегородкой продолжался их мерзкий смех, а я стояла и чувствовала, как мир рушится у меня под ногами. Двадцать лет брака. Двадцать лет я вела его дом, рожала и воспитывала дочь, отказалась от карьеры ради семьи. А он… он планировал это с самого начала.
Босиком, не обращая внимания на осколки лейки, я вошла в квартиру. В гостиной на журнальном столике лежали его документы — он вечно разбрасывал бумаги где попало. Дрожащими руками я стала их перебирать. Договоры, справки, счета… И вот он. Брачный контракт. Моя подпись внизу — размашистая, доверчивая.
Виктор вошёл с балкона, увидел меня с документом в руках.
— А, подслушивала? — он даже не выглядел смущённым. — Ну и отлично, не придётся объяснять.
— Ты обманул меня, — мой голос дрожал. — Сказал, что это для банка.
— Я сказал, что нужно подписать. А ты подписала. Твои проблемы, что не читаешь, что подписываешь.
Он развалился в кресле, закинул ногу на ногу. На лице — довольная ухмылка.
— Ты… ты планировал это с самого начала? — я не могла поверить. — Двадцать лет обмана?
— Да какой обман? — он махнул рукой. — Я тебя содержал, обеспечивал. А теперь хочу жить по-другому. С молодой, красивой женщиной.
— А я что, старая корова?
— А ты посмотри в зеркало. Сорок лет, морщины, лишний вес. Думаешь, мне с тобой интересно?
Каждое его слово било как пощёчина. Я смотрела на человека, с которым прожила полжизни, и не узнавала. Когда он стал таким жестоким? Или всегда был, а я не замечала?
— Собирай вещи, — сказал он, вставая. — Завтра приеду с Алиной, покажу ей дом. Она будет здесь хозяйкой.
На кухне что-то шипело — я забыла выключить чайник. Звук смешался с шумом в голове, с пульсацией в висках. Мне хотелось кричать, плакать, бить посуду. Но вместо этого я тихо спросила:
— А Катя? Дочь твоя родная.
— Катя взрослая, у неё своя жизнь. Разберётся.
Он ушёл в спальню, а я осталась стоять посреди гостиной с брачным контрактом в руках. Документ, который перечеркнул мою жизнь.
Следующие две недели стали настоящим адом. Виктор не просто готовился к разводу — он словно мстил мне за все годы совместной жизни. Утром за завтраком он демонстративно показывал фотографии Алины на телефоне.
— Смотри, какая красотка, — говорил он, жуя бутерброд. — И умная. Институт с красным дипломом закончила.
— А я, значит, дура? — не выдерживала я.
— А ты что умеешь? Борщ варить и цветочки поливать.
Каждое утро начиналось с новых унижений. Он отменил мою банковскую карту — «зачем тебе моя деньги тратить?». Продал мою машину, сказав, что «скоро она всё равно не понадобится». При друзьях открыто обсуждал развод, представляя меня как обузу, от которой наконец-то избавится.
Хуже всего было, когда он привёз Алину «посмотреть дом». Девчонка ходила по комнатам с видом хозяйки, переставляла мои вещи, обсуждала с Виктором, что «надо будет поменять».
— Обои в спальне слишком тёмные, — щебетала она. — И мебель старая какая-то. Давай всё обновим?
— Конечно, малыш, — Виктор гладил её по волосам. — Что скажешь, то и сделаем.
Я сидела на кухне, пила чай и слушала, как они планируют мою жизнь. Алина предложила превратить мою швейную комнату в гардеробную, а кабинет — в детскую «на будущее».
— А где будет жить бывшая жена? — спросила она, и в её голосе не было ни капли сочувствия.
— А это не наши проблемы, — ответил Виктор. — У неё есть сестра, к ней и поедет.
Моя сестра жила в однокомнатной хрущёвке в другом районе. Я представила, как буду ютиться у неё на раскладушке, и стало тошно.
— Мам, что происходит? — позвонила Катя из Петербурга. — Папа странно разговаривает. Говорит, что вы разводитесь.
— Всё нормально, солнышко, — соврала я. — Просто… сложный период.
— Хочешь, я приеду?
— Не надо, у тебя сессия. Учись.
Как я могла объяснить дочери, что её отец — подлец? Что он планировал бросить нас ещё до её рождения?
Вечерами я лежала в постели и слушала, как Виктор разговаривает по телефону с Алиной. Он был с ней нежным, заботливым — таким, каким не был со мной последние годы.
— Скоро, малыш, всё решится, — шептал он в трубку. — Ещё немного, и мы будем жить вместе.
Я обратилась к юристу — тому самому, который оформлял когда-то Виктору документы на бизнес. Пожилой мужчина внимательно изучил брачный контракт, покачал головой.
