В просторном офисе на двадцатом этаже делового комплекса «Меркурий» Эсфирь Аркадьевна заканчивала очередной трудовой день. Её компания «АрфаСистемс», занимающаяся производством медицинского оборудования, переживала период стабильного роста. За десять лет упорного труда небольшая фирма превратилась в солидное предприятие с годовым оборотом в полмиллиарда рублей.
— Эсфирь Аркадьевна, документы по новому контракту готовы к подписанию, — в кабинет заглянула Зинаида, её верная помощница и секретарь. — И ещё звонила Клавдия Петровна, просила перезвонить по важному вопросу.
— Спасибо, Зина. Контракты оставь на завтра, а свекрови я позвоню дома.
Дорога домой заняла полчаса. Эсфирь жила в элитном жилом комплексе «Парковый», где каждая квартира стоила как небольшой завод. Поднимаясь в лифте на пятнадцатый этаж, она размышляла о том, какие планы строить на выходные. Может быть, съездить к маме на дачу? Или наконец-то записаться на курсы французского языка, о которых так долго мечтала?
Дома её ждал Платон Игнатьевич — её муж уже четыре года. Мужчина сорока двух лет, который так и не смог найти своё место в жизни. Когда они познакомились на дне рождения общих знакомых, он работал менеджером в строительной фирме. Потом была должность координатора проектов в рекламном агентстве. Затем — консультанта по недвижимости. Каждое место работы он покидал со скандалом, обвиняя начальство в непрофессионализме и несправедливости.
— Эсфирь, немедленно переведи мне пятьдесят тысяч! — Платон Игнатьевич стоял в дверях кабинета жены, помахивая телефоном. — Матери срочно нужна операция!
— Какая ещё операция? — Эсфирь Аркадьевна подняла глаза от документов, которые привезла домой. — В прошлом месяце ты говорил про лечение зубов твоей сестре Глафире, позапрошлом — про ремонт крыши родителям…
— Ты что, жалеешь денег для моей семьи? — голос Платона стал язвительным. — Или ты забыла, что семья мужа — это и твоя семья?
Эсфирь отложила документы и внимательно посмотрела на мужа. За четыре года брака эти сцены повторялись с завидной регулярностью. Сначала были небольшие просьбы — тысяча на лекарства для Клавдии Петровны, две тысячи на продукты к празднику, пять тысяч на подарок племяннику. Потом суммы росли. Десять тысяч на новый холодильник свёкрови. Двадцать — на отпуск золовки Глафиры. Тридцать — на ремонт квартиры свёкра Нифонта Захаровича.
— Платон, садись. Давай поговорим, — сказала Эсфирь, указывая на кресло напротив. — Я хочу понять: твоя мать действительно больна или это очередная выдумка?
— Как ты можешь так говорить! — возмутился он. — Конечно, больна! У неё проблемы с сердцем!
— Какой диагноз? Что говорят врачи?
Платон замялся. Когда он врал, у него всегда дёргался левый глаз — характерная особенность, которую Эсфирь давно заметила.
— Ну… аритмия какая-то… Врач сказал, нужно обследование…
— Платон, прекрати. В прошлом году твоя мать проходила полное обследование за мой счёт в клинике «МедиЦентр». Помнишь? Пятьдесят тысяч стоило. И что сказали врачи?
— Говорили… что в целом здорова…
— Правильно. Небольшое повышение давления, которое корректируется диетой и лёгкими препаратами. Никаких операций.
Платон нервно ходил по кабинету, избегая взгляда жены.
— Хорошо, не операция! — выпалил он наконец. — Просто нужны деньги! Родителям трудно на одну пенсию!
— На одну пенсию? — жена открыла блокнот на своём столе. — Давай посчитаем, сколько я перевела твоим родственникам за последние полгода. Январь — двадцать тысяч на лекарства и продукты. Февраль — тридцать пять тысяч, якобы на ремонт ванной комнаты. Март — сорок тысяч на отпуск Глафиры в Турцию…
— Ты ведёшь учёт? — изумился Платон.
— Я руковожу крупной компанией. Мне нужно знать, куда уходят деньги. Так вот, за шесть месяцев — триста двадцать тысяч рублей. Это больше, чем средняя зарплата в нашем городе.
— И что? У нас есть деньги!
— У МЕНЯ есть деньги, — поправила Эсфирь. — Которые я зарабатываю, работая по двенадцать часов в сутки. А что делаешь ты?
