Надя стояла у зеркала и смотрела на свое отражение. Глаза красные, губы дрожат. Опять слезы.
— Над, ты чего там копаешься? — крикнул Олег из кухни. — Мама ждет!
Она вытерла глаза рукавом халата. Вчера Анна Петровна опять устроила скандал из-за борща. Мол, соль не та, сметана кислая, вообще готовить не умеет. А Олег молчал. Как всегда.
— Иду уже!
Надя вошла в кухню. Свекровь сидела за столом, лицо каменное.
— Доброе утро, Анна Петровна.
— Что доброго-то? — буркнула та. — Кофе холодный. Хлеб черствый. Олежек, сынок, как ты это терпишь?
Олег не поднял глаз от телефона:
— Мам, да ладно тебе.
— Ладно? Твоя жена дом запустила! Смотри, пыль везде, окна грязные. В мое время женщины по-другому хозяйство вели.
Надя села за стол. Сердце колотится. Вчера до полуночи убирала, окна мыла на прошлых выходных.
— Я же все убрала…
— Убрала! — фыркнула Анна Петровна. — Тряпкой помахала и убрала. А вот раньше, когда Олежек со мной жил, у нас блеск был! Правда, сынок?
Олег пожал плечами:
— Мам, не начинай с утра.
— Я не начинаю! Я просто говорю правду. Вон, посуду небось вчера не помыла толком. А холодильник? Там все просрочено небось.
Надя встала, подошла к мойке. Руки трясутся. Взяла губку.
— Анна Петровна, посуда чистая. Проверьте сами.
— А я и проверю! — Свекровь поднялась, подошла. Взяла тарелку, поднесла к глазам. — Вот! Видишь? Пятно! И здесь тоже!
Надя посмотрела. Никаких пятен нет. Но спорить бесполезно. Всегда найдет к чему придраться.
— Переможу еще раз.
— Еще раз! — возмутилась Анна Петровна. — А надо было сразу нормально! Олежек, ты видишь это безобразие?
Олег поднял голову:
— Мам, успокойся. Над, помой еще раз и все.
— Я же всегда мою нормально…
— Не спорь, — отрезал муж. — Мама права. Надо аккуратнее.
Надя замолчала. Комок в горле. Опять она виновата. Всегда виновата.
Анна Петровна вернулась к столу:
— Вот и поговори с ней. А то распустилась совсем. В магазин ходит — вся накрашенная. Соседи спрашивают, куда это она такая нарядная? Стыдно мне!
— Мам, хватит уже, — устало сказал Олег.
— Не хватит! Жена должна дом держать, а не по улицам гулять! Вчера до девяти не было! Где шлялась?
Надя повернулась:
— Я работала. Дежурство до восьми.
— Работала! Небось с докторами этими… Олежек, ты подумай, что люди говорят!
— Анна Петровна, я фельдшер. На скорой работаю. Людей спасаю.
— Людей! — хмыкнула свекровь. — А мужа своего спасти не можешь! Смотри, какой Олежек худой стал! Не кормишь толком!
Надя опустила глаза. Каждый день одно и то же. Каждый божий день. Сил больше нет.
Надя вышла из квартиры. Дверь хлопнула. Ноги сами несли к автобусной остановке.
Телефон завибрировал. Олег.
— Алло.
— Над, ты куда ушла? Мама расстроилась.
— Олег, мне надо подумать.
— О чем думать? Приходи домой. Поговорим нормально.
— Нормально? — голос сорвался. — Олег, твоя мать меня унижает каждый день! А ты молчишь!
— Она пожилая уже. Характер такой. Терпи немного.
— Сколько терпеть-то? Шесть лет терплю! Больше не могу!
— Над, не выдумывай. Все нормально.
Она отключила телефон. Села на лавочку возле остановки. Люди проходили мимо. Обычная жизнь. А у нее что? Тюрьма какая-то.
Дома Анна Петровна уже ждала с новыми претензиями:
— Вот! Сбежала! Как последняя! Олежек, ты видел?
— Мам, отстань от нее.
— Отстану? Это она от нас отстанет должна! Разрушает нашу семью!
Надя прошла в спальню. Легла на кровать. Потолок серый, пятна от протечки. Когда-то они с Олегом хотели ремонт делать. Но потом Анна Петровна заболела, переехала к ним. И все. Жизнь закончилась.
