Юля замерла с документами в руках. Три года декрета, бессонные ночи, отказ от карьеры — и вот такая благодарность.
— То есть воспитание твоей дочери — это не труд? — она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от возмущения.
— МОЯ дочь? — Андрей презрительно усмехнулся. — Это НАША дочь. И не надо делать из себя мученицу. Ты сама захотела сидеть дома.
— Сама захотела? Ты же настаивал, что нянька — это лишние траты!
— Потому что моя зарплата позволяла содержать семью. А теперь ты хочешь половину всего, что я заработал, пока ты развлекалась с ребёнком в песочнице.
Юля посмотрела на мужчину, за которого вышла замуж пять лет назад. Успешный менеджер в строительной компании, обаятельный, уверенный в себе. Тогда ей казалось, что она вытянула счастливый билет.
— Развлекалась? Андрей, ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Прекрасно понимаю. Ты жила на всём готовом. Квартира, машина, отдых — всё оплачивал я. А теперь решила ОБОДРАТЬ меня как липку.
В дверь детской заглянула трёхлетняя Маша:
— Мама, почему папа кричит?
— Всё хорошо, солнышко. Иди играй, — Юля погладила дочку по голове.
Когда девочка ушла, Андрей продолжил:
— И не надо при ребёнке разыгрывать спектакли. Алименты я платить буду, но только минималку. И никаких дополнительных выплат тебе лично.
— У меня есть право на половину совместно нажитого имущества.
— Какого СОВМЕСТНО? — он ударил кулаком по столу. — Я пахал как проклятый, делал карьеру, а ты что? Пюрешки варила?
— Я отказалась от работы в рекламной компании ради семьи. У меня был контракт на должность арт-директора.
— Ой, не смеши! Арт-директор! Рисовалка для буклетов — вот кем ты была. И зарплата у тебя была копеечная.
— Сто двадцать тысяч — это копейки?
— По сравнению с моими тремястами — да.
Юля достала из папки ещё один документ:
— Твоя официальная зарплата — восемьдесят тысяч. Остальное ты получал в конвертах.
— И что? Докажи!
— А вот наша квартира за тридцать миллионов. Интересно, как ты объяснишь судье, откуда такие деньги при официальной зарплате?
Андрей побледнел:
— Ты что, шантажировать меня вздумала?
— Я просто хочу справедливости. Три года я полностью посвятила себя ребёнку и дому, пока ты строил карьеру. Готовила, стирала, убирала, водила Машу по врачам, не спала ночами…
— Все женщины это делают! И не ноют!
— Все женщины имеют право на компенсацию при разводе.
— НИКАКОЙ компенсации не будет! — заорал Андрей. — Максимум — алименты. И квартиру я оставлю себе, она на меня оформлена.
— Приобретена в браке.
— Докажи, что не на мои добрачные средства куплена.
— Твои добрачные средства — это кредитная карта с долгом в двести тысяч, который я помогла тебе закрыть из своих накоплений.
— Бред! Никаких доказательств у тебя нет.
Юля молча достала распечатки банковских переводов. Андрей выхватил листы, пробежал глазами и швырнул обратно:
— Это ничего не значит. Ты мне одолжила, я вернул.
— Где документы о возврате?
— Да пошла ты! Не получишь ничего! ВООБЩЕ НИЧЕГО! Даже Машку не дам тебе!
— Попробуй только, — голос Юли стал ледяным. — У меня есть записи, как ты приходил пьяный, как кричал на ребёнка…
— Не было такого!
— Камера в детской говорит обратное.
— Ты… ты снимала меня?!
— Я установила видеоняню для безопасности дочери. А то, что там оказались записи твоих пьяных выходок — это побочный эффект.
Андрей вскочил, опрокинув стул:
— Да ты просто… ты специально всё подстроила! Решила развестись и ограбить!
— Я решила развестись, когда узнала про твою любовницу. Кстати, Светлана в курсе, что ты женат?
— Откуда ты…
— Соседка видела, как вы целовались в твоей машине. А потом я проверила твои расходы по карте. Рестораны, ювелирный магазин, нижнее белье… Всё в те дни, когда ты якобы был в командировках.
— Это… это для тебя было!
— В командировке в Сочи? Где ты был со Светланой? У меня есть фото из отеля.
Андрей рухнул на стул:
— Откуда?
— Твой коллега Игорь отдыхал там же. Случайно встретил вас в ресторане.
— Предатель…
— Он просто честный человек. В отличие от тебя.
— Юля, давай поговорим спокойно…
— Теперь ты хочешь говорить спокойно? После того, как назвал воспитание ребёнка развлечением?
— Я погорячился…
— НЕТ. Ты показал своё истинное лицо. Знаешь, я даже рада, что всё так вышло. Иначе я бы и дальше жила с человеком, который меня не уважает.