Этот вопрос повис в воздухе. Платон действительно ничего не делал уже восемь месяцев, с тех пор как уволился с последней работы, заявив, что директор фирмы — самодур и тиран.
— Я поддерживаю тебя! Создаю комфорт дома! — наконец нашёлся он.
— Поддерживаешь? — Эсфирь встала из-за стола. — А когда в прошлом месяце у меня был нервный срыв из-за сорвавшейся сделки, где была твоя поддержка? Ты смотрел футбол с друзьями в баре.
— Это… это другое…
— А когда я болела гриппом и три дня лежала с температурой тридцать девять, где был комфорт? Ты уехал к родителям на выходные, потому что мама приготовила твои любимые котлеты.
Разговор был прерван звонком телефона. Платон схватил трубку.
— Мама? Да, я говорю с ней… Что? Нет, она пока не согласилась… Хорошо, хорошо, я попробую ещё раз.
Он положил трубку и виновато посмотрел на жену.
— Мама спрашивает про деньги…
— Конечно, спрашивает. Платон, ответь честно: ты рассказал своим родителям, сколько я зарабатываю?
— Ну… может быть, упоминал…
— И теперь они считают меня семейной казной. Клавдия Петровна звонит мне напрямую и требует то машину купить, то мебель поменять. Твоя сестра Глафира уже составила список подарков на день рождения своих детей — игровая приставка за шестьдесят тысяч и велосипед за сорок.
— Ну и что? Мы можем себе это позволить!
— Мы? — Эсфирь подошла к окну. — Скажи, Платон, а ты помнишь, как мы познакомились?
— Конечно помню. На дне рождения у Виссариона.
— А помнишь, что я тебе рассказывала о своём детстве?
Платон растерянно молчал.
— Я росла в семье инженера и учительницы. Мама работала в обычной школе за копейки, папа — на заводе. Мы жили в двухкомнатной квартире в спальном районе. У меня не было дорогих игрушек, брендовой одежды, частных уроков. Но у меня было кое-что другое.
— Что?
— Желание добиться большего. Я училась на отлично, поступила в институт на бюджетное место, получила красный диплом. Потом пять лет работала экономистом на том же заводе, что и папа. Зарабатывала копейки, но копила каждый рубль.
Эсфирь повернулась к мужу:
— А потом рискнула. Взяла кредит в триста тысяч рублей — тогда это были огромные деньги — и открыла собственное дело. Первый год работала одна, в арендованной комнатушке площадью двенадцать квадратных метров. Ела только гречку и макароны, потому что все деньги уходили на развитие бизнеса.
— Я знаю эту историю…
— Нет, ты её не знаешь. Потому что если бы знал, то понимал бы цену каждому рублю, который я зарабатываю. Ты бы не позволил своим родственникам относиться ко мне как к банкомату.
Платон опустился в кресло.
— Я не думал, что это тебя так задевает…
— Задевает? — Эсфирь горько усмехнулась. — Платон, за четыре года нашего брака твоя семья ни разу — ни разу! — не поинтересовалась моими делами, моим здоровьем, моим настроением. Зато каждый месяц у них появляются новые потребности, которые нужно срочно удовлетворить за мой счёт.
В этот момент снова зазвонил телефон. На этот раз звонили Эсфири.
— Алло? Да, Зина… Что? Когда это случилось? Понятно, завтра разберёмся… Спасибо, что предупредила.
Она положила трубку и задумчиво посмотрела на мужа.
— У нас проблемы на производстве. Сорвалась крупная поставка, заказчики грозят разрывом контракта. Завтра придётся созывать экстренное совещание.
— И что это значит?
— Это значит, что ближайшие месяцы будут очень непростыми. Возможно, придётся затянуть пояса.
— Но ты же справишься? Ты всегда справляешься!
Эсфирь внимательно изучала лицо мужа. В его глазах она видела не поддержку и готовность помочь, а лишь беспокойство о том, что финансовый поток может иссякнуть.
— Платон, а что бы ты делал, если бы я завтра потеряла всё? Если бы компания обанкротилась, а мы остались с одними долгами?
— Что за глупые вопросы? Этого не произойдёт!
— Но предположим. Что бы ты делал?
Он долго молчал, явно размышляя над ответом.
— Ну… нашёл бы работу… Мы бы как-то выкрутились…
— А твои родители? Они бы поддержали нас в трудную минуту?
— Конечно! Это же семья!