Олег вошел через час:
— Над, ты чего расстроилась? Мама же не со зла.
— Не со зла? Олег, она меня ненавидит! С первого дня ненавидит!
— Глупости говоришь.
— Какие глупости? Вспомни свадьбу. Она при всех сказала — не подходишь ты моему сыну.
— Это давно было.
— Давно! А вчера что было? Позавчера? Каждый день одно и то же!
Олег сел на край кровати:
— Над, она старая уже. Болеет. Где ей жить?
— Я не против, чтобы жила! Но зачем меня травить?
— Не травит она тебя. Привык бы.
— Привыкнуть? — Надя села. — Олег, ты меня слышишь вообще? Я устала! Сил нет больше!
— Что ты хочешь? Мать на улицу выгнать?
— Хочу, чтобы ты меня защитил! Хоть раз защитил!
Олег помолчал:
— Она мать моя.
— А я кто? Чужая?
— Ты жена. Должна понимать.
Надя встала. Подошла к шкафу. Достала сумку.
— Что делаешь?
— Ухожу.
— Куда ухожу?
— Не знаю. Но отсюда ухожу.
Олег вскочил:
— Над, ты что? Совсем с ума сошла?
— С ума? Может, и с ума. Но здесь больше не останусь.
Она складывала вещи в сумку. Руки дрожат, но решение принято.
— Над, остановись! Поговорим по-человечески!
— Поговорим? Шесть лет говорим! Толку ноль!
Анна Петровна появилась в дверях:
— Что тут за шум? Олежек, что случилось?
— Мать, отойди.
— Как отойди? Что она делает?
— Собираюсь, — сказала Надя. — Свободными будете.
— Вот это правильно! — обрадовалась свекровь. — Наконец-то! Олежек, пусть уходит!
Олег посмотрел на мать. Потом на жену:
— Над, не делай глупостей.
— Глупостей? — Надя захлопнула сумку. — Глупость была жить здесь так долго.
— Мам, уйди из комнаты, — сказал Олег.
— Почему я должна уходить? Это мой дом!
— Мам!
Анна Петровна нехотя вышла.
— Над, давай спокойно. Куда ты пойдешь? Денег у тебя нет.
— Найду где жить. Работаю же.
— На скорой копейки платят.
— Обойдусь.
Надя взяла сумку. Олег загородил дорогу:
— Над, останься. Поговорю с матерью.
— Говорил уже. Толку ноль.
— Попробую еще раз.
— Олег, поздно уже.
Она обошла мужа. Вышла в коридор. Анна Петровна стояла у двери:
— И правильно делаешь! Нечего было чужих сыновей от матерей отбивать!
Надя не ответила. Открыла входную дверь.
— Над! — крикнул Олег.
Она обернулась. Муж стоял в коридоре. Лицо растерянное.
— Что?
— Позвонишь?
— Не знаю.
Дверь захлопнулась.
Квартира на окраине. Однушка за двенадцать тысяч. Обои ободранные, мебель старая. Но своя. Никто не орет, не придирается.
Надя сидела на продавленном диване, смотрела в окно. Третья неделя одна. Телефон молчит. Олег звонил первые дни, просил вернуться. Потом перестал.
Деньги кончались быстро. Зарплата на скорой смешная. Еда, коммуналка, аренда. Считала каждую копейку.
В магазине стояла у молочного отдела. Творог хотелось, но дорого. Взяла кефир подешевле.
— Надька? Ты что ли?
Обернулась. Лена из больницы. Работали вместе лет пять назад.
— Лен! Привет!
— Надь, ты как? Слышала, развелась?
— Ага. Живу теперь одна.
— Как дела? Внешне не очень…
Надя посмотрела на себя. Джинсы старые, кофта линялая. Волосы небрежно собраны. Да, не красавица.
— Нормально все.
— Надь, не ври. Видно же. Работаешь где?
— На скорой. Ночные смены беру.
— Тяжело небось?
— Привыкну.
Лена помолчала:
— Слушай, хочешь в нашу компанию? Мы в фитнес ходим. И в походы иногда. Скидываемся, ездим на выходные.
— Лен, у меня денег нет на фитнес.