— К сожалению, Елена Михайловна, документ составлен юридически грамотно. При разводе всё имущество, включая дом и бизнес, остаётся за супругом.
— Но я же не знала, что подписываю!
— Доказать это будет сложно. Прошло Двадцать лет.
— А алименты?
— При наличии брачного контракта алименты на супругу не предусмотрены. Только на несовершеннолетних детей, но ваша дочь уже взрослая.
Я вышла из юридической консультации как в тумане. Значит, всё. Двадцать лет жизни — и я остаюсь ни с чем. Без дома, без денег, без будущего.
Дома меня ждал сюрприз — Виктор упаковывал мои вещи в коробки.
— Что ты делаешь?
— Помогаю собираться. Завтра Алина переезжает, места много нужно.
Он складывал мои платья, книги, фотографии — всю мою жизнь — в картонные коробки из-под бананов.
— Это моя фотография с мамой! — возмутилась я, вырывая рамку из его рук.
— А дом мой, — он усмехнулся. — Всё, что в нём, тоже моё. Контракт почитай.
Той ночью я не спала. Сидела на кухне, пила чай и думала о том, что жизнь кончена. В сорок лет остаться ни с чем — это ли не крах?
Утром позвонили из турагентства — Виктор заказал тур на Мальдивы. На двоих. Медовый месяц с новой любовью.
— Мужу передать что-нибудь? — спросила девушка-оператор.
— Передайте, что он свинья, — сказала я и повесила трубку.
Спасение пришло оттуда, откуда не ждала. Позвонила моя подруга Марина, с которой мы учились в институте, а потом потеряли связь на годы.
— Лена, я слышала про ваш развод. Мне Светка Иванова рассказала. Ты как?
— Плохо, — честно призналась я. — Очень плохо.
— Слушай, а помнишь, у нас на курсе был Андрей Комаров? Он теперь адвокат, специализируется на семейном праве. Очень хороший, говорят. Хочешь, дам его номер?
Я записала телефон, но звонить не решалась. На консультацию к адвокату нужны деньги, а у меня их нет. Виктор отрезал все финансовые каналы.
Звонок Кати решил всё.
— Мам, я еду домой, — сказала дочь. — У меня каникулы начались, а ты говоришь какую-то ерунду про «сложный период». Хватит меня как дурочку держать.
Она приехала вечером, увидела коробки с моими вещами, Викторовы приготовления к новой жизни — и взбешенно: — Папа, ты совсем ох*ел?
— Катя, не выражайся, — попытался урезонить её отец.
— А что, по-другому не дойдёт? Ты маму из дома выгоняешь ради какой-то малолетки?
— Это взрослое решение взрослых людей…
— Да пошёл ты! — дочь была в ярости. — Мама полжизни на тебя угробила, дом вела, меня растила, от карьеры отказалась. А ты её на улицу?
Виктор попытался объяснить про брачный контракт, но Катя его не слушала.
— Мам, собирайся. Едем к адвокату. Немедленно.
— Катюш, у меня денег нет…
— А у меня есть. Стипендия, подработка — сэкономила на твой подарок. Теперь потрачу на адвоката.
На следующий день мы сидели в кабинете Андрея Комарова. Он изменился за эти годы — постарел, появились седины, но глаза остались такими же умными и добрыми.
— Елена, я помню тебя, — улыбнулся он. — Ты была лучшей на курсе по правоведению. Как же ты так попалась?
Я рассказала всё — про обман с подписанием, про Двадцать лет обмана, про то, что думала, будто подписываю кредитные документы.
Андрей внимательно изучил брачный контракт, делал пометки на полях.
— Знаешь, есть одна зацепка, — сказал он наконец. — Статья 179 Гражданского кодекса. Сделка, совершённая под влиянием обмана, может быть признана недействительной.
— Но как доказать?
— Нужны свидетели того, что муж сознательно ввёл тебя в заблуждение. Кто-то должен был присутствовать при подписании или знать о его планах.
Я напряжённо думала. Двадцать лет прошло…
— А банк! — вдруг осенило меня. — Мы подписывали контракт в банке, при сотрудниках. Виктор говорил им, что это кредитные документы. Может, кто-то помнит?
— Вот это мысль, — оживился Андрей. — Банковские сотрудники — это серьёзные свидетели. А ещё нужно поднять все документы того периода. Возможно, остались записи переговоров, заявки на кредит…
Мы поехали в банк — тот самый, где двадцать лет назад я подписала свой приговор. К счастью, он не закрылся, даже офис остался тот же.
Менеджер, пожилая женщина, внимательно выслушала нашу просьбу.
— Фамилия какая была?
— Ковалёва. Елена Ковалёва. Муж — Виктор Ковалёв.