— Я уважаю тебя!
— Человек, который уважает, не кричит, что жена-домохозяйка — паразит.
— Я не говорил «паразит»!
— Но думал. Твои слова про «развлечения в песочнице» это ясно показали.
В комнату снова заглянула Маша:
— Мама, я кушать хочу.
— Сейчас, милая. Папа уже уходит.
— Папа уходит? А когда придёт?
Андрей хотел что-то сказать дочери, но Юля его опередила:
— Папа будет приходить в гости. По выходным.
— Почему в гости? Папа же тут живёт!
— Теперь папа будет жить в другом месте. Но он тебя любит и будет навещать.
— Не хочу, чтобы папа уходил! — Маша заплакала.
Андрей подхватил дочь на руки:
— Солнышко моё, папа никуда не денется. Просто… просто папе нужно пожить отдельно. Для работы.
— А потом вернёшься?
— Конечно, — соврал он, глядя на Юлю.
Когда Маша успокоилась и ушла на кухню, Андрей прошипел:
— Видишь, что ты делаешь? Ребёнок страдает!
— Ребёнок страдает из-за твоего предательства. Не переворачивай всё с ног на голову.
— Юля, давай попробуем сохранить семью. Ради Маши.
— Семью, где отец изменяет, а мать не уважают? Прекрасный пример для дочери.
— Я исправлюсь!
— Поздно. Документы на развод я уже подала. И исковое заявление о разделе имущества тоже.
— Я буду судиться! Не отдам тебе ни копейки!
— Судись. У меня доказательств достаточно.
— Откуда деньги на адвоката? — подозрительно прищурился Андрей.
— Мама дала.
— А, ну конечно! Мамочка! Небось она тебе и в голову вбила эти идеи о разводе!
— Мама вообще была против развода. Говорила, терпи ради ребёнка. Но когда узнала про измену и твоё отношение ко мне, сама предложила помощь.
— Твоя мать всегда меня недолюбливала!
— Неправда. Она очень хорошо к тебе относилась. Пока ты не начал унижать её дочь.
— Да не унижал я!
— «Сидение с ребёнком — не повод требовать денег». Это не унижение?
— Это факт!
— Это ПЛЕВОК в лицо всем матерям. Знаешь, сколько стоит няня на полный день? Пятьдесят тысяч минимум. Домработница — ещё тридцать. Повар — двадцать. Это сто тысяч в месяц. За три года — три миллиона шестьсот тысяч. Где мои деньги, Андрей?
— Что за бред?
— Это не бред, это математика. Я выполняла функции няни, домработницы и повара. Бесплатно. А ты ещё смеешь говорить, что я ничего не делала?
— Это твои материнские обязанности!
— И твои отцовские тоже. Но ты их не выполнял. Когда последний раз ты укладывал Машу спать? Читал ей сказку? Водил к врачу?
— Я работал!
— И я работала. Дома. Круглосуточно. Без выходных и отпусков.
— Не преувеличивай!
— Напомнить, как ты уехал в командировку, когда у Маши была температура сорок? Или как отказался взять больничный, когда я попала в больницу с аппендицитом?
— Это были важные проекты!
— Важнее семьи?
— Эти проекты кормили семью!
— А я, значит, воздухом питалась? Моя работа ничего не стоила?
— Твоя работа… — Андрей запнулся.
— Договаривай. Моя работа матери и жены ничего не стоит. Так ты считаешь?
— Я ценю то, что ты делала.
— НЕТ. Если бы ценил, не говорил бы таких слов. Знаешь что? УБИРАЙСЯ. Вещи я тебе соберу, заберёшь завтра.
— Это мой дом!
— Это НАШ дом. И пока суд не решит иначе, здесь живу я с дочерью.
— Я не уйду!
— Уйдёшь. Или я вызову полицию и покажу видео, где ты пьяный орёшь на ребёнка. Думаю, в участке будет интересно узнать об этом.
— Ты… ты всё спланировала!
— Я защищаю себя и дочь. От человека, который нас не ценит.
Андрей встал, пошатнулся:
— Пожалеешь об этом. Я заберу всё. И Машку тоже.
— Попробуй. С твоими пьянками, изменами и серыми зарплатами далеко не уедешь.
— Откуда ты знаешь про серые зарплаты?
— Твой бухгалтер Марина — моя институтская подруга. Она, конечно, ничего не говорила прямо, но намекнула, где искать информацию.
— Она не имела права!
— Она ничего не разглашала. Просто сказала изучить налоговые декларации твоей фирмы. Очень познавательно.
— Ты сумасшедшая!
— Я защищаюсь. От тебя.
— Юля, послушай… давай решим всё мирно. Я дам тебе… миллион. И алименты. Хватит?