— Семья, — медленно повторила Эсфирь. — Хорошее слово. Жаль, что для твоих родственников оно означает только одностороннее движение денег.
Платон встал и направился к двери.
— Я не буду это слушать! Ты просто не понимаешь, что значит быть частью большой, дружной семьи!
— А ты не понимаешь, что значит уважать человека, который тебя содержит, — тихо сказала Эсфирь ему в спину.
*
За три месяца до этого разговора Эсфирь сидела в кафе «Встреча» со своей матерью Ярославой Семёновной. Женщина семидесяти лет, бывший преподаватель физики, сохранила острый ум и проницательность. Она была единственным человеком, с которым Эсфирь могла говорить откровенно о своих проблемах.
— Мама, я уже совершенно не знаю, как мне быть, — Эсфирь отложила вилку, едва притронувшись к блюду. — Поначалу это были незначительные просьбы. То Клавдия Петровна жалуется на дороговизну лекарств, то Нифонт Захарович намекает на необходимость ремонта в их квартире.
— А сейчас? — Ярослава неторопливо пригубила красное вино, внимательно изучая лицо дочери.
— А сейчас они звонят мне напрямую и выставляют требования! — голос Эсфири дрогнул. — Вчера Глафира прислала мне список частных школ для своих детей. Просто список! Без просьб, без объяснений. Как данность.
— Сколько денег уходит на содержание семейки твоего благоверного?
Эсфирь замялась, подсчитывая в уме:
— В среднем… триста тысяч в месяц. Иногда больше. На прошлой неделе Платон сказал, что его отцу нужна срочная операция. Частная клиника, естественно.
— Операция? — брови Ярославы поползли вверх. — А что с обязательным медицинским страхованием?
— Платон объяснил, что там очереди, а частные врачи лучше…
— Дочь моя, — Ярослава наклонилась через стол, понизив голос до доверительного шёпота, — ты когда-нибудь задавалась вопросом: что делал твой супруг, пока ты строила империю своего бизнеса? Где он был, когда ты ночевала в офисе, разрабатывая стратегию развития? Чем занимался, когда ты летала по всей стране, заключая контракты?
Эсфирь открыла было рот, но слова застряли в горле. Действительно, чем занимался Платон все эти годы?
— Он… — она замолчала, пытаясь вспомнить. — Он говорил, что занимается инвестициями. Изучает рынок.
— Изучает рынок, — сухо повторила Ярослава. — А результаты этого изучения где?
— Мама, ты не понимаешь. Платон обеспечивает мне психологический комфорт. Поддерживает…
— Поддерживает? — в голосе матери прозвучала нескрываемая ирония. — А его родственнички? Они когда-нибудь интересовались твоим самочувствием? Спрашивали, не переутомляешься ли ты? Или их интересуют исключительно твои финансовые возможности?
Эсфирь откинулась на спинку стула. Воспоминания нахлынули одно за другим. Семейные ужины, где обсуждались исключительно материальные нужды клана Свиридовых. Дни рождения, когда подарки текли только в одну сторону. Праздники, превращённые в презентации новых потребностей.
— Знаешь, что меня больше всего поражает? — продолжила мать, видя, что дочь задумалась. — За четыре года брака никто из них ни разу не поинтересовался, как у тебя дела с бизнесом. Кроме тех случаев, когда им нужны были деньги.
— Но они же семья…
— Чья семья, Эсфирь? — жёстко спросила мать. — Твоя? Или ты просто удобный источник финансирования для чужой семьи?
Официант принёс счёт. Ярослава достала кредитную карточку, но Эсфирь остановила её:
— Мама, я заплачу.
— Вот видишь? — усмехнулась Ярослава. — Даже с родной матерью ты привыкла быть той, кто платит. Они тебя приучили к этому.
Эти слова пронзили Эсфирь острее любого упрёка. Мать была права — она действительно стала воспринимать себя исключительно в роли спонсора.
***
На следующее утро Эсфирь сидела в своём кабинете. За огромными окнами простирался весь город, но она смотрела не на панораму, а на документы, разложенные перед ней на полированном столе.
— Зинаида, пригласите всех учредителей, — обратилась она к секретарше через внутреннюю связь.
— На какое время назначить встречу?
— На час дня. Скажите, что вопрос не терпит отлагательств.
Через полчаса в кабинет постучали. Вошёл мужчина лет пятидесяти, с проседью в тёмных волосах и умными карими глазами.