— Да ладно! Абонемент копейки стоит. А в походы вообще дешево. Зато люди хорошие.
Надя покачала головой:
— Не, я домоседка.
— Дома сидеть будешь до старости? Надь, тебе пятьдесят восемь, не восемьдесят! Жить надо!
Дома Надя думала о разговоре. Фитнес… Давно не занималась спортом. В браке некогда было. Анна Петровна постоянно что-то требовала.
Через неделю все-таки пришла в спортзал. Зеркала везде. Посмотрела на себя — ужас. Фигура расплылась, осанка плохая. Молодые девчонки рядом порхают, а она как мешок.
Тренер подошла:
— Первый раз?
— Да. Давно не занималась.
— Ничего. Начнем с простого. Как зовут?
— Надежда.
— Я Света. Пойдем, покажу упражнения.
Через месяц стало легче. Мышцы болели, но настроение лучше. Лена затащила в поход выходного дня. Сначала отказывалась — стыдно. Все молодые, а она старуха.
— Надь, хватит комплексовать! Едем!
Автобус, лес, костер. Народ веселый, простой. Не спрашивают про личную жизнь. Поют под гитару, смеются. Надя сидела в сторонке, слушала.
— Тетя Надь, чего грустная? — подсел парень лет тридцати. — Сергей меня зовут.
— Да так. Устала немного.
— От чего устать? Мы же отдыхаем!
— Отвыкла от людей.
— А надо привыкать! Жизнь интересная штука, если не прятаться.
Постепенно втянулась. Каждые выходные куда-то ездили. То в Коломну, то в Тулу, то просто в лес. Фотографировались, ели шашлыки, болтали до ночи.
Дома стало легче. Квартирка та же убогая, но не давила. Появились планы. В следующий поход, на следующую тренировку.
В зеркале отражение менялось. Подтянулась, выпрямилась. Волосы постригла, покрасила. Джинсы купила новые, кофточку яркую.
Лена довольная:
— Надь, ты красотка стала! Не узнать!
— Ерунда говоришь.
— Какая ерунда? Мужики в походе все на тебя смотрят!
— Лен, мне уже за пятьдесят.
— И что? Жизнь только начинается!
На работе тоже заметили. Коллеги удивлялись:
— Надя, ты что, влюбилась? Светишься вся!
— Да нет. Просто настроение хорошее.
А настроение действительно было хорошее. Впервые за много лет. Никто не пилит, не придирается. Живешь как хочешь.
Олег звонил иногда:
— Над, как дела?
— Нормально.
— Может, встретимся? Поговорим?
— О чем говорить, Олег?
— Ну… Может, еще не поздно все исправить?
— Поздно.
— Мама постарела. Болеет часто.
— Мне жаль. Но это не мои проблемы.
— Над, мы же столько лет вместе…
— Были вместе. Теперь нет.
Трубку клала спокойно. Без злости, без обиды. Просто констатировала факт.
Через два года получила приглашение. Свадьба у Олегиной племянницы. Сначала хотела выбросить. Зачем ей эти люди?
Но потом подумала. А почему бы и нет? Посмотрят на новую Надю. Удивятся небось.
Ресторан на Тверской. Надя вошла и оглядела зал. Нарядные столы, живые цветы, музыка. Свадьба Машки, Олегиной племянницы.
— Девушка, вы к нам? — подошла официантка.
— На свадьбу Кореневых.
— Проходите, пожалуйста.
Надя шла между столиками. Платье новое, синее, по фигуре. Туфли на каблуке. Волосы уложены, макияж аккуратный. Чувствовала себя уверенно.
— Надька? — услышала голос за спиной.
Обернулась. Тетя Вера, Олегина сестра.
— Вер, привет!
— Надь! Не узнала! Ты что, помолодела лет на десять?
— Спасибо. Как сама?
— Да ничего. А ты! Красотища! Где сидишь?
Нашли место за одним столом. Народ собирался, знакомые лица. Все здоровались, удивлялись, расспрашивали.
— Надя, как живешь? — спросила Лариса, Машкина мама.
— Отлично живу. Работаю, путешествую.
— Путешествуешь? Куда ездила?
— В Карелию недавно. На Байкал хочу следующим летом.
— Одна что ли?
— С друзьями. У нас компания хорошая.