Она что-то искала в компьютере, хмурилась.
— А, вот! Помню этого мужика. Такой наглый был, требовал, чтобы жена подписала, не читая. Говорил — «какая разница, всё равно для кредита». А я смотрю — контракт брачный. Даже предупредить хотела, но он на меня так посмотрел… Ну и подумала — их семейные дела.
— Вы можете это подтвердить в суде? — спросил Андрей.
— Конечно. У нас же есть правило — всегда объяснять клиентам суть документов. А тут мужчина специально просил этого не делать. Я это помню, потому что неэтично было.
Когда мы вышли из банка, у меня кружилась голова. Значит, есть надежда? Значит, не всё потеряно?
— Теперь нужно подавать иск о признании брачного контракта недействительным, — сказал Андрей. — Дело не простое, но шансы есть.
Дома нас ждал взбешённый Виктор. Оказывается, из банка ему позвонили — попросили подтвердить некоторые данные по старым договорам.
— Ты что, решила со мной воевать? — набросился он на меня. — Думаешь, какой-то адвокатишка поможет? Я потрачу на юристов столько, сколько ты за всю жизнь не заработаешь!
— А мне помогать будет не только адвокатишка, — спокойно сказала Катя. — Мне друзья в соцсетях помогают. Уже полгорода знает, какой ты подлец. И Алинка твоя тоже знает — я ей всё рассказала.
Лицо Виктора стало красным.
— Что ты наделала?!
— Правду сказала. Что ты женился по расчёту, двадцать лет обманывал маму, а теперь выгоняешь на улицу. Она, кстати, очень удивилась. Думала, ты порядочный человек.
Виктор схватился за телефон, стал звонить Алине. Но та не отвечала.
Судебное заседание длилось три часа. Виктор привёл своего адвоката — дорогого, в костюме за сто тысяч рублей. Но факты оказались сильнее денег.
Банковский сотрудник подтвердил, что Виктор сознательно скрывал от жены суть документа. В деле появились и другие свидетельства — записи телефонных разговоров с банком, где он просил «оформить всё быстро, чтобы жена не вникала в детали».
— Ответчик преднамеренно ввёл истицу в заблуждение относительно характера подписываемого документа, — заключил судья. — Брачный договор признается недействительным. Имущество подлежит разделу согласно законному режиму — пятьдесят на пятьдесят.
Виктор был бледен как стена. Его адвокат что-то шептал ему на ухо, но он не слушал.
После суда я вышла на улицу и впервые за месяцы глубоко вдохнула. Солнце казалось ярче, воздух — чище. Рядом стояла Катя с букетом цветов.
— Мам, мы победили! — обняла она меня.
— Мы победили, — повторила я, ещё не веря.
Алина так и не вернулась к Виктору. Как выяснилось позже, она встречалась одновременно с тремя мужчинами — выбирала самого перспективного. Когда стало ясно, что Виктор теряет половину состояния, она быстро переключилась на более надёжный вариант.
Дом пришлось продать — слишком болезненными были воспоминания. На свою долю я купила уютную двушку в новом районе. Впервые в жизни я выбирала обои, мебель, цвет стен — всё по своему вкусу.
Устроилась работать в рекламное агентство — оказалось, мой вкус и чувство стиля очень ценятся. Зарплата небольшая, но своя. Заработанная собственным трудом.
Через полгода встретила Виктора в супермаркете. Он выглядел постаревшим, усталым. Покупал полуфабрикаты и пиво.
— Как дела? — спросила я из вежливости.
— Нормально, — буркнул он, избегая взгляда.
— А Алина?
— Какая Алина? — он усмехнулся горько. — Она замуж вышла. За депутата. Говорит, он надёжнее.
Мне стало его жаль — на секунду. Потом я вспомнила его слова про «старую корову» и жалость прошла.
— Ну, бывай, — сказала я и пошла к кассе.
Дома меня ждали цветы — фиалки, которые я снова начала выращивать. На подоконнике стояли фотографии с Катей, книги, которые я наконец-то могла читать спокойно. На столе — чашка кофе, который я заваривала так, как мне нравится.
Простые вещи. Но они были мои. По-настоящему мои.
А вечером позвонил Андрей — спросил, как дела, не нужна ли помощь. В его голосе было что-то тёплое, заинтересованное. Мы договорились встретиться в выходные — просто поговорить, вспомнить студенческие годы.
Может быть, жизнь только начинается? В сорок лет это звучит странно, но почему бы и нет?
Я села к окну с чашкой чая и посмотрела на город. Где-то там живёт Виктор в своей однокомнатной квартире, жалеет о потерянном и, возможно, понимает цену своей подлости.
А я здесь. В своём доме. Со своими цветами и своим будущим.
И знаете что? Мне хорошо.