— Бронислав Матвеевич, спасибо, что так быстро откликнулись, — Эсфирь встала из-за стола.
— Эсфирь Аркадьевна, ваше предложение заинтриговало меня, — Крутов сел в кресло напротив. — Итак, вы хотите инсценировать кризис в собственной компании?
— Именно. Временное отстранение меня от управления, назначение антикризисного менеджера — то есть вас, — сокращение всех выплат собственникам до минимума.
— Рискованная игра, — Бронислав Матвеевич задумчиво потёр подбородок. — А если учредители заподозрят подвох?
— Они доверяют мне. К тому же, я сумею их убедить в необходимости таких мер.
— Понятно. А каковы ваши истинные цели?
Эсфирь встала и подошла к окну:
— Мой муж и его семья воспринимают меня как неиссякаемый источник денег. Я хочу посмотреть, что они предпримут, когда этот источник временно иссякнет.
— Изощрённо, — признал Крутов. — И сколько, по вашему мнению, продлится эксперимент?
— Три-четыре месяца. Этого должно хватить, чтобы понять их истинную сущность.
В час дня в конференц-зале собрались пять учредителей компании. Эсфирь заняла своё обычное место во главе стола и разложила перед собой папки с документами.
— Господа, — начала она торжественным тоном, — вынуждена сообщить вам неприятные новости. Наша компания переживает серьёзные финансовые трудности.
Воцарилось молчание. Участники встречи переглядывались с недоумением.
— Как это понимать, Эсфирь Аркадьевна? — первым опомнился Геннадий Борисович, пожилой мужчина с седыми усами. — Ещё месяц назад отчёты показывали стабильный рост.
— Ситуация изменилась кардинально, — Эсфирь открыла одну из папок и продемонстрировала участникам сфабрикованные документы. — Крупнейший контрагент расторг договор, два ключевых поставщика ужесточили условия сотрудничества, налоговая служба начала проверку по трём направлениям одновременно.
— Это серьёзно, — пробормотала Людмила Викторовна, единственная женщина среди учредителей. — А каковы ваши предложения?
— Я считаю необходимым пригласить кризисного управляющего, — Эсфирь сделала паузу для большего эффекта. — Временно передать ему полномочия по управлению компанией.
— Кого вы предлагаете? — поинтересовался Анатолий Семёнович, самый молодой из присутствующих.
— Бронислава Матвеевича Крутова. Он успешно вывел из кризиса семь компаний за последние три года.
Обсуждение продолжалось два часа. Эсфирь умело парировала все сомнения и возражения, предоставляя убедительные, хотя и ложные, аргументы. В итоге решение было принято единогласно.
— Итак, — подвела итоги Эсфирь, — с завтрашнего дня господин Крутов принимает на себя управление компанией. Я отстраняюсь от всех административных функций на период преодоления кризиса.
***
Вечером Эсфирь приехала домой в приподнятом настроении. Пятикомнатная квартира в центре города встретила её привычным уютом, но атмосфера изменилась уже через полчаса, когда с работы вернулся Платон.
— Эсфирь! — его голос донёсся из прихожей с нехорошими интонациями. — Иди сюда немедленно!
Она вышла из спальни, где переодевалась в домашнюю одежду:
— В чём дело? Что случилось?
— Что случилось?! — Платон размахивал смартфоном. — Мне только что мать звонила! Говорит, в интернете пишут, что тебя отстранили от управления компанией! Это правда?!
— Правда, — спокойно подтвердила Эсфирь. — Временная мера. Кризисный управляющий должен стабилизировать ситуацию.
— Какая ситуация?! — Платон побледнел. — Что происходит с бизнесом?!
— Трудности, — Эсфирь прошла в гостиную и села на диван. — Несколько серьёзных проблем одновременно. Но Бронислав Матвеевич — опытный антикризисный менеджер. Он справится.
— А деньги?! — в голосе мужа зазвучала плохо скрываемая паника. — Откуда мы будем брать деньги?!
— На жизнь хватит, — равнодушно ответила Эсфирь, взяв с журнального столика книгу. — Мне положена компенсация. Небольшая, но на основные расходы её должно хватить.
— Небольшая?! — Платон схватился за голову. — А мои родители? А Глафира? Ей нужно детей в частную школу устроить! А отцу операция нужна!
— В государственных школах тоже неплохо учат, — пожала плечами Эсфирь. — А по поводу операции — есть же бесплатная медицина.