— Квартира стоит тридцать миллионов. Машина — три. Накопления — около пяти. Итого тридцать восемь. Половина — девятнадцать. И это не считая моральной компенсации.
— Моральной компенсации?! С какой стати?!
— За измену. За унижения. За то, что испортил мне жизнь.
— Я испортил?! Да я тебя содержал!
— А я обеспечивала тебе комфорт, уют и воспитывала твоего ребёнка. Мы квиты.
— НЕТ, не квиты! Ты должна быть благодарна!
— За что? За то, что ты изменял? За презрение? За крики?
— Я давал тебе всё!
— Кроме уважения и верности. А это важнее денег.
В дверь позвонили. Юля пошла открывать. На пороге стояли её родители и какой-то мужчина в строгом костюме.
— Добрый вечер, — сказал незнакомец. — Павел Сергеевич, адвокат. Юлия Владимировна, вы готовы?
— Да, готова.
— Что происходит? — Андрей вышел в коридор.
— Андрей Николаевич? — адвокат протянул папку. — Уведомление о подаче иска. И предписание покинуть квартиру до решения суда о разделе имущества.
— Что?! На каком основании?!
— На основании заявления о домашнем насилии. Психологическом и экономическом.
— Бред! Не было никакого насилия!
— Есть видеозаписи, свидетельские показания и заключение психолога о состоянии вашей супруги.
— Какого психолога?
— Я полгода хожу к психологу, — тихо сказала Юля. — С тех пор, как узнала об измене. Он фиксировал все случаи твоего неадекватного поведения.
— Ты… ты подставила меня!
— Я документировала факты. Для суда.
Отец Юли, Владимир Петрович, крупный мужчина с седыми висками, шагнул вперёд:
— Андрей, собирай вещи и уходи. По-хорошему.
— Вы не имеете права!
— Имеем. Вот постановление, — адвокат показал ещё один документ.
Андрей выхватил бумагу, пробежал глазами:
— Это незаконно!
— Абсолютно законно. У вас есть час на сборы.
— Я обжалую!
— Ваше право. Но пока суд не отменит постановление, вы обязаны его выполнять.
Мать Юли, Елена Ивановна, обняла дочь:
— Как ты, милая?
— Нормально, мам. Устала просто.
— Где Машенька?
— На кухне ужинает.
— Пойду к ней, — Елена Ивановна прошла вглубь квартиры.
Андрей метался по комнате, бросая вещи в сумку:
— Это не конец! Я верну всё! И дочь заберу!
— Суд решит, — спокойно ответил адвокат.
— Да что вы знаете! Она не работала три года!
— Воспитание ребёнка — это работа. Есть прецеденты, когда суд обязывал выплачивать компенсацию неработающему супругу.
— Но она сама отказалась от работы!
— По настоянию мужа. Есть переписка, где вы требуете, чтобы жена уволилась.
— Откуда у вас переписка?!
— Ваша супруга предоставила.
Андрей повернулся к Юле:
— Ты крыса! Предательница!
— Это ты предатель. Изменил жене, матери своего ребёнка.
— Светлана — это не измена! Это… это любовь!
— Тогда иди к своей любви. И живи с ней.
— Я так и сделаю! И буду счастлив!
— Удачи. Только алименты не забывай платить.
— Минималку получишь!
— Суд назначит сумму исходя из реальных доходов. А я знаю твои реальные доходы.
— Докажи!
— Банковские выписки, дорогие покупки, квартира за тридцать миллионов… Думаешь, судья поверит, что это всё на восемьдесят тысяч в месяц?
Андрей швырнул сумку:
— Ненавижу тебя!
— Взаимно.
— Машу ты у меня не отнимешь!
— Маша сама выберет, с кем жить. И что-то мне подсказывает, что пьяный папа, который орёт и никогда не играет с ней, — не лучший вариант.
— Я изменюсь!
— Для Светланы? Желаю удачи.
— Кстати, — вмешался адвокат, — госпожа Светлана Игоревна в курсе вашего семейного положения?
— При чём тут она?
— При том, что она тоже может быть привлечена к суду. За разрушение семьи.
— Это не преступление!
— Но репутацию подпортит. Особенно учитывая, что она работает учителем в школе.
Андрей побледнел:
— Вы не посмеете!
— Пока не будем. Но если вы начнёте создавать проблемы…
— Это шантаж!
— Это предупреждение. Разводитесь мирно, платите алименты, не претендуйте на полную опеку — и никто ничего не узнает.
— Сволочи!
— Андрей Николаевич, время истекает. Собирайтесь.
Андрей схватил сумку и направился к выходу. У двери обернулся:
— Ты пожалеешь, Юля. Клянусь, пожалеешь!
— Единственное, о чём я жалею, — что вышла за тебя замуж.
— Без меня ты никто!