— Молодец! — восхитилась Лариса. — А мы все дома сидим.
В углу зала увидела Олега. Сидел с молодой женщиной. Жена новая, наверное. Постарел, располнел. Лысина больше стала.
Рядом с ними Анна Петровна. Сгорбилась, седая вся. Смотрела по сторонам недовольно.
— Надь, Олег тебя увидел, — шепнула Вера. — Глаза вытаращил.
— Пусть смотрит.
Музыка заиграла, молодые вошли. Все встали, аплодировали. Надя тоже хлопала, улыбалась. Хорошая свадьба, веселая.
После первого тоста Анна Петровна подошла к их столу:
— Надежда? Ты что тут делаешь?
— Здравствуйте, Анна Петровна. Машу поздравить пришла.
— Понятно. — Свекровь оглядела ее с ног до головы. — Вырядилась. На мужиков охотишься небось?
— Анна Петровна, я просто гость на свадьбе.
— Гость! Развелась и гуляешь теперь. А Олежек мучается.
— Анна Петровна, — встала Вера. — Хватит уже. Праздник все-таки.
— Какой праздник! Она семью разрушила! Сына моего бросила!
— Мама, отойди, — появился Олег. — Здравствуй, Надь.
— Привет, Олег.
Он смотрел растерянно. Жена новая стояла рядом, лицо кислое.
— Ты… хорошо выглядишь.
— Спасибо.
— Может, потом поговорим? Наедине?
— О чем говорить, Олег?
— Ну… Вообще. Как дела, как жизнь.
— Жизнь отличная. Извини, мне к столу пора.
Олег постоял, ушел. Анна Петровна фыркнула:
— Выпендривается! Небось копейки в кармане нет!
— Мама, пойдем, — новая жена взяла свекровь под руку. — Не портите себе настроение.
— Не порчу! Правду говорю!
Их увели. Надя села, выпила шампанского.
— Надь, ты молодец, — сказала Вера. — Держишься достойно.
— А как еще? Скандалить на свадьбе?
— Многие бы не выдержали. Анка Петровна совсем неуправляемая стала.
— Это не мои проблемы, Вер.
Вечер шел весело. Танцевали, пели, смеялись. Надю приглашали мужчины, она не отказывалась. Танцевала легко, с удовольствием.
— Надежда Михайловна, — подошел племянник жениха. — Можно пригласить?
— Конечно, Дима.
Кружились под медленную музыку. Народ смотрел одобрительно.
— Вы так красиво танцуете, — сказал Дима. — И выглядите потрясающе.
— Спасибо, милый.
— А я думал, вы намного старше. Вы ровесница моей мамы, а выглядите моложе.
Надя засмеялась:
— Льстец.
— Честное слово! Мама дома сидит, стареет. А вы такая энергичная!
После танца подошла Лариса:
— Надь, все спрашивают про тебя. Машка хочет познакомиться поближе.
— Да ладно, Лар. Я же бывшая родственница.
— Какая бывшая! Мы тебя любили. Анка Петровна одна буйная была.
К концу вечера Олег снова подошел:
— Надь, дай номер телефона.
— Зачем, Олег?
— Позвонить хочу. Поговорить нормально.
— О чем говорить?
— Надь, я понял… Мать действительно перегибала. Может, не поздно все исправить?
Надя посмотрела на него внимательно. Усталое лицо, грустные глаза. Новая жена стояла поодаль, смотрела настороженно.
— Олег, поздно. У тебя новая семья, у меня новая жизнь.
— Но мы же…
— Мы были счастливы? Честно?
Олег помолчал:
— Может быть, теперь получится.
— Не получится. И не надо.
Надя взяла сумочку, попрощалась со всеми. Выходила из ресторана легко, не оглядываясь.
На улице дышалось свободно. Машину вызвала, села, откинулась на сиденье. Вечер удался. Показала всем новую себя. Доказала — жизнь продолжается.
Завтра снова работа, тренировка, друзья. Планы на выходные, поездка в следующем месяце. Никто не будет пилить, критиковать, унижать.
Дома заварила чай, села у окна. Город светился огнями. Где-то там Олег с женой и Анной Петровной. Пусть живут как хотят.
А она свободна. В пятьдесят восемь начала новую жизнь. И эта жизнь — ее.