— Ты с ума сошла! — возмутился Платон. — Как они в бесплатной клинике могут лечиться? Там же условия ужасные! А частные школы — разве можно детей в обычную школу отдавать?
— Платон, я училась в самой обычной школе, и ничего — получила высшее образование, построила бизнес. Твоя сестра тоже выросла не в оранжерее.
Платон с силой ударил ладонью по столу:
— Эсфирь, ты не понимаешь! Это моя семья! Они привыкли к определённому уровню жизни!
— А я что, не семья? — спокойно поинтересовалась она.
— Ты… ты же справишься! Ты сильная! А они старые, беспомощные…
— Твоему отцу пятьдесят восемь лет, матери — пятьдесят четыре. Глафире — тридцать два года. Какая такая старость и беспомощность?
Платон выбежал из гостиной, громко хлопнув дверью. Через несколько минут из кухни донёсся его возбуждённый голос — он говорил по телефону:
— Мама, да, всё правда! Её отстранили! Нет, она говорит, что денег теперь мало! Что значит «пусть сама выкручивается»? Мама, это же моя жена! Как пусть выкручивается?!
Эсфирь улыбнулась и сосредоточилась на чтении. Эксперимент начался.
***
Прошёл месяц с тех пор, как Эсфирь объявила о кризисе в компании. Клавдия Петровна сидела в гостиной у сына, нервно мяла в руках кружевной платок. Её обычная самоуверенность куда-то испарилась, оставив лишь тревогу и растерянность.
— Платоша, ну что она говорит? Когда же наконец всё наладится? — голос женщины звучал жалобно. — Уже целый месяц прошёл, а воз и ныне там.
Платон сидел в кресле, уставившись в потолок. Его обычная беззаботность сменилась нервозностью человека, впервые столкнувшегося с реальными проблемами.
— Говорит, что Бронислав Матвеевич работает над стабилизацией, но пока результатов нет. Процесс, видите ли, сложный, — с досадой ответил он. — Каждый день обещает какие-то подвижки, а их всё нет.
— А может, она деньги прячет? — подала голос Глафира, сидевшая на противоположном диване. Её острые черты исказила подозрительная гримаса. — Посмотри, как спокойно себя ведёт! Словно ничего не происходит. По-моему, тут что-то не так.
— Глаша, не выдумывай лишнего, — огрызнулся брат. — Я же видел все документы. Компания действительно находится в кризисном положении. Там такие цифры в отчётах… Волосы дыбом встают.
— Тогда бери кредит! — решительно заявил Нифонт Захарович, входя в комнату. Отец семейства выглядел непреклонно. — Временная мера, потом отдашь, когда всё наладится. Банки сейчас охотно дают под залог недвижимости.
— Вот именно! — оживилась Клавдия Петровна, сразу распрямившись. — И нам тоже возьми, сынок. У нас пенсия копеечная, нам точно не дадут. А тебе — другое дело, ты молодой, работоспособный.
— Мама, это же серьёзная ответственность…
— Что ты боишься? — перебила его Глафира. — Эсфирь же богатая, она всё покроет. Просто временные трудности.
Платон задумался. Логика родственников казалась убедительной: временные трудности, скорое восстановление бизнеса, гарантированный возврат средств.
***
В том же городе, в уютном кафе с видом на сквер, Эсфирь неспешно пила капучино. Напротив неё сидела Зинаида — не просто секретарь, а давняя подруга и единственный человек, посвящённый во все тонкости разворачивающейся операции.
— Эсфирь Аркадьевна, ваш супруг уже третий кредит оформляет, — сообщила Зинаида, откладывая телефон. — У меня знакомый в «Капитал-Банке» работает. Говорит, на пять миллионов уже набрал общую сумму. Оптимистично берёт.
— Превосходно, — кивнула Эсфирь, не скрывая довольства. — А как наш «кризисный управляющий»?
— Бронислав Матвеевич играет свою роль просто великолепно. Вчера интервью местному телеканалу давал о том, как героически спасает вашу компанию от банкротства. Все верят каждому слову. Даже конкуренты сочувствуют.
— Замечательно. А что поделывают мои дорогие родственнички?
— О, тут целая сага! — Зинаида едва сдерживала улыбку. — Глафира по всем знакомым ходит, в долг просит. Всем обещает быстрый возврат, как только семейные дела наладятся. Ваша свекровь и вовсе к ростовщикам обратилась. Представляете — солидная пенсионерка, а занимает деньги под безумные проценты.