— УХОДИ! — не выдержал Владимир Петрович. — Пока я тебя не выкинул!
Андрей выскочил за дверь.
Юля опустилась на стул, закрыв лицо руками.
— Всё хорошо, доченька, — мама обняла её. — Всё позади.
— Мам, я так устала…
— Знаю, милая. Но ты молодец. Правильно сделала.
— А если он правда заберёт Машу?
— Не заберёт, — уверенно сказал адвокат. — С такими доказательствами максимум, что ему светит — встречи по выходным под присмотром.
— Точно?
— Гарантирую. Я выиграл уже десятки подобных дел.
Из кухни выбежала Маша:
— Баба! Деда! — кинулась обнимать.
— Солнышко наше! — Владимир Петрович подхватил внучку на руки.
— А где папа?
— Папа уехал по делам, — сказала Юля.
— Опять? Он всегда уезжает…
— Зато мы с тобой теперь будем больше времени проводить вместе. Хочешь, завтра пойдём в зоопарк?
— Да! А папа придёт?
— Нет, милая. Папа занят.
— Он всегда занят, — грустно вздохнула девочка.
Юля поняла, что дочь давно уже всё чувствовала. Дети всегда чувствуют.
Прошёл месяц. Суд состоялся быстро — с такими доказательствами тянуть было нечего. Квартиру поделили пополам — Андрею пришлось выплатить Юле пятнадцать миллионов. Машину оставили Юле, как и опеку над Машей. Алименты назначили не минимальные — судья учёл реальные доходы Андрея.
Светлана бросила Андрея, как только узнала о скандале. Репутация для неё оказалась важнее. Да и перспектива жить с человеком, который унижает мать своего ребёнка, её не привлекала.
Андрей пытался обжаловать решение суда, но безуспешно. Доказательства были железные.
Через три месяца Юля вышла на работу. Не в ту компанию, где работала раньше, а в новую — крупное digital-агентство. Должность арт-директора, зарплата сто пятьдесят тысяч. Маша пошла в частный садик с углублённым изучением английского.
Андрей видел дочь раз в две недели. Под присмотром психолога — суд не доверил ему встречи без контроля.
Однажды, забирая Машу после встречи с отцом, Юля столкнулась с Андреем:
— Доволен? — спросил он зло.
— Чем?
— Разрушила мне жизнь!
— Ты сам её разрушил. Изменами, унижением, презрением.
— Я хочу вернуть семью!
— Поздно. Слишком поздно.
— Маша нуждается в отце!
— Маша нуждается в НОРМАЛЬНОМ отце. Который уважает её мать. Ты таким не был.
— Я изменился!
— Возможно. Но мне это уже неинтересно.
— У тебя кто-то есть?
— Не твоё дело.
— Есть! Я знаю! Соседка видела!
— И что?
— Маша называет его дядей!
— Пока да. Это мой коллега, мы дружим.
— Дружите! Я видел, как он тебя обнимал!
— Следишь?
— Я имею право знать, кто общается с моей дочерью!
— Суд решил иначе. Ещё одна попытка преследования — и встречи прекратятся вообще.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Адвокат подготовит заявление. Один звонок — и ты не увидишь Машу до её совершеннолетия.
Андрей сжал кулаки:
— Ненавижу…
— Это твоя проблема. Всего хорошего.
Юля развернулась и ушла, ведя за руку дочь.
— Мама, почему папа злой? — спросила Маша.
— Папа не злой, солнышко. Папа просто… несчастный.
— Почему?
— Потому что не умеет ценить то, что имеет.
— А мы счастливые?
— Да, милая. Мы счастливые.
— А дядя Миша придёт к нам сегодня?
— Нет, дорогая. Дядя Миша на работе.
— Жалко. Он весёлый. И не кричит никогда.
— Да, не кричит…
Юля улыбнулась. Михаил действительно был хорошим человеком. Внимательным, заботливым, уважительным. Всё, чего не было в Андрее.
Через год она вышла за Михаила замуж. Маша называла его папой — Андрей к тому времени практически перестал появляться, встречи сократились до раза в месяц, потом в два, потом прекратились вовсе.
Узнав о новом замужестве бывшей жены, Андрей попытался отсудить дочь, но снова проиграл. Судья учёл мнение ребёнка — Маша сама сказала, что хочет жить с мамой и новым папой.
Последний раз Юля видела Андрея на выпускном Маши из садика.
Андрей уехал на заработки в другой город, пытаясь начать всё с нуля, но алименты исправно платил — выбора не было, — а Маша постепенно забыла его, называя папой Мишу, который водил её на танцы, помогал с уроками и никогда не кричал; Юля же чувствовала себя по-настоящему счастливой — не потому что нашла нового мужчину, а потому что наконец-то обрела уважение, поддержку и право быть собой.