— Жадность — великая сила, — философски заметила Эсфирь. — Она заставляет людей делать удивительные вещи.
— Кстати, вчера подслушала разговор Клавдии Петровны с соседкой. Жалуется, что невестка совсем обнаглела — денег не даёт, одни отговорки. «Раньше-то какая щедрая была», — говорит.
Женщины переглянулись и рассмеялись.
***
Прошло ещё два месяца. Дверной звонок в квартире Эсфири прозвучал настойчиво и требовательно. На пороге стояла вся семья Свиридовых в полном составе: Платон, его родители и сестра. Их лица выражали смесь отчаяния и плохо скрываемой злости.
— Эсфирь, нужны деньги! Срочно! — без всяких предисловий начала Клавдия Петровна. — Банк требует очередной платёж, а у нас нечем платить. Совсем нечем!
— У меня нет свободных средств, — абсолютно спокойно ответила Эсфирь, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном. — Я же объясняла — меня временно отстранили от управления компанией.
— Прекрати врать! — заорал Платон, его лицо покраснело от злости. — Ты специально всё это подстроила! Хватит комедию разыгрывать, признавайся!
— В чём именно признаваться? — Эсфирь чуть приподняла бровь. — В том, что компания переживает кризис? Так об этом все в курсе, даже в газетах писали.
— Нет! В том, что ты нас предала! — закричала Глафира. — Бросила в трудную минуту! А ведь мы твоя семья!
— Простите, но вы семья Платона, — мягко поправила Эсфирь. — А я, судя по вашему поведению за последние годы, была просто удобным источником финансирования.
— Ты что себе позволяешь?! — Нифонт Захарович побагровел от возмущения. — Мы тебя в семью приняли! Дочерью родной считали!
— Приняли? — Эсфирь позволила себе лёгкую улыбку. — За четыре года совместной жизни вы ни разу не поинтересовались моим самочувствием, моими планами, моими проблемами. Зато регулярно и с завидным постоянством интересовались состоянием моих счетов.
— Хватит! Я подаю на развод! — выкрикнул Платон, махнув рукой. — Больше не желаю жить с такой бессердечной женщиной!
— Пожалуйста, — кивнула Эсфирь. — Я абсолютно не возражаю.
Семья Свиридовых ушла, громко хлопнув дверью. Эсфирь проводила их взглядом и достала телефон.
— Зина? Они клюнули. Завтра Платон пойдёт подавать заявление в суд.
***
Кабинет адвоката утопал в солнечном свете. Платон подписывал документы с видом человека, которому только что сообщили о крупном выигрыше в лотерею.
— Вот и всё, господин Свиридов, — адвокат аккуратно убрал бумаги в папку. — Вы официально разведены. Имущество поделено строго согласно брачному договору, который вы подписывали при заключении брака.
— Отлично! — Платон встал и потёр руки. — Наконец-то я свободен от этой неудачницы! Теперь она поймёт, чего лишилась.
Эсфирь молча поставила подпись на последнем экземпляре документов. В этот момент зазвонил её телефон.
— Да, Бронислав Матвеевич? — ответила она деловым тоном. — Завтра назначаете общее собрание? Прекрасно, я буду. Да, конечно, все договорённости остаются в силе.
Платон застыл с документами в руках.
— Какое ещё собрание? Ты же уволена! Тебя же отстранили!
— С чего ты взял? — искренне удивилась Эсфирь. — Кризис успешно преодолён. Завтра я официально возвращаюсь на должность генерального директора.
— Что?! Но как же… Ты же говорила… Компания же разоряется…
— Я говорила, что меня временно отстранили от руководства. Время истекло, кризис позади.
Адвокат с интересом наблюдал за развитием событий, явно понимая, что стал свидетелем чего-то необычного.
— Ты… ты всё это подстроила! — до Платона наконец стало доходить. — Это был спектакль! Целая постановка!
— Не понимаю, о чём вы говорите, господин Свиридов, — Эсфирь встала и направилась к выходу.
— Стой! Постой! — Платон бросился за ней. — Ты должна мне помочь! У меня кредиты! Огромные кредиты!
— Мы разведены, Платон. Ваши финансовые обязательства теперь исключительно ваша забота.
— Но я брал их только из-за тебя! Из-за твоих проблем!
— Нет, — Эсфирь остановилась и повернулась к нему. — Вы брали их из обычной жадности. Вы с семьёй решили, что можете бесконечно жить за чужой счёт. Что ж, удачи в выплатах.
***
В фойе бизнес-центра, где располагался офис компании Эсфири, Платона уже ожидал Тарас — начальник службы безопасности. Крупный мужчина в строгом костюме вежливо, но непреклонно перегородил путь.
— Господин Свиридов, прошу вас покинуть здание.
— Да вы что! Это моя жена! То есть бывшая жена! Она мне должна объяснить! Должна помочь!
— Эсфирь Аркадьевна вам ничего не должна. Прошу проследовать к выходу.
— Да знаете ли вы, кто я?! — кричал Платон, пока его вежливо, но настойчиво выводили из здания. — У меня тут связи! Я тут свой человек!
— Мы прекрасно знаем, кто вы, — спокойно ответил Тарас, придерживая дверь. — Бывший муж генерального директора. Ключевое слово, как вы правильно заметили, — бывший.
***
Мягкий свет настольной лампы освещал гостиную, где за накрытым столом сидели две женщины. Эсфирь Аркадьевна неторопливо наливала вино в хрустальные бокалы, а её мать, Ярослава Семёновна, наблюдала за дочерью с нескрываемым одобрением.
— За твою свободу, дочка! — торжественно произнесла Ярослава, поднимая бокал.
— Спасибо, мама. Без твоего совета я бы ещё долго их кормила, — Эсфирь отпила глоток вина, ощущая приятное тепло, разливающееся по телу. Мне нужно было, чтобы именно Платон был инициатором развода, брачный контракт снял с меня обязательства.
— Расскажи мне подробнее, что с ними теперь будет? — с любопытством поинтересовалась Ярослава, устраиваясь поудобнее в кресле.
Эсфирь поставила бокал на стол и задумчиво провела пальцем по его ножке.
— Платон набрал кредитов на пять миллионов, его родители — на три, Глафира — на два. Плюс долги знакомым и ростовщикам. Общая сумма впечатляет.
— Десять миллионов? С ума сойти! — воскликнула мать, широко распахнув глаза. — И что, они всерьёз рассчитывали на тебя?
— Более чем серьёзно. Они были абсолютно уверены, что я всё оплачу, когда наш мнимый «кризис» благополучно закончится, — с горьковатой усмешкой ответила Эсфирь. — Платон даже составил список приоритетных трат: новая машина, ремонт в родительской квартире, отпуск в Европе…
— Наглость просто поражает, — покачала головой мать. — А как они отреагировали, когда поняли, что денег не будет?
— О, это было… поучительно. Клавдия Петровна устроила истерику прямо в офисе, требуя встречи со мной. Глафира звонила каждые полчаса, умоляя «войти в положение семьи». А Нифонт Захарович даже пытался подключить каких-то дальних родственников, чтобы они на меня повлияли.
В этот момент резкий звонок в дверь прервал их беседу. Эсфирь поднялась и взглянула на монитор домофона.
— Это Виссарион, друг Платона, — сообщила она, нажимая кнопку.
Дверь открылась, и на пороге появился взволнованный мужчина лет сорока, с растрёпанными волосами и красными от холода щеками.
— Эсфирь Аркадьевна, простите за вторжение в столь поздний час, — начал он, переступая с ноги на ногу. — Платон просил передать вам… он очень просит о встрече.
— И что же он хочет обсудить? — холодно осведомилась Эсфирь, не приглашая гостя войти.
Виссарион нервно облизнул губы и заговорил торопливо:
— Ситуация у них катастрофическая. Семья полностью разругалась, все друг друга обвиняют. Клавдия Петровна с Глафирой вчера подрались прямо на кухне из-за того, кто больше кредитов набрал и кто в этом виноват.
— Мне искренне жаль, но это больше не мои проблемы, — спокойно ответила Эсфирь, прислонившись к дверному косяку.
— Но вы не понимаете! — воскликнул Виссарион. — Платон говорит, что готов на всё, абсолютно на всё, лишь бы вы помогли с долгами. Он даже согласился устроиться на работу!
— Как великодушно с его стороны, — с иронией заметила Эсфирь. — Передайте Платону, что завтра я улетаю в отпуск. На месяц. С мамой. На юг. Так что все его благородные порывы придётся отложить.
— Но он в полном отчаянии! Кредиторы требуют возврата, ростовщики угрожают, коллекторы названивают по десять раз на дню!
— Он должен был думать об этом раньше, — твёрдо произнесла Эсфирь, начиная закрывать дверь. — Когда относился ко мне исключительно как к источнику финансирования. Всего доброго, Виссарион.
Дверь закрылась, оставив растерянного мужчину в коридоре. Эсфирь вернулась к матери, которая с интересом наблюдала за происходящим.
— Как он выглядел? — поинтересовалась Ярослава.
— Как человек, который понял, что бесплатный обед закончился, — усмехнулась Эсфирь, снова садясь за стол. — Кстати, мама, а ты не передумала насчёт поездки? Месяц на море — это серьёзно.
— Ты шутишь? — оживилась Ярослава. — Я уже паспорт приготовила и чемодан собрала. Давно мечтала о таком отдыхе, да всё было не до того.
— Тогда завтра в десять утра выезжаем в аэропорт.
***
Утренняя суета аэропорта поглотила их с головой. Эсфирь и Ярослава неспешно двигались в очереди на регистрацию рейса в Сочи, обсуждая планы на отпуск.
— Знаешь, мама, я думала, будет намного сложнее, — задумчиво произнесла Эсфирь, передвигая чемодан ногой.
— Что именно, дорогая?
— Разорвать эти токсичные связи. Освободиться от людей, которые годами использовали мою доброту. Но когда видишь истинное лицо окружающих, всё становится удивительно просто.
Мать кивнула с пониманием:
— Главное, что ты вовремя осознала — они самые настоящие паразиты. Могла бы всю жизнь их содержать, а они бы только требовали больше.
— Представляешь, — рассмеялась Эсфирь, доставая телефон, — Зинаида сегодня утром написала, что Платон вчера пытался устроиться к нам на работу. Прямо в офис пришёл, с букетом цветов и трогательной речью о том, как он готов начать трудовую деятельность.
— И что ему ответили?
— Отдел кадров вежливо отказал. Сослались на отсутствие подходящих вакансий для человека без опыта работы и соответствующих навыков, — обе женщины рассмеялись. — Хотя Зинаида говорит, что он настаивал на том, что как муж владелицы имеет особые права.
— Какая наглость! — возмутилась Ярослава.
— А знаешь, что самое забавное во всей этой истории? — продолжила Эсфирь, подходя к стойке регистрации. — Клавдия Петровна теперь всем знакомым и соседям рассказывает, что я нарочно обманула её бедного, доверчивого сына. Что специально разорила компанию только для того, чтобы от них всех избавиться.
— Ну, в чём-то старая ведьма права, — лукаво улыбнулась Ярослава, протягивая документы служащему.
— Только компания не просто не разорилась, а наоборот, показала рекордную прибыль за последний квартал, — довольно сообщила Эсфирь. — Бронислав Матвеевич блестяще сыграл свою роль кризисного управляющего. Даже я иногда верила в его мрачные прогнозы.
Получив посадочные талоны, женщины направились в зону ожидания. Ярослава заказала кофе в небольшом кафе, а Эсфирь просматривала сообщения в телефоне.
— Тарас пишет, что вчера к офису подъезжала Глафира с каким-то мужчиной, — сообщила она матери. — Пытались прорваться наверх, но охрана их не пропустила. Говорили что-то о семейном долге и моральных обязательствах.
— А где сейчас сам Платон?
— По информации Зинаиды, сидит дома и обзванивает всех общих знакомых, пытаясь найти кого-то, кто согласится за него поручиться. Пока безуспешно.
Объявили начало посадки на рейс. Женщины не спеша направились к выходу, наслаждаясь предвкушением отдыха.
— Мама, спасибо тебе за всё, — искренне произнесла Эсфирь, обнимая мать. — За советы, за поддержку, за то, что помогла открыть глаза.
— Не благодари, доченька. Главное — теперь ты свободна и можешь быть по-настоящему счастлива, — ответила Ярослава, поглаживая дочь по руке.
Поднимаясь по трапу самолёта, Эсфирь обернулась и взглянула на город, который оставляла позади. Где-то там Платон Свиридов с родственниками лихорадочно пытались найти выход из долговой ямы, в которую сами себя загнали своей жадностью. Но это уже была не её история.
Самолёт оторвался от земли, унося её навстречу новой жизни, освобождённой от фальшивых обязательств и токсичных отношений. Эсфирь откинулась в кресле и закрыла глаза, впервые за многие годы ощущая себя действительно свободной.
